Лабиринты наших желаний (СИ) - Эрос Эви. Страница 1

Лабиринты наших желаний

Эви Эрос

Твой лучший будильник – это ты сам.

Ксюша Мартынова знала это очень хорошо. Так же, как и то, что если твой начальник хочет тебя уволить, опаздывать на работу не стоит. Желание своё он, конечно, не афишировал, да и Ксюша тоже молчала – проблемы ей были не нужны. Просто она уже седьмой месяц не представляла, что делать. Уходить в другую редакцию? Увольняться самой? Притворяться, что всё в порядке, и терпеть до последнего? Она пока терпела. Просто потому что уволиться никогда не поздно, а уходить с насиженного за шесть лет места совсем не хотелось. Будь проклят этот дурацкий новогодний корпоратив, на котором Виктор – заведующий редакцией, в которой работала Ксюша – выпил лишнего. Его поставили начальником всего полгода назад, и он решил расслабиться хотя бы на корпоративе, раз в остальное время дерут, как сидорову козу. Водка и коньяк, громкая музыка, полутёмный коридор… Ксюша просто шла в туалет, когда почувствовала, что её схватили за плечо, прижали к стенке и пытаются поцеловать. Своего начальника она узнала только после того, как дала ему коленом в пах. И потом ещё, извинившись, помогала ему выпрямиться и вызывала такси, чтобы Виктор мог уехать домой. Женатый мужчина с двумя маленькими детьми… Какой позор. Начальник вызвал Ксюшку «на разговор» сразу после новогодних каникул. Не мялся, тут же твёрдо заявил – мол, давай забудем, извини, я был пьян. Она не возражала. Конечно, забудем. Естественно, пьян. Бывает, чего уж там. Вот только… с тех пор Виктор сильно изменил отношение к своей сотруднице. Давал самые сложные проекты, постоянно придирался, даже покрикивал. Коллеги смотрели на начальника с недоумением – с остальными-то он так себя не вёл. Ксюша терпела. Сжимая зубы, работала, стараясь не отвлекаться на ставшую гнетущей атмосферу в редакции. Надеялась, что со временем Виктор успокоится и перестанет хотеть её уволить. Впрочем… уж лучше «хотеть уволить», чем просто «хотеть». Время обеда, как всегда, подошло неожиданно, и ознаменовалось жалобными завываниями в желудке. Ненароком взглянув на часы, Ксюша обнаружила, что выбилась из графика на целых пятнадцать минут. Не удивительно, что так хочется есть. Быстро свернув все окна на рабочем столе – она терпеть не могла, когда кто-то пялился на её недоделанную работу – засунула в сумку мобильник и поспешила прочь из офиса, лопатками ощущая на себе взгляд Виктора. Он, ко?ечно, ничего не сказал, обед положен по штатному расписанию, но если вдруг она потратит на него больше получаса – точно скажет. Наверное, не надо было так думать, выходя из редакции. Как в воду глядела. В холле оказалось пусто, и Ксюша, кивнув знакомому охраннику, нажала на панели вызова лифтов кнопку с цифрой 1. Через пару секунд двери открылись, и девушка вошла внутрь. Там никого не было, если не считать долговязой, почти на целую голoву выше Ксюшки, девчонки-подростка. Девчонка не поднимала головы от экрана дорогущего айфона, по краям которого блестели розовые стразики. Ксюша рассматривала свою соседку по лифту совершенно машинально – больше здесь нечего было рассматривать, если только стены глазами сверлить. Она сразу же поняла – девочка из обеспеченной семьи, и дело было не только в айфоне (который, прямо скажем, давно уже не признак состоятельности). Ксюша, выросшая в бедности, да и до сих пор с трудом сводящая концы с концами, безошибочно определяла тех, кто не был ей ровней. Вот и сейчас она прекрасно видела и дорогую футболку, и безупречные джинсы (точно не с рынка), и дизайнерские кроссовки. Видимо, девочка едет с верхних этажей – именно там, по слухам, располагались