Путь к Небу (СИ) - Кащеев Денис. Страница 1

Денис Кащеев

Путь к Небу (Путь Пустой Руки - 2)

ПРОЛОГ

Специальный район Кацусика, Токио, Япония

Больше всего на свете юная Сато Ацуко любила собирать полевые цветы и составлять из них красивые композиции. Любила — и умела. Достопочтенный Танака-сэнсэй, ее школьный учитель, утверждал, что у девочки бесспорный талант к высокому искусству икэбана, и даже собирался послать ее на ежегодный министерский конкурс, к участию в котором допускались лишь лучшие из лучших. О большей чести Ацуко и мечтать не смела!

Цветы для своих композиций девочка обычно подыскивала на зеленых полянах парка, разбитого всего в квартале от ее школы — не столь большого и прославленного, как, скажем, Сады Хамарикю или Уэно, но зато тихого и уютного. Из конца в конец его пересекал извилистый ручей, от которого даже в самый знойный июльский день веяло прохладой. Если встать над неспешной водой на одном из горбатых мостиков, иногда можно было заметить внизу весело резвящихся пестрых карпов.

Впрочем, сегодня Ацуко было не до рыбьих игр — для работы, которую она делала по просьбе Танака-сэнсэя, ей кровь из носу требовался ирис-аямэ особого, нежно-голубого оттенка, отыскать который оказалось неожиданно непросто. Темно-голубые, синие, фиолетовые цветы попадались почти на каждом шагу, но все это было не то, совсем не то…

Обойдя большую часть знакомых полянок, но так и не найдя того, что было ей так нужно, девочка спустилась почти к самой воде — на миг ей почудилось, что у самой опоры перекинутого через ручей дощатого мостика мелькнул в траве лепесток «правильного» цвета. Но нет: это оказалась всего лишь оброненная кем-то голубая крышечка от бутылки. С досады пнув ее ногой в воду, Ацуко уже собиралась идти дальше, как вдруг на тропинке, ведущей к ручью, показался какой-то человек — мужчина лет двадцати пяти, худой и узколицый, одетый в строгий, совсем не по погоде, плотный темно-серый костюм. Почему-то решив, что незнакомец наверняка обратит внимание на лежащую на дне почти у самого берега жестяную крышечку, свяжет ее появление там с ней, Ацуко, и тогда непременно примется отчитывать ее за проступок, девочка торопливо метнулась под мостик и затаилась там.

Не заметив ни ее, ни мусора у берега, незнакомец взошел на мост, но вместо того, чтобы спокойно перейти на противоположный берег, остановился над ручьем — в просветы между досками Ацуко видела его долговязую фигуру, склонившуюся к перилам. Ничего не оставалось, как только терпеливо ждать, когда «серому костюму» наскучит любоваться водой, и он, наконец, уберется по своим взрослым делам.

Убираться, однако, незнакомец не спешил. Более того, в одиночестве он оставался недолго – не прошло и минуты, как к ручью вышли еще шестеро – трое с одного берега, трое – с другого. Никогда еще Ацуко не видела в «своем» парке столько народу сразу – даже в выходной или в праздник!

— Я ждал, что вы заявитесь, — сухо бросил вновь прибывшим с середины моста «серый костюм».

— И выбрал для смерти отличное место, Ито-сан, – усмехнулся один из людей на правом берегу.

– Опять же, и карпам будет чем пообедать! — хохотнули с другой стороны ручья.

Сердце Ацуко в ужасе замерло. Что они такое сказали? Для смерти?! Чьей смерти?!

— Вы идете против обычая, — заявил между тем человек, названный Ито-саном. -- Пожаловали за мной вшестером, да еще, небось, и с огнестрелом… Я требую честного поединка!

Над мостом что-то блеснуло на солнце, и девочка не столько увидела, сколько угадала: в руках у «серого костюма» откуда ни возьмись появился меч! Настоящий самурайский меч-катана! В мирном Токийском парке, в XXI веке!

– Ты получишь то, о чем… просишь, – проговорили между тем с берега. – Но только при условии, что расскажешь нам, где засела Наката Миюки. И куда спрятался твой босс Окада-сама!

– Я не знаю этого, – покачал головой Ито-сан. – Знал бы – все равно бы не рассказал, но просто не знаю.

– Твой язык лжив, как у кицунэ! – последовал насмешливый ответ. – Но нельзя не отдать тебе должное: держать его за зубами ты умеешь. Только за это, полагаю, тебя и терпел возле себя Окада-сама! Но именно поэтому живым ты нам не нужен – все равно ничего не расскажешь. Прощай, Ито-сан, встретимся в Пустоте!

