Книга пятая: Древний (СИ) - Злобин Михаил. Страница 1
Михаил Злобин
Книга пятая: Древний
Глава 1
Строками этого посвящения мне хотелось
бы выразить благодарность моему отцу
за безмерную поддержку и помощь!
А также сказать спасибо всем тем,
кто мотивирует меня каждый день
садиться за клавиатуру и творить.
snp123, Amir097, Yan Besidski, Anatoli,
Eldar Levin, Favn, sasa, Vassili Arkadiev,
LikanTrop, Mynglam, Logus, Croaker,
sinnauka, Сергей Сергей, Saref-fox, Nikolay,
Александр Григорьев, BookReader,
Николай Михайлов, Никита Куратов,
and753, The_NCL, Max Mironenko,
Alorian, FATTOADD, wokylord,
Иван Лашков, Басаков Иван,
Николай Перов, Некромант
и многие-многие-многие другие.
Ребята, эти строки посвящаются вам!
Приятного чтения.
Глава 1
– Адепт, ты понимаешь меня?
Жуткий голос, шелестящий в моей голове, говорил на каком-то странном английском, в котором я понимал через слово, а то и через два. Хоть мой словарный запас и был достаточно богатым, чтобы общаться на этом языке практически на равных с его носителями, сейчас я испытал серьезные затруднения.
Со мной говорили то ли с каким-то неведомым мне акцентом, тщательно проговаривая согласные, то ли путали гласные буквы, то ли вообще обращались на смеси языков с щедрым добавлением немецкого. Смысл сказанного мне приходилось больше угадывать по созвучности некоторых слов…
– Да, понимаю. – Подтвердил я на английском и замер в испуганном ожидании ответа.
– Твой мерсийский просто ужасен, – раздалось в моем разуме, – ты что, был рабом? Какой твой родной язык?
Неведомый собеседник подавлял и вызывал лишь единственное желание – скукожится до размеров букашки и затаиться в надежде показаться ему слишком незначительным. Может хотя бы тогда он побрезгует обращать на тебя свое внимание? Даже мертвые вокруг меня притихли, словно боялись, что это существо их заметит. Однако мой внутренний голос подсказывал мне, что молчать смысла нет, что от него невозможно спрятаться.
– Нет, я не был рабом. Мой родной язык русский, – смиренно ответил я, выстраивая максимально простые и грамматически верные предложения, строго соблюдая порядок слов. Однако сущность, звучащую в моей голове, это все равно не удовлетворило.
– Дьявол и его приспешники! Мне больно слушать, как ты уродуешь своей речью мой язык! Но в то же время, я не имею понятия, где расположены те дикие места, где говорят на… ру… русском. Но ты ведь понимаешь что я тебе говорю?
– Относительно. – Честно сказал я после небольшой заминки, которая потребовалась мне для осмысления такой длинной реплики. Пусть я разобрал не все, но переспрашивать у этого голоса совершенно ничего не хотелось. Тем более что общий смысл сказанного я действительно сумел постичь.
– Прекрасно, Адепт. Тогда я хочу поздравить тебя с первым погребением. Клянусь вечностью, пройдут тысячелетия, а воспоминания об этом дне будут свежи, как только что распустившаяся роза. Цени этот момент, и лелей его в своей памяти.
Когда до меня дошла суть чужих слов, мне захотелось содрогнуться. Если эти отвратительные ощущения будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь, то я лучше бы прыгнул в печь крематория, если б знал. Только представьте, все мое сознание, затопленное чувством вины и ненависти к себе, запертое в клетке из загустевшей боли, что застыла где-то на периферии восприятия незримыми стенами. И эти стены пугали, потому где-то во мне жила убежденность, что рано или поздно, придется штурмовать их колючую неприступность, и вот тогда-то станет по-настоящему хреново…
– Что значит «с первым?» – Осторожно переспросил я, на самом деле боясь услышать ответ.
– Вечность, как же мало ты о себе знаешь, юный Адепт… – я представил, как непроглядно черный силуэт, выделяющийся даже на фоне могильного мрака, сокрушенно пожимает плечами. А может и не представил, а эта сущность сама транслировала мне в мозг такой образ…
– Ты можешь рассказать мне хоть что-нибудь?
– Ха, а ты не робкого десятка! Я знаю, какое впечатление произвожу на новообращенных, но в тебе совсем мало страха!