элитные кваpтиры. Больше неоткуда, не в офисе же она работает в свои младые годы? Двери закрылись, лифт поехал. Впрочем, ехал он недолго… Замер через пару секунд, издав какой-то странный и немного пугающий звук. – Блин… пообедала, – пробормотала Ксюша, недовольно покосившись на панель, где гордо светилась цифра 1. Но увы – двери не открывались. Девчонка наконец подняла голову от своего драгоценного телефона и испуганно огляделась. – Ой, а почему мы стоим? – Застряли, – вздохнула Ксюша. – Как это? – удивилась собеседница. – Эти лифты разве застревают? – Конечно. Все лифты застревают. – «Так же, как все люди тупят» – подумала про себя Ксюша, а вслух сказала: – Сломалось, видимо, что-то. Сейчас запустят, дело житейское. На этом, с точки зрения Ксюши, вопрос был исчерпан. Вот только у её солифтницы оказалось своё мнение на этот счёт… Сперва девчонка слегка позеленела, потом побледнела и начала хлопать ртом, как рыба. Затем прижалась спиной к зеркалу позади себя и стала медленно сползать на пол, закатывая глаза. – Блин! – Ксюшка подскочила к панели и нажала на кнопку экстренного вызова. – Эй! Там кто-нибудь есть вообще? Запустите лифт, тут ребёнку плохо! – Сейчас, – буркнули оттуда. – Чиним. Выругавшись про себя, Ксюша подошла к девчонке. Та уже почти лежала на полу, тяжело дыша и заливаясь паническими слезами. – Клаустрофобия? – Ксюша села рядом, приподняла «ребёнку» голову и положила её к себе на колени. – Я, конечно, не врач, но мне кажется, глазки тебе лучше закрыть. Давай-давай, ресницами не хлопай, закрывай. А я тебе песенку спою… колыбельную. Спи, моя радость, усни, в доме погасли огни, птички уснули в саду… Удивительно, но девчонке явно полегчало. Она даже задышала глубже, отчётливее, и хрипы уменьшились. Когда-тo давно Ксюша ходила в музыкальную школу, где её учили петь и играть на гитаре. Петь ей нравилось, играть – нет. Гитару она забросила, а вот бросить петь так и не смогла. Да и слух с голосом у неё имелись. – Ложкой снег мешая, ночь идёт большая… Девчонка чуть улыбнулась и слегка порозовела. Видимо, ей нравилоcь. И Ксюша продолжала петь, поглаживая свою случайную спутницу по голове. Волосы у неё были тёмные, мягкие, почти детские, и пахли чем-то клубничным. – Спят усталые игрушки, кни?ки спят. Одеяла и подушки ждут ребят… Девчонка засмеялась, и Ксюша тоже улыбнулась. Даже жаль, что их из этого лифта скоро выпустят… Она бы не отказалась ещё посидеть, забыв о собственных проблемах. А как выйдешь из лифта – так они и навалятся всем скопом. И с Виктором придётся объясняться, почему она нaстолько долго обедает… кажется, уже больше получаса прошло. Как раз когда у Ксюшки кончались колыбельные, лифт поехал вниз. – Ох… починили? – обрадованно пискнула девчонка, распахивая глаза. И надо же – зелёные. – Тс-с-с. Не каркай, не дай бог опять застрянем… Но не застряли, доехали до первого этажа. ? когда двери наконец открылись, Ксюша помогла своей собеседнице встать и за руку вывела её в коридор. – Скорую не надо? – спросил один из рабочих в форме, стоявших тут же, возле лифта. – Нет, – девчонка гордо вздёрнула нос и прошествовала мимо, потащив за собой и Ксюшку. – Погоди-погоди… Мне не туда, я обратно в офис поеду. У меня обед закончился. Кажется, ребёнок расстроился. – А я хотела тебя поблагодарить… – Ну давай завтра в кафе сходим, – примирительнo сказала Ксюша. – Хочешь, я тебе позвоню, когда освобожусь? В обед или вечером. – Лучше вечером, я часа в четыре только домой приду. У меня завтра танцы! – заявила девчонка, доставая телефон. – Диктуй номер, я тебе сейчас наберу! Ксюша продиктовала, и когда её собственный мобильник зазвонил, внесла новую знакомую в его память. – Тебя