Одаренная (СИ) - Мурунова Анна. Страница 1

Глава 1

Россия, 2020 год

— 19 июля 1845 года, графиня Ада Августа Лавлейс, дочь английского поэта Джорджа Байрона, написала первую в истории человечества программу для Аналитической машины. — монотонно рассказывал преподаватель.

Я сидела на задней парте и смотрела рассеянным взглядом в открытое окно. Наблюдала, как подрагивают ветки деревьев от ветерка. Как солнечные лучики пытаются пробиться сквозь листочки маленькой яблони. Она стояла вся такая стройная, грациозная, с тонкими веточками, словно это ее волосы, а распустившиеся цветочки — драгоценные украшения, одним словом принцесса. На мгновение, весенний ветерок решил заглянуть в нашу душную аудиторию, обдувая свежим, приятным ароматом трав. М-мм…, как же прекрасно жить, надо порисовать.

— Сычева?! Вы что, меня совсем не слушаете? — возмущенно просипел Андрей Владимирович, нервно поправляя очки. — Я понимаю, что вы всезнающий «вундеркинд». — с издевкой в голосе прохрипел «колобок». Так его называли студенты, из-за небольшого роста, лысины на голове и выпирающего живота. — Но надо ведь и совесть иметь, слушать преподавателя, а не мечтать о всяких девичьих глупостях. И даже не мечтайте получить на экзамене «автомат», не заслужили. Предоставите все конспекты, расскажете несколько параграфов, и только тогда допущу вас к сдаче. — и, мерзко улыбнувшись, продолжил. — И за вашу невнимательность, на экзамене получите еще три дополнительных вопроса.

Никого не трогаю, смотрю в окно, а он пристает. Хотя бы замечания сделал тем, кто спит, или ногти красит, или в игры играет.

— Да ей вновь ректор поможет.

— Ага, ее родители хорошо проплатили, сразу на третий курс взяли.

— А может сама, трудится, так сказать. — послышалось сбоку.

По аудитории пробежался смешок. Им только повод дай, непременно воспользуются.

— Жизнь покажет, кто платит, — зевнула я, — а кто сам трудится.

— Ах, да, ты же владеешь феноменальной памятью, и обожаешь поправлять учителей. Андрей Владимирович, как вы ее терпите? Мне вас так жалко, — сочувственно вздохнула грудастая брюнетка. «Колобок» вновь потянулся к очкам. — Эта Сычиха вас унижает, указывает на ошибки, надо на нее жалобу написать.

Что я им сделала? Ничего. Просто есть такие типы людей, чувствующие себя уязвленными находясь рядом с тем, кто богаче и умнее их. Зависть, плохая штука.

— Андрей Владимирович, Марго права насчет вашей ошибки! — буркнула я, уткнувшись в блокнот, намечая контуры для будущего рисунка.

— Видите, она издевается над вами. Пишите заявление, а мы все подтвердим.

— Вы сказали неправильную дату, — не обращая внимания продолжила я. — Не в 1845 году, а в 1843.

— Знаете, Ссс-ычева такую афоризму — «Со слишком умными слушателями скучно иметь дело. Им кажется, что они все знают, и ошибаются»[1].

— «Совершить ошибку и осознать ее — в этом заключается мудрость. Осознать ошибку и не скрыть ее — это и есть честность»[2]. — парировала я. Эскиз принцессы-яблони почти готов, дома нарисую полноценную картину.

Пара закончилась. Мой животик как раз запел голодную песенку. В столовой выбрала небольшую булочку и кофе, и разместилась в дальнем углу. Нравится мне одиночество и тишина, можно предаться мечтаниям или заняться рисованием. Не люблю я шумные компании, особенно в обществе местной «элиты». Не вписывалась я в их круг, или они в мой. Мне абсолютно не интересно ни со своими сверстниками, ни с однокурсниками. А о чем с ними можно разговаривать?

— Он тако-оой шика-аарный, а какой у него мотик, это ваще крутяк. Миха пригласил меня сегодня к себе, я не смогла отказаться. Такой классный! — закатила мечтательно глаза девушка, сидящая неподалеку от моего столика.

Соседки ей явно завидовали, хмурились и тяжко вздыхали. Нет, не понять мне нынешние нравы, явно же этот Миха, пригласил ее не просто квартиру показать. Но видать, девушку все устраивает. Я так не могу, отдаваться всем, кто тебе просто понравится, или пальчиком поманит. Буду чувствовать себя грязной, и не только физически. Да и мужчин таковыми считаю, что прыгают по кроватям. Это же сколько всякой гадости подцепить можно, целый букет. Такого опыта мне в жизнь не надо.

