Побочный эффект (СИ) - "Miss Doe". Страница 1

====== Глава 1 ======

Apocalyptica\Ruska

— Мисс Лавгуд!

Голос резкий, злой. Луна знала, что рано или поздно он прозвучит у неё над головой. Знала и ждала этого. Но снова вздрогнула, как от удара хлыста и съёжилась, непроизвольно втягивая голову в плечи, когда этот голос прозвучал у неё прямо над ухом.

— О чём вы думаете?!

Вопрос был чисто риторическим. Но человек, возвышающийся над ней, смотрел на неё так требовательно и грозно, словно действительно ждал ответа. Он чёрной тенью навис над Луной, скрестив руки на груди и презрительно скривив тонкие бледные губы. Его презрение, словно яд, проникало в сердце Луны и вместе с кровью растекалось по всему телу, отравляя его, заставляя цепенеть и не слушаться команд мозга. Под его взглядом движения девочки становились дёргаными, отрывистыми и неловкими, а мысли разбегались, оставляя в голове звенящую пустоту, наполненную гулом крови в ушах. Нет, Луна не боялась грозного профессора Снейпа. Но когда он вот так приближался к ней, она полностью теряла контроль над собой, над своими движениями и мыслями.

Если профессор, ходивший по классу от одного ученика к другому, оказывался рядом в то время, когда она нарезала ингредиенты, её руки, до этого вполне послушные и уверенные, начинали дрожать, и нож вместо аккуратных равномерных частей беспорядочно кромсал компоненты зелья, то превращая их в рваное месиво, то оставляя слишком большие куски. Если зелье уже варилось в котле, Луна при приближении профессора забывала, сколько раз она перемешала его, и сколько ещё требуется помешиваний. Направление помешивания, последовательность закладки ингредиентов и время варки полностью вылетали из её головы, стоило Луне почувствовать мрачную чёрную тень у себя за спиной. Во время теоретических занятий она часто задумывалась, глядя в пространство перед собой невидящими глазами, вслушиваясь в тихий, чуть глуховатый, словно обволакивающий её сознание голос профессора Снейпа. Наблюдая за ним исподтишка, Луна зачастую, вместо того, чтобы записывать лекцию профессора, жадно ловила каждое его движение, жест, взгляд. Гордо выпрямленная спина, поворот головы, длинные тонкие бледные пальцы, падающие на лицо волосы и то, как он отбрасывает их назад… Резкий поворот к доске и вздувшаяся парусом мантия, вновь плавно обвивающая его стройную фигуру… Но самое главное — взгляд. Глубокая, бездонная пустота его угольно-чёрных глаз притягивала, словно магнит. Луна где-то читала о таком понятии, как «зов бездны». Бездны пугающей, но требовательно манящей к себе.

С некоторых пор Луна боялась встречаться взглядом с этой бездной. Хотя раньше за собой подобного страха не замечала. На младших курсах она могла спокойно выдержать взгляд профессора, случайно брошенный на неё во время урока, и не отвести от него свои мечтательные серебристо-серые глаза. Но сейчас… Сейчас это было практически невозможно. Луна опускала голову всякий раз, встречаясь ненароком с этими тревожно-манящими, непроницаемыми, скрывающими какую-то свою, никому не ведомую тайну, глазами, и не было силы, способной заставить её смело и прямо заглянуть в них и выдержать их тяжёлый, словно гранитная плита, взгляд.