как зовут-то? – решила уточнить Ксюша, постеснявшись записать девчонку как «Лифт» или «Клаустрофобия». – Настя, – ответила та и с какой-то непонятнoй гордостью добавила: – Настя Венчур! Хм… Ну Венчур так Венчур. – ? я Ксюша Мартынова. Будем знакомы. И до завтра, я побежала. – До завтра! – крикнула Настя и помахала Ксюше рукой, но она этого уже не видела – мчалась к лифтам, про себя молясь, чтобы Виктора не было в офисе, когда она вернётся. Увы… кто-то там, наверху, не обратил на Ксюшину молитву никакого внимания. «Будет буря», – подумала девушка, заходя в редакцию. Виктор сидел за своим столом и пялился в монитор с мрачным видом. На секунду поднял глаза, когда вошла Ксюша, но сразу же их опустил и сильнее нахмурился, явно посмотрев на часы в углу монитора. «Море волнуется раз… море волнуется два… море волнуется три…» – Ксюша! Ну точно как по нотам. Она только и успела, что сесть на стул. – Да, Виктор. – У всех сотрудников обед длится полчаса, – с?азал начальник ледяным тоном. – И только у тебя почему-то почти целый час. И в чём твоя исключительность, позволь узнать? Галя Елецкая, соседка Ксюши по столу, пользуясь тем, что её от взгляда начальства закрывали большой монитор и полочка с книжками, красноречиво хлопнула себя по лбу, изобразив позу фейспалма. – Ни в чём, Виктор, – как можно спокойнее ответила Ксюша. – Я просто застряла в лифте и в итоге вообщe не попала на обед. – О-о-о, – с другого конца редакции подала голос Ольга Алексеевна, самый «старый» их сотрудни? – ей было чуть за пятьдесят. – Я на прошлой неделе тоже застревала. Неприятные ощущения. Ксюша усмехнулась, вспомнив Настю Венчур. Неприятные ощущения? Она не заметила. Это скорее сейчас были неприятные ощущения – из-за того, что она так и не поела. ? теперь и не поест… – То есть, ты не пообедала? – уточнил Виктор напряжённым голосом. – Да. Не пообедала. – Тогда сходи, купи себе что-нибудь в автомате, – произнёс начальник уже скорее раздражённо. – Не могу. У меня налички нет. Ответив так, Ксюша подумала, что вопрос исчерпан, и погрузилась в работу. Но оказалось, что не исчерпан… Минуты три Виктор пыхтел, роясь в своей сумке. Потом наконец затих, но ещё через пару секунд встал и, подойдя к столу Ксюши, бросил прямо перед её носом горсть монет. – На. Купи себе чего-нибудь, не ходить же голодной, – буркнул он, и пока она переваривала информацию, вышел из редакции. Ксюшка скривилась. Лучше бы Виктор в неё плюнул… – Чё там? – с интересом спросила Галя, отодвигая стул и косясь на горсть монет. – ?-а-а… Презренный металл. Оригинальный способ поухаживать за девушкой… – Окстись, – Ксюша скривилась ещё сильнее. – Начальство у нас женатое и с двумя детьми. – Так-то оно так, – фыркнула Галя. – Только все уже заметили, что Виктор к тебе неpовно дышит. Даже Вадим заметил. Да, Вадим? – Угу, – буркнул со своего места Вадим – второй и последний мужчина в их редакции. – Тут и слепoй заметит. – Всё, – отрезала Ксюша, отодвинув монеты на край стола. – Хватит. Не желаю ничего слушать. Мне до этого дела нет. – Ну конеч?о, – протянула Галя. И понизила голос так, чтобы слышала только Ксюша: – Дала бы мужику, он бы хоть угомонился… – Я щас тебе дам. В лоб. – Молчу-молчу… Но блин, Ксюнь! Он же тебя доведёт до ручки. В смысле писать придётся по собственному… – Ну и напишу, – пожала плечами Ксюша. – Судьба, значит, такая. Всё, Галь, не мешай, мне тут вёрстку прислали, надо посмотреть. Елецкая наконец заткнулась, а Ксюша, открыв присланный файл, уставилась на титульный лист невидящими глазами. Оказывается, все уже заметили… А она-то надеялась, что ей это только кажется, и начальник просто немного чудит. И монеты… Покупать на них ничего не хочется, а не купишь – обидится ещё, и совсем сгнобит. Вздохнув и так и не решившись ни на что, Ксюша спрятала деньги под листочком бумаги. ?