S-T-I-K-S Художник в улье (СИ) - Уколов Сергей. Страница 1

S-T-I-K-S {Художник в улье}

Глава 1 Саможалельщик

Сегодня, автовокзал превзошёл сам себя. Живу я в деревне, уехать отсюда в город крайне тяжело. В общежитие пожил, не понравилось, кроме того, до него ехать двадцать минут, а до дома - сорок. Выбрал, так сказать, меньшее зло, прельстившись бонусами домашнего проживания.

Вышел на остановку в 10.00, с мыслью: "Чёрт, пары в 10.40, не успеваю."

В 10.30, была мысль: "Поеду ко второй, но зато, на неё-то я успею вовремя"

11.00 - "Вы там, что совсем охренели? Чтоб вы обанкротились, падлы!"

11.30 - "Сдохните, 1,5 часа!!! Надо было одевать утеплённые ботинки, не угадал с погодой"

11.35 - "Пейн, я ног не чувствую! Пупа, а у тебя их нет! Никуда сегодня не поеду. Нет смысла"

Пошёл домой короткой дорогой, через помойку за магазином. По соседству с ней жил один состоятельный человек, всё время возмущался, но прибирался, а люди вновь накидывали. Тогда, он повесил плакат человека с профилем носа в виде свиного пяточка, с подписью "Будь человеком". Помогало слабо, никто не перевоспитался.

Два часа страдал какой-то хренью, вроде просмотра непонятно чего на видеохостингах и начала пары фильмов, которые, впрочем, ничуть мне не зашли. Так было, пока не нашёл фильм "Почти стемнело, сумрак".

"Вот раньше снимали. Ночь была ночнее, Луна лунее, а кровососы не были такими слащаво прилизанными."

Думая об этом, вторую половину вынужденного выходного провёл с пользой для общества.

Движениями, доведёнными до автоматизма, так, что во время процесса можно размышлять о чём угодно, выполнял свои домашние обязанности. Топил печь, таскал воду из колодца, выполнил свои обещания - помыть бак для воды, почистить курятник для кур и загон для собак.

Темнеет поздней осенью быстро. Дома было делать уже нечего. Да и не хотелось находиться здесь, когда придут родители с работы. Дом маленький, своей комнаты нет, только "нары". Нечего и говорить о личном пространстве.

Бывает такое, что мне требуется проветриться.

Долго, и с руганью, искал очки. Искать без очков, очки – тот ещё гемморой.

Зрение у меня - почти минус три с половиной, и я откровенно не понимаю, как люди со зрением «минус шесть» могут чувствовать себя уверенно, без двух, возмещающих изъян, кусков пластика на переносице. Его я посадил, много читая при неважном освещении, смотря «видики», а позже, когда появился комп, играя в игры, ну и тоже, смотря всякое, разных оттенков коричневого. За исключением первого, тупое прожигание жизни.

Всю школу проходил в очках.

Я, по своему обыкновению, надев кожаные сапоги с тряпичным верхом (спец. одежда железнодорожников), вместо лёгких кроссовок, которыми обожала месить грязь молодёжь, вышел на улицу.

Короткие куртки "до пупа" я тоже не любил, поэтому, облачился в пальто, почти до колен. Довершала образ шапка поверх капюшона, обожаю так делать.

Лёха с Эдом - единственные почти, мои друзья, называли такую мою манеру одеваться "дамский угодник", или, "минимализм Киану в молодости"

Программа дня была такой: зайти за другом Алексеем и вместе с ним отправиться гулять на «заброшку», коими наше село было окружено как грибами.

Шёл, погружённый в собственные мысли, на автомате здороваясь с встречными местными пацанами. Все тут же начинали клянчить у меня сигарету, не запомнив ещё, что я не курю, и не собираюсь начинать.

Там, куда я шёл, вдалеке сгущался туман. Из него показались чьи-то голые ноги.

Моржихи, блин, гонять в трусах и куске ткани, продуваемом снизу, в такую погоду, я бы сдох.

- Приве-ет! - дурачась, протяжно выдали две знакомые девушки, младше меня на пару лет. Хотя, какие к чёрту, девушки, так, "тёлочки" у меня они со словом "женщина" не ассоциируются.

А как ещё называть тех, которых я постоянно вижу проходя мимо, ошивающимися в мужских кампаниях, «пасущимися» возле спиртосодержащих напитков?

