Собрать мозаику. Книга вторая (СИ) - Палей Натали. Страница 1
Собрать мозаику. Книга вторая
Настоящее время. Госпиталь для военнопленных.
Военный министр Марилии атер Турнович решил лично допросить меня, предварительно получив на допрос разрешение от лечащего целителя — господина Стонича. Последний, уступив настойчивости министра, нехотя предоставил его,
Больше часа так и эдак атер Турнович мучал меня каверзными вопросами, уверенный в том, что я умудряюсь скрывать нужную информацию, что ужасно бесило его. Лицо атера оставалось невозмутимым, но я замечала наступающее бешенство по леденеющим глазам и по гуляющим желвакам.
Министр сверлил меня холодными глазами и бесстрастным голосом снова и снова задавал одни и те же вопросы, поставленные по-новому, держа в руках записывающий кристалл.
Морально он давно вымотал меня, совершенно равнодушно выжал, словно ненужную тряпку, но никак не мог остановиться и признать поражение, поверить, что я просто не знаю то, что ему нужно.
До начала допроса военный министр накрыл нас пологом тишины, а ученый Стонич вместе с Кирстаном наблюдали за нами, стоя у окна. Ученый должен был вмешаться в допрос, если заметит, что мне становится хуже.
Наблюдавший за нами со стороны ученый уже несколько раз пытался вмешаться и прервать допрос, совершал за пологом тишины красноречивые жестикуляции, но военный министр, вопреки своей же просьбе, нагло игнорировал его.
— Лера Тубертон, еще раз спрашиваю: вы вспомнили, куда спрятали артефакт? — в сотый раз спрашивал он.
— Вы хотите свести меня с ума, господин министр? — устало прошептала я. — Я говорю правду, вы можете это распознать. Зачем мучаете меня?
— Совершенно непонятно, почему вернулись воспоминания вплоть до вашего замужества и плена, полностью перескочив через начало войны и через события, которые происходили в вашей жизни до плена, — в который уже раз подозрительно спросил атер Турнович.
Инстинктивно я чувствовала исходящее от него недоверие и бешенство человека, который совсем рядом от разгадывания заветной тайны, но понимающего, что снова он не может ее разгадать, снова он далеко от осуществимого.
— Я не знаю, — вымученно ответила. — Я не обманываю вас. Я ничего не вспомнила про артефакт и документы.
— Демоны вас побери! Этого не может быть! — неожиданно прошипел он со злостью, а я вздрогнула от неожиданности.
Безэмоциональная маска спала с мужского лица, к чему я готова абсолютно не была. Одно дело — догадываться о его злости, другое дело —столкнуться с ней лицом к лицу.
Атер Турнович наклонился и опалил мое лицо горячим дыханием, я же была прикована распорками к кровати, и мне некуда было отшатнуться, поэтому просто испуганно замерла перед нависшим надо мной гневным министром.
— Демоны вас побери, упрямая женщина! Что творится в вашей безумной голове?! Почему вспоминаете совершенно не то, что нужно?!
Я молчала, растерянная и испуганная, не зная ответ, только догадываясь, в чем дело. Но военному министру не нужно знать об этом.
— Если артефакт попадет не в те руки, может произойти… — он неожиданно резко прервался, поняв, что не может рассказать о том, что может произойти.
Военный министр замер и уставился на меня, изучая цепким неприязненным взглядом, будто перед ним была мерзкая ядовитая змея. Еще он словно пытался разобраться, имею я представление о ценности артефакта или нет.
Наконец, он полностью взял себя в руки и произнес ледяным тоном:
— Я буду приходить один раз в неделю и допрашивать вас.
Что-либо ответить я уже была не в силах, хотя до этого собиралась задать ему вопросы о семье, о допросе генерала Мирадовича. Теперь же лежала, выжатая морально, и просто смотрела, мечтая о том, когда он уйдет и оставит меня в покое.
