Бремя любви - Хардвик Элизабет. Страница 1

Элизабет ХАРДВИК

БРЕМЯ ЛЮБВИ

Глава 1

— Что случилось?

Вин оторвала взгляд от чашки с кофе, которую она нервно сжимала в руках, и виновато посмотрела на подругу. Она совсем не слушала ее веселую болтовню.

Они знали друг друга уже почти десять лет. Подруги впервые встретились на детской площадке, куда обе привели когда-то гулять своих маленьких сыновей. Об этой-то встрече и вспоминала сейчас Эстер, предлагая Вин отпраздновать десятую годовщину их знакомства.

— Но не дома же нам отмечать! Давай поедем куда-нибудь, — щебетала она. — Ну, естественно не в твою гостиницу…

Голос подруги слегка изменился, и она поняла, что подруга намекает не на ее работу в гостинице — она отвечала там за персонал, — а на ее роман с владельцем гостиницы.

В подтверждение ее догадки Эстер спросила:

— Кстати, как поживает Томас. Я думала, что у вас…

— Да нет, дело не в Томе, — замялась Вин. Какой смысл скрывать от Эстер грядущее событие? Все равно ее сын Чарли, не теряя времени даром, быстро выложит свою замечательную новость Денни, сыну Эстер. Замечательную для Чарли. Ей-то новость не казалась такой уж замечательной. По правде говоря, для нее это была самая крупная неприятность за последние годы.

— Джеймс возвращается, — мрачно сказала она и затем, когда Эстер вопросительно посмотрела на нее, пояснила:

— Отец Чарли.

На лице Эстер мелькнуло испуганное выражение, и Винтер печально улыбнулась. Эстер была явно потрясена. Но разве можно сравнить чувства Эстер с тем ужасом, который испытала она, когда Чарли сообщил ей эту новость? Это случилось четыре дня назад, когда они сидели за завтраком. Он сказал ей об этом своим обычным вызывающим тоном, который в последнее время прочно усвоил в разговорах с ней.

Теперь Чарли доставлял ей много хлопот и огорчений. Ему уже исполнилось тринадцать лет, и он вступил в новый период своей жизни. И хотя она все время твердила себе, что не следует удивляться резкой перемене в его поведении, ей все-таки было больно наблюдать за тем, с каким старанием он пытается порвать те нежные, доверительные отношения, которые сложились между ними.

Как тяжело ей было одной воспитывать сына после развода! Но Винтер полагала, что Чарли счастлив и что ей удалось как-то компенсировать отсутствие отца, особенно такого, как Джеймс, который относился к сыну скорее с раздражением и неприязнью, чем с любовью.

— А я думала, что он в Австралии, — удивилась Эстер. — Весь класс завидует Чарли с тех пор, как он съездил к нему на каникулы в прошлом году.

— Сейчас Джеймс в Австралии. Но кажется, он надумал уехать оттуда. Не знаю, что взбрело ему в голову и зачем он решил вернуться… — Она пожала плечами. — Он всегда думал только о карьере. Ему повезло — у него в Австралии собственная фирма. Он занимается программным обеспечением, и дело его процветает. Не буду отрицать, он всегда был щедр к нам и хорошо помогал деньгами. Но Чарли говорит, что он хочет закрыть свое предприятие в Сиднее и вернуться.

— Насовсем? — спросила Эстер.

— Понятия не имею, — призналась Вин. — Мы с ним не общаемся. У нас нет причин для этого.

— А Чарли? — заметила Эстер. — Ведь он, кажется, обожает отца?

От слов подруги Вин содрогнулась. Эстер никогда не встречалась с Джеймсом. По совету врача Вин начала посещать группу матери и ребенка уже после развода. Врач считал, что ее страстная любовь к слабенькому ребенку и маниакальный страх за его жизнь приведут ее к полной изоляции, к замыканию в себе и своих проблемах.

— Похоже, что так, — неохотно согласилась она.

Тревога последних дней разрушила ее обычную сдержанность, и Вин, потеряв контроль над собой, неожиданно взорвалась:

— Не могу понять почему! Первые шесть лет Джеймсу было просто наплевать на сына!