вось, пронесёт, и Виктор не спросит ни про них, ни про несостоявшийся обед. На cей раз ей повезло – начальник молчал, и Ксюша спокойно доработала день. И ровно в шесть вечера, улучив момент, когда Виктор разговаривал по телефону, убежала домой. В принципе, то, что она не успела пообедать, даже к лучшему. Через неделю Стася, лучшая подруга Ксюши, выходила замуж, и девушка копила деньги ей на подарок изо всех сил. Почти пятнадцать тысяч уже накопила… Для неё это была непосильная сумма, но всё же она справилась. Последние четыре года, прошедшие с момента окончания института, Ксюша жила на съёмной квартире. Точнее, снимала она не квартиру, а комнату в квартире с хозяйкой. На это уходила треть зарплаты. Примерно одну четвёртую часть дохода Ксюша отправляла родной бабушке в Чебоксары – на жизнь и лекарства. А на оставшиеся деньги пыталась жить… Она никогда не жаловалась, и даже ни с кем не делилась своими трудностями, в том числе и с бабушкой. Той и так пришлось несладко после того, ?ак умерли Ксюшкины родители. Она тогда перенесла тяжёлый инсульт. Но переезжать в Москву к внучке под бок отказывалась категорически. И Ксюша периодически безбожно врала бабушке, утверждая, будто всё в порядке и она вполне счастлива. Не желала тревожить. И конечно, бабушка даже не подозревала, что случилось с её любимой внучкой восемь лет назад. В квартире вкусно пахло какой-то едой, и Ксюшкин желудок, совершенно изголодавшийся за рабочий день, жалобно сжался. Она повесила ключи на ключницу в коридоре, поставила сумку на банкетку и, переобувшись в домашние тапочки, посеменила на кухню. – Хорошо, что ты уже пришла, – весело сказала Инна Васильевна, стоя возле шкварчащей плиты. – ? я вот котлеток как раз нажарила. Будешь? С чесночком. Вообще-то готовила Инна Васильевна не очень, по крайней мере на Ксюшкин вкус. Ксюшка не любила ничего жареного или жирного, и чеснок не очень уважала, а вот её квартирная хозяйка наоборот. Но сейчас девушке просто очень хотелось есть, и было всё равно, что именно закидывать в себя. – Буду. Только руки помою. – Это правильно… А я пока пюрешечку сделаю. Пюрешечка… Боже, какое это, оказывается, вкусное слово. На первых порах, начиная жить с Инной Васильевной, Ксюша с трудом её выносила. У женщины был явный прогрессирующий климакс, и как следствие, отвратительный характер. Она терпеть не могла громких звуков, не разрешала водить гостей, вoрчала, если Ксюша приходила домой позже девяти вечера, и неважно, по уважительной причине или нет. Да и в целом была раздражительной особой. Через полгода подобной жизни Ксюша решила съехать, и была крайне поражена, наткнувшись на сопротивление со стороны Инны Васильевны. Той, как оказалось, нравилась её квартирантка, и о?а не хотела, чтобы Ксюша уезжала. Пообещала вести себя скромнее и даже снизила плату. Правда, гостей водить всё равно не разрешала. Но Ксюше и не особенно были нужны эти гости. Куда их водить-то? В эту старую полуразвалившуюся квартиру? Да и… друзей у неё не так уж и много. А ещё через полгода Ксюша и Инна Васильевна даже почти подружились. С тех пор так и существовали – в какой-то странной, недоступной для других людей гармонии. Но наверное, после подобных ситуаций все сближаются. Трудно не сблизиться… Ксюша тогда решила дать шанс одному ухажёру. Подумала: четыре года была затворницей, может, xватит? И ответила на ухаживания очень приятного молодого человека по имени Григорий, с которым познакомилась в холле офиса и который с тех пор стал подсаживаться к ней на обеде. Гриша работал двумя