Именно с них, с этих глаз, всё когда-то и началось. Луна навсегда запомнила тот июньский день в конце третьего курса, когда весь Хогвартс гудел, обсуждая гибель Седрика Диггори на Турнире Трёх Волшебников. В тот день Луна вышла из замка в час, когда уроки уже закончились, а до ужина оставалось ещё достаточно времени. Во дворе было полно студентов. Луне сейчас не хотелось ни с кем общаться, поэтому она медленно побрела куда глаза глядят, не думая о цели и не замечая ничего вокруг, погружённая в свои мысли. Оказавшись у ворот, Луна встряхнулась, возвращаясь в реальность и так же медленно направилась в сторону замка, любуясь тем, как закатное солнце окрашивает облака на небе в оранжевый цвет, переходящий в нежно-розовый, а чуть позже — в лиловый. На их фоне тёмный силуэт замка с его башнями, башенками, островерхими крышами и переходами выделялся особенно чётко. Залюбовавшись этим зрелищем, Луна не сразу заметила человека, быстрым шагом направлявшегося к ней навстречу по дорожке к воротам. Казалось, человек тоже не замечал её, погружённый в свои мысли. Стремительная походка и раздувающаяся за плечами на манер паруса чёрная мантия не оставляли сомнений в личности приближавшегося к Луне человека. Она сумела оторваться от созерцания замка на фоне закатного неба лишь тогда, когда между ними оставалось не более трёх шагов. Вздрогнув от неожиданности, Луна внимательно взглянула в лицо идущего ей навстречу человека. Посмотрела — и замерла, поражённая. Глаза профессора Снейпа и без того пустые и непроницаемые, сейчас смотрели будто одновременно сквозь пространство, пронзая его до немыслимых, неподвластных воображению глубин, и, в то же время — в себя. Луна не смогла бы объяснить словами, что она почувствовала в тот момент. Она не знала таких слов. Но интуитивно, на уровне инстинктов она ощутила, что обе эти бездны — внешняя и внутренняя — были равнозначны, одинаково пусты и бездонны и словно переливались одна в другую, создавая иллюзию плавного перетекания и перемешивания внутренней ледяной тьмы Снейпа с окружавшим его космическим мраком.

Луна вздрогнула от физически ощутимого холода, расползшегося тысячами мурашек вдоль позвоночника, и слабо пискнула, осознавая всю неуместность своего присутствия здесь, у него на пути:

— Добрый вечер, господин профессор.

Тот лишь на мгновение скользнул по ней взглядом и, ничего не ответив, продолжил свой стремительный путь. Но в это мгновение Луна смогла уловить в его тяжёлом мрачном взгляде что-то такое, что заставило её сердце сжаться. Что это было? Луне показалось, что тьма в его глазах не была пустой. Её пронизывала… Боль? Страдание? Может, ей это только показалось? Лицо профессора, и без того бледное, сейчас было серо-землистым и своей неподвижностью напоминало посмертную маску. Луна, как и все студенты Хогвартса, привыкшая видеть на этом лице злость, презрение, раздражение либо издёвку, не ожидала встретить на нём ничего подобного. Оказывается, профессор Снейп, гроза Хогвартса, «сальноволосое чудовище», объект страха, ненависти и злобных насмешек всей школы, способен испытывать боль и страдание? Это открытие её поразило. Неужели он способен так переживать из-за гибели Седрика? А может, Седрик здесь вовсе ни при чём? Что же тогда породило эту боль в его глазах? Или Луна лишь придумала себе эту боль, которой на самом деле не было? Тогда почему у неё так сжалось сердце? Сжалось — да так и осталось будто стиснутым в невидимом цепком кулачке биться пойманной птичкой…

Во время Прощального пира Луна невольно раз за разом украдкой бросала взгляды в сторону преподавательского стола, пытаясь издали разглядеть лицо и, в особенности, глаза профессора зельеварения. Ей хотелось ещё хоть на мгновение увидеть в его взгляде подтверждение тому, что там, на дорожке, ей не показалось, будто тогда она смогла разглядеть в его глазах живую душу. Но профессор сидел достаточно далеко, и взгляд его был привычно-непроницаемым. В какой-то момент, поймав этот взгляд, Луна смутилась, вспыхнула и опустила глаза. Его взгляд скользнул по ней без всякого интереса, случайно выхватив её из общей толпы студентов. Скорее всего, Снейп даже не заметил, что она смотрела на него. Но Луна после этого стала осторожнее и старалась больше не смотреть в его сторону, хотя её так и подмывало сделать это — шея сама поворачивалась туда, где сидел Снейп, а глаза так и норовили впиться взглядом в его мрачное лицо.

С этого момента Луна стала часто ловить себя на том, что её мысли постоянно возвращаются к профессору Снейпу. Возвращаются и медленно кружат около него, тщетно стараясь разгадать загадку этих глаз. Глаз, отражающих, а в его случае – наоборот, скрывающих душу. Луна поняла, что ей просто необходимо разгадать загадку его души. Не зря Распределяющая Шляпа определила её на Райвенкло. Разгадывание загадок — визитная карточка их факультета. Для райвенкловца загадки — гимнастика ума. Но, как оказалось, одного ума мало для разгадывания загадок, связанных с душой. Луна размышляла над этим всё лето, но так и не пришла к определённым выводам. Зато приобрела привычку думать о профессоре Снейпе практически постоянно.