Эстер сочувственно взглянула на подругу. Хотя Вин и не принадлежала к женщинам, с легкостью открывающим свое сердце, они уже давно знали друг друга, и Эстер была в курсе обстоятельств развода Винтер. Медленно, постепенно, тяжело пережив долгие, горькие месяцы одиночества, Винтер наконец поведала подруге правду о своем замужестве и последующем разрыве.

И тогда и сейчас Эстер считала, что развод — это тяжелая травма для женщины. Нелегко узнать о том, что муж тебе неверен, но в тысячу раз тяжелее узнать об этом в то время, когда ты только начинаешь оправляться после преждевременных родов, когда ты не отходишь от колыбели слабого и болезненного ребенка в мучительной тревоге за его жизнь… А если в довершение всего тебе едва стукнуло двадцать лет и твои родители с самого начала резко возражали против брака в столь юном возрасте? Тогда развод становится необыкновенно серьезным испытанием.

Не то чтобы Вин искала сочувствия или поддержки. Нет, она не принадлежала к такому типу людей. Самостоятельная, всегда стремящаяся — иногда даже чересчур настойчиво, как казалось Эстер, — прочно стоять на собственных ногах и ни от кого не зависеть, Винтер была очень сдержанна в проявлении своих эмоций. Она делилась своими переживаниями с другими так же тяжело, как скряга — со своими золотыми монетами.

Она держалась немного отстранение и была исключительно скрытной и сдержанной в общении, что не казалось Эстер удивительным после того, что случилось с нею.

Хорошо узнав ее, Эстер больше не задавалась вопросом, почему подруга не стремилась ко второму замужеству. Многие мужчины обращали на нее внимание, но она не поощряла их до тех пор, пока не закончила колледжа и не получила работу в гостиницу Тома Лонгтона.

Никто не был поражен больше Эстер, когда Вин начат принимать ухаживания Тома. Теперь их связь длилась уже много месяцев, почти год.

Вначале, когда Том приобрел в окрестностях городка полуразрушенный дом в георгианском стиле и заявил, что намерен превратить его в небольшую, но комфортабельную сельскую гостиницу, оснащенную всем необходимым для отдыха, все посмеялись над его затеей, считая, что в этом местечке еще не появилась необходимость в такого рода вещах.

Но они не приняли во внимание упрямство Тома, который в короткий срок превратил старую развалину в первоклассный отель. А по-настоящему гостиница стала процветать, когда около нее пролегла дорога, отходившая от главного шоссе, по которой постоянно проезжало множество машин с потенциальными, весьма разборчивыми клиентами. Теперь Том уже поговаривал о необходимости расширения своего детища, о постройке нового здания и о покупке земли для оборудования удобной площадки для гольфа.

Винтер редко обсуждала планы Тома даже с ней, своей ближайшей подругой, но Эстер знала, что Том делится с нею своими замыслами. Выйдет ли она замуж за Тома? Они казались хорошей парой. Том, хотя и был слишком напорист, энергичен и непостоянен, а также склонен к высокомерию и преувеличению своих успехов, все-таки питал к Вин искренние чувства и заботился о ней.

Но как быть с Чарли?

Эстер интересовало, догадывается ли Винтер о той взаимной неприязни, которая существует между ее сыном и любовником? Но если она и знала об этом, то никогда не поднимала эту тему, а Эстер совсем не хотелось задавать лишние вопросы. Иногда, когда она замечала беспокойство и тревогу на лице подруги и видела, что та почти ее не слушает, она понимала, что между Томом и Чарли опять произошло столкновение.

Время от времени Эстер спрашивала себя, сможет ли какой-нибудь мужчина занять в жизни Винтер такое же важное место, как и сын. Может быть, оттого, что Чарли был единственным ребенком Винтер — у Эстер их было трое, — а может быть, и оттого, что Чарли в детстве сильно болел и после ухода Джеймса целиком зависел от матери, но у Винтер с Чарли были гораздо более близкие и доверительные отношения, чем у Эстер с ее тремя сорванцами.

Иногда она завидовала этому, но однажды Вин грустно призналась ей, что боится подавить Чарли своей излишней любовью и мелочной опекой. Хотя она одинока и живет только интересами Чарли, она прекрасно понимает, что ему нужна свобода, чтобы развиваться как личность. По этой причине она теперь старается отступить в сторону и предоставить ему возможность завести побольше друзей среди сверстников.