Посреди серой мглы (ЛП) - Шепетис Рута. Страница 1

Эта книга предназначена только для предварительного ознакомления и не несёт в себе никакой материальной выгоды. Любое копирование и размещение материала без указания группы и людей, которые работали над книгой, ЗАПРЕЩЕНО! Давайте уважать и ценить чужой труд!

Рута Шепетис

ПОСРЕДИ СЕРОЙ МГЛЫ

Оригинальное название: Between Shades of Gray by Ruta Sepetys

Переводчик и редактор: Алиса Фарисей

Вычитка: Катерина Матвиенко

Обложкой занималась Ксения Орлова.

Переведено специально для группы http://vk.com/translation4you

.

Аннотация

Лина ничем не отличается от других пятнадцатилетних девушек Литвы 1941 года. Она рисует красками и карандашом, влюбляется в мальчишек. Но однажды ночью советское НКВД врывается в её дом, и прежней тихой жизни приходит конец. Лину отрывают от отца и вместе с матерью и младшим братом бросают в грязный, переполненный людьми вагон, который увозит их всё дальше на север, за Полярный круг, в трудовой лагерь среди самых лютых холодов Сибири. Здесь по воле Сталина им приходится в жесточайших условиях жить на подножном корму и бороться за собственную жизнь.

Найдя отдушину в искусстве, Лина старательно — и с огромным риском для себя — документирует события с помощью рисунков и надеется, что эти послания попадут в тюрьму к отцу, став для него весточкой, что близкие живы. Перед нами долгое и полное невзгод путешествие, растянувшееся на годы и километры, но невероятная сила, любовь и надежда помогут Лине выжить. «Посреди серой мглы» — роман, способный захватить дух и пленить сердце.

Посвящается памяти Йонаса Шепетиса

Эти карты находятся здесь для того, чтобы показать то огромное расстояние, которое пришлось преодолеть Лине и её семье. Они не претендуют на точное воспроизведение всех государственных границ и указанных мест.

День 1 — Каунас, Литва

День 3 — Вильнюс, Литва

День 4 — Минск, Беларусь

День 5 — Орша, Беларусь

День 6 — Смоленск, Россия

День 21 — Пересечение Уральских гор

День 30 — Омск, Сибирь

День 42 — Трудовой лагерь, Алтай

День 306 — Трудовой лагерь, Алтай

День 313 — Бийск, Сибирь

День 319 — Лагерь «Макаров»

День 320 — Берега Ангары

День 350 — Усть-Кут, Сибирь

День 380 — Якутск, Сибирь

День 410 — Пересечение Северного полярного круга

День 440 — Трофимовск, Заполярье

Воры и проститутки

1

Меня забрали в ночной сорочке.

Когда оглядываюсь назад, я понимаю, что предвестники беды были… сожжённые в камине семейные фотографии, зашитые мамой в подкладку пальто драгоценности, не вернувшийся с работы папа. Мой младший братик Йонас с его вопросами… Я тоже их задавала, но, наверное, отказывалась признавать очевидное. И только спустя время я поняла, что мама и папа планировали побег. Но мы не сбежали.

Нас поймали.

Четырнадцатого июня тысяча девятьсот сорок первого года. Я переоделась в ночную сорочку и села за стол писать письмо двоюродной сестре Йоанне. Я открыла новый блокнот со страницами цвета слоновой кости и пенал, который тётя подарила мне на пятнадцатилетие.

В отворенное окно залетал вечерний ветерок, качая занавеску. Пахло ландышами, которые мы с мамой посадили два года назад.

Милая Йоанна…

В дверь не стучали. В неё лупили со всей силы — от этого грохота я подскочила на стуле. По ней били кулаками. Из нашего дома не доносилось ни звука. Я встала из-за стола и выглянула в коридор. Мама стояла возле стены лицом к карте Литвы в рамке. Её глаза были закрыты, а на лице такая тревога, какой я ещё никогда не видела. Она молилась.