Атер Турнович встал и легким небрежным движением руки убрал полог тишины. Тут же в наш круг ворвался возмущенный голос ученого Стонича:
— Господин министр, так нельзя! Вы просили вмешаться, если я замечу, что состояние пациентки ухудшается! Но вы не реагировали на знаки! Посмотрите, до чего её довели?! Она совершенно без сил!
Маленькие глазки ученого возмущенно блестели, а кудрявые каштановые с сединой волосы стояли дыбом и были совершенно запутаны. Видимо, за время допроса он неоднократно засовывал пятерню в волосы и беспокойно теребил их, волнуясь. Результат — сплошные колтуны.
Мое состояние настолько испугало ученого, что он абсолютно забыл, с кем разговаривает, и возмущённо размахивал руками перед носом военного министра.
— Успокойтесь! — ледяным голосом процедил атер Турнович и смерил его недовольным высокомерным взглядом. — Не забывайтесь!
Учёный замер, пораженный и, видимо, испуганный своей смелостью.
— Я вами недоволен, господин Стонич! — продолжал ледяным тоном военный министр. — И император Марилии тоже! Вы не оправдываете наше доверие! Уже два демоновых месяца занимаетесь пациенткой! ДВА ДЕМОНОВЫХ МЕСЯЦА! Она же вспоминает то, что произошло после похищения артефакта и документов, и то, что произошло до их похищения! А то, что нам так необходимо, нет! Почему это происходит, господин Стонич?! Как вы объясните это?!
Ученый побледнел и мелко задрожал — министр был страшен в своем тихом бешенстве: глаза метали молнии, ноздри тонкого прямого носа шумно раздувались. Кирстан стоял за спиной ученого с непроницаемым лицом и не смотрел на меня, не сводя глаз с дяди.
Все это время Кирстан и сестра Таисия незаметно для ученого, используя разные намеки, убеждали того в том, что мне нужно сначала вспомнить события, которые происходили до начала войны, чтобы я не испытала шока от воспоминаний о войне. Они намекали, что мне достаточно тех воспоминаний о пытках и плене, которые все равно пробивались. Если же я сразу вспомню военное время, то сойду с ума от ужаса.
Поэтому господин Стонич при погружении меня в транс до сих пор не упоминал среди «заветных» слов такие, как "артефакт"," война", "документы". И теперь, видимо, очень сожалел об этом, потому что в данный момент трясся перед военным министром, как осенний лист на ветру.
— Я задал вопрос, уважаемый, — еле сдерживая себя, процедил военный министр, — будьте так добры ответить на него.
— Видимо, пациентка своеобразно реагирует на аппарат, господин военный министр, — дрожащим голосом ответил бледный ученый. — Вернее, ее мозг своеобразно реагирует. Могу это объяснить тем, что у нее стоит ментальный блок «королевская слеза» — самая совершенная ментальная защита на сегодняшний день. Через неё не просто пробиться даже с помощью моего гениального аппарата, и она своеобразно оказывает влияние на ее память. И ещё… не уверен, но все же… это объясняется тем, что вам нужны именно те воспоминания, которые она не хочет вспоминать.
При этих словах военный министр резко развернулся, снова впиваясь колючим ледяным взглядом в мои глаза. Показалось, что настоящий лёд проникает в сердце, замораживая навсегда. Это чувство было таким реальным, что на мгновение почудилась совершенно странная картина: будто я лежу в каком-то земляном склепе и у меня вместо тела сплошной кусок льда. «Лорианна, не смей умирать! Открой глаза!» — глухой хриплый мужской голос проник в сознание. Я вздрогнула, почувствовав шок.
Картина мелькнула, как видение, как далекое воспоминание, и исчезла, стоило услышать голос военного министра Марилии.
— Вы не хотите вспоминать события, связанные с похищением артефакта и документов? — он прищурился и напрягся всем телом.
Некоторое время я недоуменно смотрела на него, пытаясь прийти в себя от мелькнувшего воспоминания.
— Не хочу, — тихо ответила правду. Все равно военный министр почувствует ложь. — Я не специально, но не хочу.