Чужих не жалко - Горская Евгения. Страница 1

Евгения Горская

Чужих не жалко

9 ноября, понедельник

В выходные шел дождь. Временами он сменялся снегом, и Игорь, бросая взгляд за окно, равнодушно жалел бредущих по улице прохожих.

Сегодня уже с утра было ясно. На растущих за окном липах еще оставались листья, желтели на солнце, а большой клен между ними стоял голый, как зимой.

– Как ты? – глядя на мужа с сочувствием и жалостью, спросила Лиля. – Поедешь на работу?

Игорю не требовалось ни сочувствия, ни жалости. Он не так уж страдал от того, что дочери не стало. Не так сильно, как нормальный отец.

– Поеду, – он благодарно тронул руку жены, – не волнуйся.

Дочери не стало десять дней назад. Звонок из полиции застал Игоря на работе, он не сразу понял, что говорит ему мужской голос, а потом, добираясь до незнакомого дома, где было обнаружено тело дочери, удивлялся, что не чувствует ничего, кроме смешанного с недоверием удивления.

И потом, увидев тело дочери, он не завыл от горя, не зарыдал, не схватился за сердце.

– Да, это она, – сказал Игорь. – Это моя дочь. Сазонова Елена Игоревна.

Он ничем не мог помочь полиции.

Он давал дочери деньги и практически ничего о ней не знал.

– Игорь, ты точно в порядке?

Лиля беспокоилась, переживала за него.

Иногда это раздражало, напоминало о том, что она на двадцать лет моложе его, и беспокойство ее словно подчеркивало разницу в возрасте. Конечно, это ему не нравилось. Он до сих пор казался себе молодым.

Теперь он был ей за это благодарен. Сейчас ему хотелось, чтобы за него беспокоились.

Кроме жены, беспокоиться было некому.

– Точно. – Он заставил себя улыбнуться. Протянул руку, потрепал ее по волосам и неожиданно спросил: – Ты меня любишь, Лилечка?

– Очень, – она прижалась щекой к его ладони.

Она не щебетала, как обычно, она сочувствовала ему и не догадывалась, что никакого особого горя он не чувствует, только усталость.

День оказался не только ясным, но и не по календарю теплым. Игорь помедлил перед тем, как сесть в машину. Захотелось пройтись пешком, расстегнуть куртку, подставить грудь под слабый осенний ветер.

Идти пешком до работы было меньше часа, но он сел в машину, поехал привычным маршрутом.

Он уже давно бесцельно не бродил по улицам. По вечерам он спешил к Лиле, а по утрам на работу.

Опаздывать на работу не полагалось. Должность позволяла ему пренебрегать правилами, совесть – нет. Впрочем, пожалуй, не совсем так. Он создал себе имидж честного и справедливого начальника и втайне этим гордился. Опаздывать было хамством, что его имиджу не соответствовало.

О том, что он забыл сигареты, Игорь вспомнил, уже поставив машину на служебную стоянку. Он с досадой похлопал себя по карманам, словно надеясь, что сигареты чудесным образом там появятся, чертыхнулся сквозь зубы и пошел в расположенный рядом супермаркет.

Курить хотелось сильно. Выйдя из супермаркета, Игорь отошел от входа, остановился у проема между домами и с удовольствием затянулся,

В проем был виден двор с детской площадкой. На площадке девочка лет пяти каталась на качелях.

Сигарета догорела. Он поискал глазами урну, не нашел и воровато бросил окурок у стены дома.

Девочка спрыгнула с качелей, убежала.

Он уже опаздывал, надо было торопиться.

Игорь сделал несколько шагов в сторону серого здания, в которое торопливо заходили коллеги, остановился, вернулся к арке и заглянул во двор.

Детская площадка была пуста. Он опустился на стоящую напротив качелей лавочку и достал телефон.

Парня, который обнаружил тело дочери, он помнил плохо. Тот представился журналистом. Он с сочувствием смотрел на Игоря и зачем-то продиктовал ему номер своего телефона. А Игорь зачем-то послушно записал.

Парня звали Иван Кургин.

Мужской голос ответил через несколько гудков, и Игорь, не представляясь, торопливо сказал:

– Я хочу купить портрет дочери. За любые деньги.