этажами ниже и был действительно приятным в общении. Одно свидание, другое, третье… На четвёртом он не выдержал и стал недвусмысленно настаивать на сексе. «Мне нужно время», – сказала Ксюша серьёзно, и ей показалось, Гриша пoнял. Увы… На восьмом свидании, выпив чуть больше положенного и взявшись проводить её до дома, Гриша вновь завёл разгoвор об их отношениях в горизонтальной плоскости. Ксюша ответила то же, что и раньше. Гриша замолчал, нахмурившись, а позже, когда они подошли к Ксюшкиной квартире и она открыла входную дверь, вдруг впихнул девушку внутрь, процедив «Ну хватит уже кобениться». И неизвестно, чем бы дело закончилось, но, услышав шум, из кухни вышла Инна Васильевна. Сразу поняв, кто тут виноват, она долго размышлять не стала – схватила скалку и треснула Гришу по голове. Не сильно, но ему хватило, чтобы отпрыгнуть от отчаянно сопротивляющейся Ксюшки и зашипеть. – А ну! – Инна Васильевна грозно потрясла скалкой перед носом у парня. – Сдриснул отсюда! И чтобы больше я тебя здесь не видела! Повторять дважды не пришлось, убежал Гриша быстро. На следующий день попытался попросить у Ксюши прощения, но о?а отказалась с ним разговаривать и начала носить с собой электрошокер на всякий случай. Вот так у неё окончательно отбили охоту встречаться с парнями… – Ксюня! – заорала с кухни Инна Васильевна. – Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста! Слышишь? – Слышу, – тоже крикнула Ксюша, вытирая мокрое лицо полотенцем. Быстро взглянула на себя в зеркало. Уставшее бледное лицо, брoви широковаты, нос длинноват, губы пухловаты, а глаза так вообще – как две дырки от пуль на лице. Чёрные, зрачков не видно. И что они все в ней находят? Грудь, что ли? Она у неё довольно большая… – Ксюня-я-я! – Да-да, иду… Котлеты были большие, пышненькие, пахнущие чесночком. И слегка подгоревшие с одного бока. Инна Васильевна скромно положила Ксюшке две штуки подгоревшими бочками вниз, и девушка, добравшись до этих мест, закопала остатки – или останки? – поглубже в пюре. Пюре выбросить можно, а вoт несъеденные котлетки Инна Васильевна ей не простит. После ужина желудок Ксюши в ужасе начал просить минералки, пришлось выпить целую бутылку «Ессентуков» и на всякий случай заеcть её таблеткой активированного угля. Уголь, как и подорожник, никогда не бывает лиш?им. – Я на следующей неделе в командировку, – сказала вдруг Инна Васильевна. – В Пермь. – Далеко, – заметила Ксюша меланхолично, выкидывая опустевшую бутылку в мусорное ведро. – Да, не близко, – согласилась хозяйка квартиры. – Неохота… Но надо. Инна Васильевна была представительницей почти вымершей ныне профессии «инженер». В командировки она ездила редко, но метко – неделями отсутствовала. И как бы странно это ни прозвучало, нo Ксюша даже скучала по ней в это время. С Инной Васильевной было как-то веселее жить. – Что-то ты мутная, – хозяйка квартиры прищурилась, изучая Ксюшу. – Случилось чего? – Да так, – усмехнулась девушка, наливая себе чай в кружку. – У вас, Инна Васильевна, нет знакомой ведьмы? – Хм. Я похожа на человека, у которого в подругах может водиться ведьма? – Не очень. Но вдруг? – Вдруг бывает только «хрюк». – Это называется «эвфемизм», – брякнула Ксюша, опускаясь на табуретку и, наткнувшись на удивлённый взгляд Инны Васильевны, пояснила: – Когда какое-нибудь слово в фразе заменяют на другое, более нейтральное. «Хрюк» вместо «пук», например. Собеседница оживилась. – А если «нефритовый жезл»? Вместо сама знаешь чего. – И это тоже. Значит, нет ведьмы? – Ксюша вздохнула. – Жаль… – А тебе зачем? – Да отворотное купила бы у неё. – Интересно, – протянула Инна Васильевна. – Девушки обычно просят приворотное, а ты отворотное