- Привет - не отвечать было бы невежливо, но на этом всё. Как сказал бы про них мой друг Эд: «Это вообще, изи варианты!». Сам я к таким особям женского пола дышу ровно. Не интересно, слишком простые и содержимое их голов, а также образ жизни, и моральные ценности, изрядно отличается от моего. Они сами себя сделали простыми, а просто так мне не надо. "СПИД" гуляет по стране.

"Будьте вы сложне-е!!!" - хотелось заорать им вслед, но не стал.

Смачно сплюнул. Нет, не из брезгливости к ним. Мой хронический насморк, постоянно требовал от меня, каких-то отвратительных выделений из носоглотки. Выражалось это в вечных отхаркиваниях мокроты и соплей.

Один раз, дело дошло почти до гайморита. Уже забыл, когда дышал сразу двумя ноздрями.

Дорога была разбита, асфальт на ней никогда не лежал, даже в теории.

Вот, я дошёл до заброшенных коровников, на которых мы с друзьями собирали, оставшийся после других собирателей, металл, в таких же, как и сейчас сумерках.

После, уже ранним утром, подъезжала машина. Мы спешно грузили всё, что удалось урвать у развалин за ночь, проезжали мимо завода, частью владений которого, это всё являлось, провожаемые взглядом охранника, с подозрением уставившегося на нашу побрякивающую газель.

Конкуренция, среди жителей нашего посёлка, высока, работа есть далеко не у всех. Каждый крутится, как может.

Сдаётся на металл всё. Медь, как самая сладкая, идёт в расход первой.

В пункты металлоприёма отправляются даже детские качели и водонапорные башни, пришедшие в негодность, изъеденные временем.

Дошёл до окраин посёлка. Это был комплекс пятиэтажек, расположенных вблизи птицефермы.

Поправка, развалин птицефермы. В нашей стране, куда не посмотри, взгляд упадёт на заброшенное предприятие, эхо от другой, большой, уже не существующей страны.

«Мде… Виталий, ты - редостной породы олень, надо меняться!» - бубнил я себе под нос, поднимаясь по лестнице. Виталий - это я, а осуждаю я себя за кое-какие нелепые недоразумения, произошедшие по моей вине. Мой друг живёт на предпоследнем, четвёртом этаже.

- Лёха выйдет? – спрашиваю у его мамы.

- Он уже в армии. Ты что, не знаешь? Весь день вчера валялся, весь в депрессии, на кровати, и пил энергетики.

Усмехнулся повадкам товарища. Вот блин… совсем отключился от внешнего мира. С другом мы погуляли, но военкомат схватил его как-то слишком неожиданно и резко. Суетливые, порой даже училище закончить не дают! План им надо выполнить!

- Да? Извините.

- Как у самого дела?

- Нормально. – хоть его мамка душевная, с юморком, приятный человек, однако у меня нет привычки кому-то рассказывать о своих личных проблемах, или жаловаться на жизнь. Процесс общения у меня проистекал так: друзья рассказывают мне, что у них произошло, я почти всегда молчу, слушаю. Как у меня, вообще, есть друзья, не понимаю.

Попрощавшись, я пошёл «лазеть» по развалинам один. Это занятие одобряли все мои сверстники, ибо развлечений немного, предпочитая совмещать с потреблением спиртных напитков и посиделками у костра, разведённого из полов, и оборванных обоев.

Однако нас с Алексеем это привлекает с другой стороны.

Лёха всегда был, что называется, отбитым парнем. Я от него отставал не намного. «Лазание» являлось для нас, настоящей отрадой души.

Он мог встать на перила балкона третьего этажа и, похлопав в ладоши, затем разведя руки в обнимающем жесте сказать фразу: «Ну, здравствуй, мир!»

Этот человек подтолкнул меня на многое.

Я такими расстройствами головного мозга не страдал, зато был от природы цепким, и залезал, куда он не мог.

Прошёл мимо освещённой площадки, посреди домов, жизнь на которой не прекращалась порой даже ночью. Мамки после работы любили там посидеть, наблюдая, как их чада ползают и резвятся в детском городке. Те, что постарше играли в разнообразные догонялки. Никто ничего не опасался под фонарями, у нас в посёлке это было в порядке вещей.