Вспоминая анатомию, микробов и половые болезни, в мою голову вклинился писклявый вопль, той самой красотки. К их столику приближался брутальненький мажорик. В кожаных штанах, черной рубашке с поднятым воротничком, уложенными волосами и массивным перстнем, он высокомерно одарил всех взглядом и остановил его на красотке. Девушка кинулась ему на шею, попутно оттягивая мини-юбку. Лицо парня переменилось, от снисхождения, до откровенной похоти.

И почему им нравится, когда так смотрят мужчины? Конечно, чего греха таить, мне тоже нравится наблюдать за восторгом в глазах мужчин, но не тогда, когда тебя словно обслюнявили и раздели перед всем честным народом. Я понимаю такие взгляды мужа на жену. Хотя стоит ли осуждать мужской пол, если женщины одеваются столь вульгарно? Думаю, нет.

С этими мыслями я поднялась, поправила юбку-карандаш до колен и блузку. Дополнял мой деловой вид высокие ботильоны, золотистые волосы, собранные в хвост, слегка подведенные глаза, подчеркивая миндалевидную форму, и подкрашенные алой помадой губы. Держу осанку и иду к выходу. После занятий у меня тренировка, а вечером, хочу покататься на коньках.

У меня весьма разнообразные увлечения. Родители никогда не ограничивали, отдавали во все кружки какие я только захочу, и весьма этим гордятся. Взрослые удивлялись моим талантам и успехам, а посему, многие недоумевают, зачем такому «гению», «вундеркинду», идти учиться на программиста?! А мне интересно и точка! Родные поддержали мое решение, а мнения других мне не интересны.

Поравнявшись со столиком, где сидела красавица и мажорик, мысленно прокручивала расписание на неделю. Завтра мне к Петухову, это очень известный художник, да и просто папин лучший друг. Именно он учил меня всяким премудростям искусства. С Василичем мы любим уединяться от мира сего, рисовать картины, петь песни, и просто наслаждаться красотами природы. Иногда, учитель подсмеивался, а все из-за моей «особенности». Я могла, к примеру увидеть какой-то предмет, узор или человека, входила словно в транс, и рисовала на чем придется, будь то рука или салфетка. Достучаться ко мне никто не мог, пока не закончу работу. Поэтому, я всегда носила с собой небольшую сумку, с альбомом и карандашами. А вдруг вдохновение придет?!

Василич говорил — «Вдохновение всегда будет петь; вдохновение никогда не будет объяснять»[3].

Так, с этим разобрались… а во-от послезавтра, мне надо в музыкальную школу. Интересно, в который раз я там буду учиться?! Мысленно усмехнулась.

— Эй ты… Сыч. — прервал мои мысли грубый и властный голос. — Подойди сюда. Чего смотришь? — я опешила от такой наглости и тона. Хозяин голоса был тот самый мажорик. Н-да, неприятная личность. Поджав губы, и прищурив глаза, посмотрела на него и на рядом сидящих, и не увидев для себя ничего интересного, пошла дальше.

Наверно этот заносчивый тип не ожидал ослушания, привстав с места он крикнул:

— Я кому сказал!? Ты кого из себя строишь? Недотрогу?

— Миха, ну зачем тебе эта страшила? У нее же нет ни вкуса, ни нормальной фигуры. — и теснее прижалась к наглому хаму.

Да, я не суповой набор, и не имею пятого размера груди, так что теперь? Считаю, что у меня все отлично, у мастера боевых искусств по-другому и быть не может. И кто сказал, что модели — это стандарт красоты, и все девушки должны брать с них пример?

— Говорят, она здесь всех достала. А еще ведет себя как аристократка, или даже королева. — поддержала разговор ее подруга.

— Старомодница. — хихикали они.

Если я не опускаюсь до низкой морали и нравственности, и не поддерживаю многие реалии жизни, что теперь, называть меня «старомодной бабкой», «зеленкой», «скучной дурой»?! А некоторые еще говорят, — «Ты многое теряешь…», — «Молодость уходит, надо успеть попробовать все…», «Не умеешь ты наслаждаться жизнью…», — но вопрос, какой? Курить, пить, наркотики принимать, по ночным клубам бегать и разврату предаваться? Это еще один стереотип современного мира, которого я не понимала. Лишний раз подтверждаются слова: «Мораль ориентирует человека на высший идеал порядочности, высшее совершенство, но низшие животные инстинкты тянут его вниз, к своему дикому началу»[4].