Женитьба и другие злоключения принца Кармаэля. Книга 1 (СИ) - Этери Анна. Страница 1

Анна Этери

Женитьба и другие злоключения принца Кармаэля. Книга 1

Глава 1 Императорский подарок, или кот в мешке

Все как-то сразу началось по-идиотски.

Отец без предварительных речей и моральной подготовки, моей, естественно, объявил, что на семнадцатилетие устроит блистательный бал со всеми вытекающими последствиями. Прямо так и сказал «блистательный», особенно подчеркнув сие слово, а это значит, припрутся родственники со всей империи, дальних и ближних поместий, высокопоставленные чины с женами и отпрысками, папины друзья с семьями, и еще демон знает кто! Короче, набьется целый дворец гостей, жаждущих лицезреть и поздравить принца Кармаэля Шо-Вириена ви Миргарда, герцога Ринейского, меня то есть.

Как бы так отцу намекнуть, что я не в восторге от его идеи широкомасштабного празднования моего дня рождения, и что от его многообещающей загадочной улыбочки и подмигиваний после слов, что именинника ждет большой сюрприз, меня бросает в холодный пот? На вопрос «нельзя ли ограничиться сюрпризом поменьше?», ответил, что я уже большой мальчик, так что никак нельзя. Надеюсь, он собирается подарить мне чистокровную лошадь сумеречной породы. Достать ее, конечно, нелегко. Их разводят только в Ардамаске, темной империи, но ради любимого сына можно и постараться. У нас все равно с темными разлад, поэтому отбить табун вполне себе можно. Только настораживает, что Патриция, любимая сестричка, тоже что-то знает о сюрпризе и расплывается при каждом удобном и нет случае во всепонимающей улыбке. За что хочется ее прибить! Нет, ну какая ей разница, что родители приготовили на мою бедную голову помимо всенародного гулянья? Будто у нее своих проблем не хватает, чего над моими потешаться? Я-то давно заметил, что она влюблена в виконта, причем, кажется, взаимно. Только отец вряд ли даст добро на их брак. Во-первых, статус женишка не соответствует — разве что ему срочно присвоят титул герцога за заслуги перед отечеством — он однажды перехватил важную депешу, отправленную до сих пор не пойманным предателем из нашего дворца в Астарту, столицу темной империи. А во-вторых, отец не жалует виконта по каким-то своим соображениям. Он даже медаль за проявленную доблесть в схватке с курьером, везущим послание во вражий стан, вручил с явной неохотой, хотя и любезно улыбался. Но меня не проведешь! В общем, сестренке не светит супружеского счастья в ближайшее время, если, конечно, отец не подыщет ей подходящую кандидатуру.

Праздник готовили без малого два месяца. Весь дворец стоял на ушах. Уж мама позаботилась, чтобы никто не остался в стороне, от привратника до принца. Я-то надеялся отсидеться в Садовой башне, пока все не поутихнет. Как же! И сдались ей эти наряды на праздничные дни. Дни! Гулянка, оказывается, растянется минимум на неделю, а я, как главное действующее лицо всего этого злодейства, должен буду участвовать во всех мероприятиях — от состязаний и увеселительных игр до танцев, посиделок за чашечкой чая и бесед на политические темы. Вот тут я не понял, родители хотят мне праздник устроить или со свету сжить? К ежедневным визитам портних как-то незаметно прибавились приходы учителей по танцам и наукам… Они и раньше не обделяли меня вниманием, а теперь устроили настоящее внеплановое нашествие. По крайней мере, в мои планы они точно не входили. Лучше бы к состязаниям как следует подготовился, чем читать философский трактат «Нравственность и религия Кэшнаирской Империи». Ох, знал бы я, откуда ноги растут у такого обучения…

Как бы то ни было, сколько я не пытался оттянуть, отодвинуть и стараться о нем не думать, а судный день наступил точно в срок. Камеристки матушки под ее неусыпным руководством спозаранку вытащили меня из кровати всего сонного и злого, как тысяча демонов, и начали приводить в надлежащий для «казни» вид.