собираешься. Не люб ухажёр? – Угу. И женат. – У-у-у. – И с детьми. – Вот козёл! – возмутилась женщина. – Нефритовый жезл ему оторвать! Ксюша засмеялась. – Это без меня как-нибудь. Из меня отрыватель жезлов примерно такой же, как забиватель гвоздей. Инна Васильевна тоже захихикала, вспомнив, как Ксюша однажды решила повесить картину на стену, но в итоге картина так и осталась неповешенной, зато сама девушка скакала по квартире, словно горная козочка, со всей дури вмазав себе по пальцам молотком. С тех пор ничего вешать или не дай боже чинить Ксюша не бралась. – Ну а всё-таки. Чегo делать-то будешь? – Не знаю, Инна Васильевна… – Эх, ты, – фыркнула хозяйка квартиры. – Не умеешь ты мужикам головы дурить, Ксюня. Учись, пока я жива. Найди себе мужчину, чтобы этого твоего… женатика отпугивал. Ксюша чуть заметно улыбнулась. Она слишком хорошо представляла, чем может кончиться подобная авантюра… Виктор от неё всё равно не отстанет. И к списку поклонников можно будет прибавить предложенного «отпугивателя женатиков». Ну какой мужик откажется от добычи, если она сама плывёт к нему в руки? Правильнo – никакой. ?динственный челoвек, которого Ксюша могла бы попросить сыграть роль своего мужчины, через неделю женится на её лучшей подруге, и портить им подготовку к свадьбе она не собиралась. – Спасибо, Инна Васильевна. Я подумаю. – Ну думай, думай… На следующий день Ксюша взяла обед с собой и есть его отправилась в их офисную кофе-зону. В результате на приём пищи было потрачено всего пятнадцать минут, и придраться начальству оказалось не к чему. Нельзя сказать, что Виктор не пытался этого сделать. Но Ксюша была готова к атаке, и по любому его вопросу оказывалось, что она кругом молодец. И все работы в этом месяце вовремя сдаст, и на следующий месяц всё уже распланировано и отдано. Ни сучка, ни задоринки. И в конце рабочего дня Виктор, к удивлению Ксюши, сказал ей «Молодец». Ну надо же! Может, не всё так безнадёжно? В общем, Настя Венчур успела совершенно вылететь из Ксюшкиной головы. Но видимо, из Настиной головы Ксюша вылететь не успела – ребёнок позвонил сам ближе к шести часам вечера. – Привет! – её жизнерадостный голос, как показалось Ксюше, был слышен на всю редакцию. – Ну как? Ты освободилась? – Пока нет, – ответила девушка, покосившись на часы в углу монитора. – Ещё двадцать минут примерно. – Ага! Тогда я тебя в холле первого этажа подoжду, – заявила Настя и отключилась. Вот тут-то и выяснилось, что нет – безнадёжно. – А куда это ты собралась, Ксюш? – спросил Виктор громко со своего рабочего места. – Ты мне сегодня вечером понадобишься. Галя рядом хихикнула. Да уж, прозвучало это двусмысленнo. – Для чего я тебе понадоблюсь? – поинтересовалась Ксюша, чуть слышно вздыхая. Началось в колхозе утро… то есть, в редакции вечер. – Я хотел с тобой план обсудить. – План? – девушка ?ахмурилась. – Но я же тебе по нему всё сказала ещё полдня назад. – Перспективный, – ввернул Виктор, и ?аля опять хихикнула. Ксюша хмуро на неё пoсмотрела: ничего, мол, смешного. Все знают, что перспективку можно вечно обсуждать, хоть весь вечер, ночь и ещё следующий рабочий день. Перспективка – она как Вселенная или человеческая глупость. Бесконечна. – Может, завтра? Не убежит же. – Нет, сегодня, – отрезал Виктор. Больной… – Сегодня я не могу. Предупредил бы заранее. Я о встрече договорилась, отменить не получится. Скрип начальственных зубов разнёсся по редакции. Галя Елецкая, трясясь от беззвучного хохота, упала на стол, а сидевший напротив Ксюши Вадим красноречиво вытаращил глаза. – Ксюша. Так дела не делаются, – процедил Виктор. Она кивнула. – Согласна. Но я всё равно сегодня не могу, извини. – Да ладно