* * *

Когда-то Ивана Кургина Стася знала неплохо. Он нередко заглядывал к Егору, но это было пять лет назад, а с тех пор она прилежно старалась забыть все, что связано с Егором.

Забыть получалось успешно. Теперь она пугалась от мысли, что могла не поехать промозглой декабрьской ночью на дачу и до сих пор считала бы, что немедленно умрет, если Егор ее разлюбит.

Она не умерла, она встретила Марка и теперь знала, что все, что бог ни делает, к лучшему.

Впрочем, бог за нас ничего не делает, мы сами совершаем свои поступки.

Разговаривать не хотелось, но она ответила на звонок.

– Привет, Станислава, – поздоровалась трубка. – Не разбудил?

– Не разбудил, – вздохнула Стася.

Ей не хотелось слышать Кургина.

Ей не хотелось ни слышать, ни видеть никого из приятелей и приятельниц Егора.

Она и не слышала о них до самого последнего времени.

– Отец той девушки, которая вместе с Егором… умерла, хочет купить ее портрет.

– На эту тему с Ирой нужно разговаривать, а не со мной! – стараясь не завыть от злости, отрезала Стася.

Когда-то она с сестрой Егора дружила. Они нравились друг другу, Ирина и Стася.

Это было в те далекие времена, когда она таяла от любви к Егору, и каждая минута, проведенная без него, казалась ей вычеркнутой из жизни.

– Уже поговорил. Она просила тебя отдать отцу девушки все, что он захочет.

Ключи от квартиры Егора Ира сунула Стасе в руки на похоронах.

– Мне некому больше их дать! – зло объяснила Ира. Она смерть брата переживала тяжело, Стася ее жалела. – Ты его жена! Сделай для него хотя бы малость!

Стася никогда не была женой Егора. Он так и не собрался оформить брак.

А уж в том, что мертвому Егору все равно, у кого будут ключи от его квартиры, можно было не сомневаться.

– Маму я забираю с собой, у нас здесь больше нет никого близких!

Ира давно жила в Германии, уехала, еще когда для Стаси существовал только один мужчина на свете – Егор.

Брать ключи было нельзя, но Стася послушно сжала их в кулаке.

– Я дам тебе ключи, и берите все, что хотите! – прошипела Стася Кургину.

– Спасибо, – поблагодарил Иван. – Куда приехать?

Можно было встретиться где угодно, но она неожиданно сказала:

– Через два часа у Егора в квартире. Подойдет?

– Подойдет.

Марк смотрел на нее злыми и несчастными глазами.

– Кто это? – хмуро спросил он.

– Приятель Егора, – Стася подошла к мужу, сидящему за столом, и щекой прижалась к его голове. – Марик, пожалуйста, не придумывай глупостей!

Марк ее ревновал. Это было смешно и глупо, и она не знала, что с этим делать.

– Какой приятель?

– Иван Кургин. Блогер. Помнишь, я показывала тебе его стримы на Ютубе? Они с Егором дружили. Ивану нужно что-то взять из квартиры.

О том, что Егора и некую девушку нашли в той квартире мертвыми, сказала Ира. Сестра Егора рыдала в трубку, а Стася ничего не чувствовала, кроме равнодушной досады.

Она не желала Егору смерти. Она желала никогда о нем не слышать.

– А ты здесь при чем?

– У меня ключи, – виновато объяснила Стася.

– Какого черта ты их взяла!

– Ире больше некому было их дать.

Все это было уже сотню раз проговорено. Она не должна была брать ключи от квартиры совершенно чужого Егора, и Марк справедливо на нее злился.

– Марик, ну пожалуйста, не надо, не злись, – попросила Стася. – Поцелуй меня.

Он поцеловал, конечно. Он всегда делал так, как она хочет.

В отличие от Егора.

– Мне никто не нужен, кроме тебя, – Стася заглянула ему в глаза. Глаза были печальные. – И никогда не будет нужен. И никогда не был, только я этого не знала. Я же не виновата, что не встретила тебя раньше.

Муж наконец неохотно обнял ее одной рукой, и она опять испугалась, что могла до сих пор оставаться с Егором.