В половине девятого я был готов. Во всех смыслах этого слова. Черный бархатный камзол с высоким воротником и широкими рукавами оплетала золотая вышивка, словно лозы молодого винограда. Ноги обтягивали черные штаны, а на поясе, отливая золотом и сияя драгоценными камнями, красовалась шпага, вложенная в ножны. Мое отражение в зеркале мне даже понравилось. Волосы цвета воронова крыла, чуть вьющиеся, спускались на плечи. В фиолетовых глазах плескалась уверенность, а на губах едва заметный намек на улыбку. Пусть меня выставят шутом при дворе, но, по крайней мере, выгляжу на все сто. Оставалось во время торжеств напустить на себя вид печального принца, чтобы сократить количество желающих пообщаться, а если повезет, то и вовсе свести на нет… М-да, все же надо обдумать образ, чтоб наверняка…

Мама, Эмергения Со-Вириен ви Миргард, одела мне на голову корону — тонкую полоску золота с аметистами — и, полюбовавшись на сотворенное со мной, удовлетворенно кивнула.

Я вышел в коридор и дальше по ступеням широкой лестницы вниз. Взгляд привычно скользил по белым стенам дворца, по вычурным позолоченным завитушкам и мраморным скульптурам. Кругом стояли вазоны и кадки с цветами, что сильно контрастировало со страшными и мрачными сценами развешанных на стенах картин, изображающих кровавые битвы с тварями Черных Лугов.

Двери открылись, и я вошел в трапезную. За длинным столом уже сидела вся наша семья, и даже мама, которая умудрилась меня опередить. Нет, она точно знает какие-то потайные ходы, о которых я ни сном ни духом… Надо бы пошариться в библиотеке, вдруг там случайно завалялся подробный план дворца со всеми ходами и выходами.

Папа, Сендариан Со-Вириен ви Миргард, тоже уже был при параде. Они с мамой составляли удивительную пару в темно-фиолетовых парчовых нарядах с сияющими коронами на головах.

Я присел рядом с Патрицией, напустившей на себя истинно монарший вид, но я все же заметил ее лукавый взгляд, мимолетно брошенный на меня. Это только усилило мое волнение. Когда в последний раз сестрица вела себя так престранно, меня бросили на арену одного против демона лунника, и вся семья через защитный барьер наблюдала, сколько во мне… гхм… мужества. Чтобы стало понятней — ареной мы называем определенное место в Черных Лугах, огороженное со всех сторон барьером. Такие огражденные районы могут занимать целые лесные массивы. Это своеобразный тренировочный полигон.

Родители душевно поздравили меня с днем рождения. Папа сказал длинную и пространную речь, задев такие важные стороны моего взросления, как мужество! готовность — если будет крайняя нужда — жертвовать собой! воспитание в себе стальной силы воли и прочее, прочее, что меня, мягко говоря, насторожило.

О подарке отец не сказал ни слова, но косвенно намекнул, что он ожидается в ближайшее время. И тут меня будто молнией шарахнуло — а я знаю, как это бывает не понаслышке. Все дело в подарке! Конечно. Что-то затевалось. Я крепко сжал руку на эфесе шпаги. Спокойней. Какую бы участь мне не уготовили родители, это меня вряд ли убьет, а значит, и волноваться незачем… Верно?

Когда с семейными церемониями было покончено и с завтраком тоже — я так и не притронулся к еде, кусок в горло не лез — мы всей семьей сели в красивую белую карету без верха, дабы любой желающий мог насладиться видом императорской семьи в фас и профиль. И двинули по главной дороге Лилий, чтоб, сделав круг почета, вернуться обратно во дворец. Нас сопровождала целая кавалькада стражей в парадных бело-золотых формах, как бы в противовес парадным формам темной империи — черной с золотом. Мне и отцу надлежало стоять, держась за золоченые столбики, и приветствовать горожан. Это мама придумала такую церемонию, сказала, что надо быть ближе к народу. А чтоб народ не особо близко к нам был, ну там на случай если кому взбредет в голову запустить стрелу или огненный шар, нас прикрывали невидимым щитом четыре воина э’шер.

Народу собралось много — я видел вокруг колышущееся разноцветное море в обрамлении берегов — стен города. Оглушающие крики восхваления сопровождали нас на всем протяжении пути. Голова шла кругом. Сжимая позолоченный столбик, я молился Лагасу, чтобы все это побыстрее закончилось. Где-то через час мои молитвы были услышаны. Сойдя с кареты и шествуя по дороге, мы всем семейством продолжали приветствовать народ, который близко к нам не подпускал заслон стражей. Под ноги нам бросали цветы — голубые лилии, воплощение мира и порядка.