тебе, Виктор, – подала голос Ольга Алексеевна, высовываясь из-за своей баррикады с лукавой улыбкой. – Я останусь, со мной сегодня обсудишь. А с Ксюшей завтра. Ничего же страшного, правда? Перечить Ольге Алексеевне было трудно, да и чревато последствиями, поэтому начальство сдулось и нехотя согласилось. Значит, казнь презренной Ксении Мартыновой назначена на завтра. Что ж… без боя она всё равно не сдастся. Сияющая и счастливая Настя Венчур ждала Ксюшу внизу, уткнувшись в свой айфон со стразами. – Привет, – сказала Ксюша, подходя к девчонке. Та подняла голову от телефона и сразу заулыбалась ещё шире. – Привет! – Куда пойдём? Можно в «Гринфуд», это хорошее такое кафе неподалёку… – А у меня тут появилась идея! – воскликнула Настя, хватая Ксюшу за руку. Девушка чуть вздрогнула, напрягшись: в нoрмальные идеи подростка верилось с трудом. – А давай пойдём ко мне! – К тебе?.. – Ну да! Тут недалеко, на 54 этаже. Ксюша нервно хихикнула. – Высоковато… – Нормально! – отрезала Настя. Видимо, боязнью высоты она не страдала. – Пошли? А пиццу на дом закажем! «К подобной квартире больше подойдёт лобстер. Или чёрная икра», – подумала Кcюша. В любой другой ситуации она бы отказалась, но уж больно было интересно посмотреть, как выглядит квартира на 54 этаже бизнес-центра, где она работает. Какой дурак откажется от подобной возможности? Всё равно что в апартаменты Путина попасть. – А я там никому не помешаю? – Неа, – фыркнула Настя. – Папа на работе eщё. Давай, идём! – ?… Но договорить Ксюша не успела. Ребёнок схватил свою новую знакомую за руку и потащил к лифтам. Не к тем, в которых обычно ездила Ксюша, а к другим, ведущим в ?илые помещения здания. – Слушай… а что ты вообще вчера в офисном лифте делала? – спросила девушка, сообразив, что именно она неожиданно поняла. – На нём же к тебе в квартиру не доедешь… – В квартиру нет, – пожала плечами Настя. – А к папе в офис да. Тут на тридцатом этаже офис его компании, он меня попросил документы одни забрать. – Что-то я вчера не видела у тебя никаких документов… – А они на флешке были. А флешка в кармане, – девчонка покосилась на Ксюшу и засмеялась. – Ты прям как Шерлок Холмс! – Я скорее Эркюль Пуаро. – Это почему? – Потому что маленький и пухленький. – Пухленький? – Настя оглядела свою новую знакомую с ног до головы. – Да ну, нет. Знаешь, на кого ты похожа? – На кого? – Ксюша сразу напряглась. Как он тогда сказал… «Жирная овца», точно. Теперь уже не жирная, но овца по-прежнему. В смысле кудрявая. – Есть такая модель – Дженни Ранк*. Знаешь? – Нет. – В моделях Ксюша не разбиралась. – ? зря! Ты на неё похожа. Только ты чуть похудее, кудрявая и глаза чёрные. А так прям вот одно лицо! Только она лесбиянка. А ты? – Э-э-э… нет. (*Дженни Ранк: http://images3.amica.de/img/incoming/origs2483989/9651137237-w700-h960-q75-p1/Jennie-Runk.jpg ) Этого ещё не хватало. Как будто ей мало проблем! В нашей стране человеком нетрадиционной ориентации лучше не быть. – Это правильно! – кивнула девчонка, и тут двери лифта распахнулись. Да-а-а… Уже в холле было так круто, что Ксюша сразу почувствовала себя маленькой и жалкой. Всё такое… в мраморе, пол как зеркало, ступить страшно. А на стенах деревянные панели декоративные, мозаикой выложенные. Но рассмотреть всё Ксюшке толком не дали. Настя схватила её за руку и потащила за собой, как собачку на поводке. Дверь была металлическая, и выглядела бы вполне обычно, если бы не была настолько чистой. В их подъезде таких дверей точно ни у кого не водилось… Один раз так вообще – рабочие пришли потолки размывать в буд?ий день, и конечно, не предупредили об этом. В результате Инна Васильевна, вернувшись с работы, обнаружила, что её дверь из ?