Взметнулось что-то маленькое и черное, и Ацуко обреченно поняла, что говоривший направил на Ито-сана пистолет! Час от часу не легче! Остальные собравшиеся по берегам люди тоже повыхватывали «стволы», и тишину парка разорвал грохот выстрелов. В панике заткнув ладонями уши, девочка втянула голову в плечи, но все же продолжила, словно зачарованная, следить исподлобья за происходящим наверху.

А происходило там нечто и вовсе необъяснимое. Ито-сан лихо взмахнул мечом – и, похоже, каким-то непостижимым образом отразил пистолетный залп! Как ни далека была Ацуко от всех этих мальчишеских оружейных штучек, она понимала: такое если и бывает, то разве что в кино. «Точно! – осенило девочку. – Это снимается кино! Якудза-эйга [1] какое-нибудь. Класс! А я, дура, перепугалась! Расскажу в школе – Рика и Хоси лопнут от зависти!»

Уже почти не дрожа, она задрала голову и увидела, как доблестный Ито-сан отбил своим чудо-клинком новую серию выстрелов. Но хлопки все продолжались, и внезапно «серый костюм» покачнулся, выронил меч, и тот с глухим стуком упал на доски моста.

– Вот и все, Ито-сан! – злорадно закричали наперебой сразу с обоих берегов.

«Серый костюм» шагнул к перилам, будто собирался на них облокотиться и отдохнуть, но ладони его скользнули мимо вожделенной опоры, и, перевалившись через ограждение, Ито-сан рухнул в ручей, окатив осмелевшую было Ацуко россыпью ледяных брызг. На секунду тело ушло под воду, но почти тут же всплыло, и девочка увидела, что пули буквально изрешетили его. По меньшей мере две из них угодили жертве в лицо, выбив правый глаз и разворотив левую скулу.

На кино это было уже не похоже…

Совсем не похоже!

Если бы Ацуко могла в этот момент мыслить здраво, наверное, она так и осталась бы сидеть тихой мышью, затаившись под мостом. Но какое уж тут «здраво»! Истошно завопив, девочка выскочила из своего немудреного укрытия и со всех ног бросилась наутек.

– А это тут у нас еще кто? – снова поднимая опущенный было пистолет, хмуро процедил Кобаяси Сатоши.

Операция по устранению проклятого Ито, личного переводчика самого Окада-сама, была поручена боссами клана именно ему. К разработке плана Сатоши подошел добросовестно – и все вроде бы прошло великолепно, а тут вдруг какая-то голоногая школьница бешеным демоном-каппа вылетает из ручья…

– Это просто Спящая, – презрительно – но при этом и успокаивающе – бросил, приглядевшись вслед беглянке, коротышка Орочи, давно завидующий благосклонности к Кобаяси со стороны руководства клана. – Небо с ней, пусть удирает: нам с того вреда нет. Ну, пойдет по району еще одна байка о зверствах якудза… – окончательно обнаглев, он попытался пригнуть сжимающую пистолет руку Сатоши к земле.

– Спящих, значит, жалеешь? – зыркнул на него Кабаяси – столь свирепо, что Орочи тут же испуганно отлип. – А когда до Перезагрузки дело дойдет – тоже станешь за них переживать?

Не дожидаясь ответа от разом сникшего Орочи, Сатоши тщательно прицелился – и плавно надавил на спусковой крючок.

Немыслимая злая сила ударила в спину Ацуко, школьница охнула, споткнулась и ничком повалилась в высокую траву. Последнее, что девочка увидела в этой жизни, был нежно-голубой ирис – как раз «того самого», редкого оттенка – прежде, чем стебелек цветка переломился под упавшим на него бездыханным телом. 

1. Сон в летнюю ночь

За время моего не такого уж и долгого отсутствия гостиничная комната ничуть не изменилась: все та же тростниковая циновка на полу, соломенный тюфяк, низенький столик, подушечка для сидения. Три стены из натянутой на реечный каркас белесой рисовой бумаги, четвертая — деревянная, с неглубокой нишей… Ничего удивительного — правда, если не считать того, что на этот раз я совершенно не понимал, как здесь оказался. Как вошел в игру?! Последнее, что я помнил — приклеенная к лицу улыбка миловидной, но усталой стюардессы, предлагавшей нам, пассажирам, какие-то напитки — чай, не чай…