— Мам, — позвал Йонас: сквозь открытые двери виднелись лишь его глаза, — ты не откроешь? Кажется, они сейчас выломают дверь.

Мама повернула голову и увидела, как мы с Йонасом выглядываем из своих комнат. Она попробовала улыбнуться:

— Конечно, милый, открою. Я никому не позволю выломать нашу дверь.

Стук её каблуков по деревянному полу отдавался эхом в коридоре, а край длинной узкой юбки колыхался чуть выше ботинок. Мама была изящная и опрятная, просто невероятно красивая, её необычайно широкая улыбка освещала всё вокруг. Мне повезло, у меня такие же волосы медного цвета, как у неё, и такие же голубые глаза. А у Йонаса — мамина улыбка.

Из прихожей доносились громкие голоса.

— НКВД! — прошептал побледневший Йонас. — Тадас говорил, что они его соседей куда-то повезли грузовиком. Они арестовывают людей.

— Нет. С нами этого не случится, — пообещала я.

Советской тайной полиции в нашем доме нечего делать. Я пошла коридором, прислушалась и выглянула из-за угла. Йонас был прав. Трое офицеров НКВД окружили маму. На них были синие фуражки с красным кантом и золотой звездой. У высокого офицера в руке были наши паспорта.

— Нам нужно больше времени. Утром будем готовы, — сказала мама.

— Двадцать минут — или вы вообще утра не увидите! — отрезал офицер.

— Прошу вас, говорите тише, у меня дети, — прошептала мама.

— Двадцать минут! — рявкнул офицер. Он кинул недокуренную сигарету на чистый пол нашей гостиной и растёр её о доски сапогом.

Нас ждала та же участь, что и эту сигарету.

2

Нас арестовывают? Где папа? Я побежала в свою комнату. На подоконнике появился свежий хлеб, под который кто-то подложил большую пачку рублей. К дверям подошла мама, а от неё не отставал Йонас.

— Но, мам, куда мы идём? Что мы сделали? — спрашивал он.

— Это недоразумение. Лина, слышишь? Нам нужно действовать как можно быстрее и собрать всё необходимое, но не обязательно дорогое для нас. Понимаете? Лина! Главное — одежда и обувь. Постарайся всё сложить в один чемодан.

Мама посмотрела в сторону окна. Быстро отодвинув хлеб и деньги, она зашторила окно.

— Пообещайте мне, что если кто-то будет предлагать вам помощь, вы откажетесь. Мы сами справимся. Ни родственников, ни друзей в это втягивать нельзя. Понимаете? Даже если кто-то будет вас звать — не отвечайте.

— Нас арестовывают? — начал Йонас.

— Пообещайте!

— Я обещаю, — сказал Йонас тихо. — А где папа?

Мама с мгновение молчала, быстро моргая.

— Он нас встретит. У нас двадцать минут. Собирайтесь. Быстро!

Спальня закружилась перед глазами. Голос мамы эхом раздавался в голове: «Быстро! Быстро!» Что происходит? На землю меня вернул топот моего десятилетнего братика, который бегал по своей комнате. Я достала из шкафа чемодан и, расположив на кровати, открыла его.

Ровно год назад Советский Союз ввёл войска в нашу страну. Потом, в августе, Литва официально вошла в состав Советов. Когда я стала жаловаться на это за столом, папа накричал на меня и сказал никогда, ни при каких обстоятельствах не говорить ничего плохого о СССР. Он отправил меня в мою комнату. После случившегося я ничего такого вслух не говорила, хотя много об этом думала.

— Ботинки, Йонас, несколько пар носков и пальто! — кричала мама из коридора.

Я положила на дно пустого чемодана семейную фотографию в позолоченной рамке. Лицо смотрело на меня из снимка в счастливом неведении того, что случится дальше. Нас сфотографировали два года назад, на Пасху. Тогда бабушка ещё была жива. Если нас и вправду забирают в тюрьму, то пусть она останется со мной. Но нас ведь не могут посадить в тюрьму. Мы ничего плохого не сделали.