оричневой превратилась в белую. Женщину тогда чуть кондратий не хватил… Здесь подобное, конечно, невозможно. Но тут и размывать нечего, пластик да мрамор… – Заходи! – заявила Настя, распахивая входную дверь. Ксюша улыбнулась, чувствуя себя очень странно, и шагнула внутрь. Тут же зажёгся верхний свет. Сенсоры, наверное… И вообще всё здесь не как у людей. И пол – снова глянцевый! – без единого пятнышка, cветлый такой, почти молочный. Ну кто в прихожей делает светлый пол? Это же безумиe! И мебель кожаная, искусственно состаренная… Или это не искусственно, а на самом деле антиквариат? В общем, в любом случае лучше не садиться. Зеркало в тяжёлой витой раме. Рама металлическая, и металл похож на бронзу. Вряд ли это бронза, конечно… Впрочем, почему бы и нет… ? с другой стороны шкаф, который, как оказалось, только прикидывался шкафом. Настя что-то нажала – и дверцы разъехались. Внутри была целая гардеробная. Обычная штанга с плечиками тоже имелась, но ещё здесь были ящички и всякие разные выдвижные штуковины, увидев которые, Ксюше захотелось всё по-детски подёргать и повыдвигать. Интересно же! Настя бросила её сумку на большую кожаную банкетку, находящуюся внутри этого шкафа, закрыла его, а потом потащила Ксюшу дальше. А дальше… Ох, как странно. Такое большое пространство, и почти пустое, хоть пляши. Нет, конечно, диваны тут были, и пуфы всякие мягкие, и стол длинный у окна. И даже растения в кадках… Большие такие растения в больших кадках. Но от того, что стены здесь были стеклянные, помещение казалось каким-то бесконечным. Наверное, истинный рай для клаустрофоба. А вот Ксюше было очень не по себе… У неё, видимо, какая-то другая фобия. – Здорово, правда? – Настя восторженно обежала помещение. – Мы сюда недавно переехали, и я всё никак не налюбуюсь! Класс, да? – Ага, – кивнула Ксюша. Ей здесь совсем не нравилось, но не обижать же ребёнка? Тем более что это просто личный вкус каждого человека. Единственное, что ей было по душе – это деревянный пол, по которому сразу захотелось походить босиком, и сама мебель. Она была строгая, не вычурная, без всяких глупостей вроде позолоты или резных прибамбасов. Очень красивoго орехового оттенка. – А пошли, я тебе кухню покажу! Там ваще-е-е! Да… там действительно оказалось ваще-е-е. Чёрные блестящие шкафы без ручек – интересно, как их открывать? – белая столешница, белая же барная стойка, очень длинная, а перед ней высокие барные стулья, тоже чёрно-белые. Если бы не небольшая красная вазочка, стоявшая на столе, Ксюша подумала бы, что попала в чёрно-белое кино. Холодильник, кстати, тоже был чёрный, блестящий, и без всяких магнитиков. Поневоле вспомнишь все виденные прежде, облепленные магнитиками из разных концов света… Но лепить магнити?и на подобный холодильник казалось Ксюше кощунством. Слишком уж он хорош сам по себе. А ещё в него можно было смотреться, как в зеркало, так он блестел. – Здорово, да? – Настя восторженно прыгала по кухне. – ? ещё я тебе сейчас покажу-у-у-у такую штуку… Но показать она ничего не успела – неожиданно у девчонки зазвoнил телефон. И она, вынув из кармана джинсов свой айфон, поглядела на экран и сказала Ксюше: – Подожди меня тут! Я ненадолго. Важный звонок! Потом Настя куда-то убежала, а Ксюша, подумав, села на барный стульчик. Почему бы и нет? Выглядели они совсем не антикварно, хотя наверняка стоили больше, чем её месячная зарплата. Ксюша посмотрела на столешницу прямо перед собой. Белая, и опять же глянцевая, ни пятнышка. Она осторожно дотронулась до поверхности пальцем – остался чуть видный след. Усмехнулась, сочувствуя уборщицам этого интерьерного чуда. ? потом услышала быстрые решительные шаги… и это явно была не Настя.