В этих речах мне послышалось такое простое и понятное человеческое самодовольство. И сразу после этого воспринимать своего чудовищного собеседника стало немного легче. Но черти бы тебя подрали, если это ты называешь «мало страха!» Хотя, чего греха таить, любопытство оказалось во много крат сильнее…
– Что ты хочешь знать, юный Адепт? Спрашивай, и я отвечу тебе!
Я ненадолго задумался, пытаясь понять, чего мне хочется узнать больше всего, но после всего пережитого мысли собирались в кучу совсем туго. Так что, скорее всего, мой первый вопрос сложно было назвать самым оригинальным.
– Кто ты такой? И кто я?
Я ожидал новой порции удивления или печального порицания, но сущность ответила вполне прямо.
– Таких как мы… говоря «Мы» я подразумеваю себя и тебя, Адепт. Таких как мы, смертные прозвали Темные Жрецы. Мы повелители мертвой плоти и душ павших. В наших силах заставить ожить то, что должно неподвижно гнить в земле, удобряя собой почву. Впрочем, об этом тебе прекрасно известно. Я почувствовал, как ты совершил свой первый шаг к Перерождению, и внимательно следил за тобой. Твой талант неоспорим, и даже будучи презренным самоучкой ты сумел добиться выдающихся результатов и не сошел при этом с ума. Поверь мне, это впечатляет.
– О чем ты? – Озадаченно спросил я, а сам лихорадочно пытался перевести корявое звучание чуждого мне языка. Я не ослышался? Мы? Темные Жрецы? Со мной что, говорит такой же некромант? – Какой первый шаг? Какое перерождение?
– Ах, – в этом вздохе неизвестного мне вдруг послышалась легкая наигранность, что еще на йоту, но все же упростило процесс общения с неведанным собеседником, – все никак не привыкну к тому, что ты совсем ничего не знаешь о том, что тебе было даровано Мортой. Внимай, Адепт, и запоминай! Мы – Темные Жрецы. Смертные нас боятся и ненавидят, они всеми способами пытаются нас убить. Но на их беду, мы благословлены самой смертью, так что она никогда не забирает своих последователей, но глупым людишкам этого не объяснить. Они так и норовят зарыть нас поглубже, словно шелудивые псы недогрызенные телячьи кости!
Смесь торжества и гнева в голосе сущности достигала таких пределов, что если бы я мог, то наверняка бы раскрыл рот, слушая его речи.
– Вот только этим они играют нам на руку, Адепт. И одним из первых этапов Перерождения считается усмирение смертной плоти. Как только ты перестаешь нуждаться во сне, а затем и в пище, значит твой Дар готов к тому, чтобы пойти на поклон к Морте. Проходя через погребение, тебе перестает быть нужным и воздух. Обрати внимание, ты сейчас лежишь под толщей земли, но мы с тобой все еще говорим. Хоть ты уже не живой, но и мертвым тебе никогда не стать. Теперь ты шагнул за грань этих понятий, являя собой нечто иное, нечто неподвластное устоявшемуся порядку вещей, властвующему в мире. А твоим самым первым шагом была жертва Морте. Пусть она была совсем неумелая, безыскусная и небрежная, но богиня приняла ее, и с этого началось твое восхождение…
В моих воспоминаниях помимо воли возникло разбитое в мясо лицо Вагона, которое я вминал своими кулаками в бетонный пол загаженного подвала. Видение было настолько живым и ярким, что я снова ощутил боль сбитых костяшек, теплые брызги крови на лице и трепыхание едва ощутимого огонечка чужой жизни…
– Подожди… – мне требовалось немного собраться, чтобы убедить самого себя, что я не ослышался. – Ты говоришь, я не могу умереть? Но почему? Как?! А огонь? Разве я не должен сгореть, если попаду в пламя?
– Мне слышится огорчение в твоих словах, и мне это не нравится. Возможно, я несколько переоценил ясность твоего ума. – Строго молвил голос, но потом все же пояснил. – Пламя опасно только для совсем слабых и неопытных Адептов, тех, кто еще даже не начал идти по пути Перерождения. Их дар слишком слаб, чтобы выдержать прикосновение раскаленных языков, поэтому он спешит покинуть своего носителя, отчего неизбежно гибнет и сам.