Черви-Завоеватели (ЛП) - Кин Брайан. Страница 1

Annotation

 Однажды начался дождь - и больше никогда не прекращался. Глобальные супер-штормы опустошают планету, уничтожая большую часть человечества. Группы выживших собираются на вершинах гор, наблюдая, как вода поднимается все выше и выше. Но по мере того, как нарастают приливы, поднимается и что-то еще...

Теперь, в разгар экологического кошмара, остатки человечества сталкиваются с новой угрозой в битве, которая простирается от крыш затопленных городов до островов на вершинах гор, выступающих из моря. Какая надежда у уже опустошенного человечества против этого нового сверхъестественного противника?

Старые боги мертвы. Сейчас настало время Богов Дождевых Червей...

Брайан Кин

ЧАСТЬ I. РАННЕМУ ЧЕРВЯКУ ДОСТАЕТСЯ ПТИЦА

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ЧАСТЬ II. НА ВСЕХ НАС ДОЛЖЕН ПРОЛИТЬСЯ НЕБОЛЬШОЙ ДОЖДЬ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ЧАСТЬ III. А ПОТОМ ЧЕРВЬ ПОВЕРНУЛСЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Брайан Кин

"Черви-Завоеватели"

ЧАСТЬ I. РАННЕМУ ЧЕРВЯКУ ДОСТАЕТСЯ ПТИЦА

В те дни на земле жили гиганты...

Бытие

Глава 6, Стих 4

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В то утро, когда дождевые черви вторглись в мой гараж, шел дождь. Дождя я как раз и ожидал. Но черви были сюрпризом, и то, что последовало за ними, было чистым адом, простым и ясным. Но дождь – это было нормально. Это был просто еще один дождливый день.

На самом деле, сорок первый день.

Меня зовут Тедди Гарнетт, и, думаю, я должен сказать вам прямо сейчас, прежде чем мы продолжим, что я не писатель. Я образован, конечно, и намного больше, чем большинство старых добрых парней в этой части Западной Вирджинии. Я так и не закончил начальную школу, потому что мой отец нуждался в том, чтобы мы с братьями помогали ему на ферме. Но если я чему-то не научился в начальной школе, я наверстал это за тридцать пять лет службы радистом в ВВС. Это было довольно легко – мы были расквартированы повсюду от Гуама до Германии. Познавание мира дает такие знания, которые просто нельзя получить в школе. Во время Второй мировой войны и в последующие годы я повидал большую часть мира. И я всегда любил читать, так что в процессе путешествий и чтения книг я узнал все, что мне когда-либо могло пригодиться.

Я умею читать, писать, общаться и обсуждать на немецком, французском и даже немного итальянском языках последствия книги Ницше "По ту сторону добра и зла" и поэзию Стивена Крейна. Не то, чтобы в этих краях было с кем обсудить Ницше или Крейна – даже до того, как начался дождь. Если бы вы упомянули Ницше в Панкин-Центре, люди подумали бы, что вы чихнули, и предложили бы вам салфетку. А стихи? Бросьте. Поэзия была просто чем-то, о чем они слышали, но никогда по-настоящему не встречали. Это как посетить Египет, Ирак или какую-нибудь другую далекую страну. Не то, чтобы большинство наших жителей могли найти одно из этих мест на карте. Когда дело доходило до текущих событий – если они происходили не здесь, в нашем округе, или, может быть, в таких городах, как Бекли или Уайт-Сер-Спрингс, тогда это не имело значения. Большинство людей в этих краях не знали о Вьетнаме или Ираке, пока их сыновей и дочерей не отправили туда умирать, и даже тогда они не могли найти их на карте.

Я не пытаюсь показаться самодовольным, но я был умнее большинства здешних людей, вероятно, потому, что повидал мир за горами и впадинами этого великого штата. Хотя я никогда не хвастался этим, даже когда мне стукнуло восемьдесят – возраст, когда человеку позволено говорить как мудрому старику. Я никогда не хвастался, никогда не принижал кого-то менее умного, чем я. Иногда по вечерам, после смерти моей жены и до того, как начался дождь, я спускался в "Пондерозу" в соседнем Ренике или в "Американский легион" во Франкфорде и обыгрывал в шахматы Эрни, сына Отиса Уитта (Эрни Уитт был единственным, кто еще мог играть в Панкин-Центре или Ренике). Либо я объяснял текущие события своим соседям, писал письма в газету и пытался представить вещи в перспективе для людей.

Но писать книги и рассказы? Нет, сэр. Я всегда оставлял это на усмотрение Марка Твена, Зейна Грея, Джека Лондона и Луи Л'Амура – четырех величайших писателей всех времен.

Я не писатель, но могу сказать, что это, должно быть, нелегкое дело. Я делаю это вручную, здесь, в темноте – записываю слова в эту маленькую записную книжку, и мой артрит начинает действовать как-то свирепо. Я лежал здесь на боку, сжимая ручку последние пару часов, и теперь у меня на пальцах волдыри, а рука скрючена, как какая-то деформированная клешня. Я не знаю, из-за сырости в воздухе или просто из-за самого процесса написания, но это больно. Это очень больно.

Так зачем тратить время на то, чтобы писать о том, как мне больно писать? Потому что я должен это сделать. Потому что для вас важно знать, что произошло. Это может спасти вашу жизнь, если вы когда-нибудь найдете это.

Я просто рад, что все ниже моей талии онемело и мне больше не нужно терпеть эту боль. Я как-то раз посмотрел туда, на свои ноги.

И с тех пор я не смотрел.

Я боюсь. Я чувствую, как что-то острое внутри меня скрежещет и трется о мягкую часть. Боли нет, но есть странное, тошнотворное ощущение. Я не знаю, что это такое, но я определенно не думаю, что в этом есть что-то хорошее. На моем животе большое фиолетово-красное пятно, и оно расползается.

Я все еще кашляю кровью. Я чувствую ее где-то в глубине горла, и во рту у меня ужасный привкус.

Уже в тысячный раз с тех пор, как начался дождь, я ловлю себя на том, что жалею, что электричество все еще отключено. Тогда я мог бы спуститься в подвал и записать это как следует на старом текстовом процессоре, который мой внук и его жена подарили мне после того, как купили свой компьютер. Он лежал там, на маленьком столе из ДСП, который я купил в "Уолмарте" в Льюисбурге.

Но электричество не включилось, и оно никогда не включится. Это произошло в тот же день, когда пухлый синоптик в шоу "Сегодня" застрелился в прямом эфире во время прогноза. Только что он шутил с симпатичной ведущей с милой улыбкой и пустыми глазами, которая всегда пристает к людям, чтобы прощупать их до самой простаты, а мгновение спустя его мозги разбрызгались по всей этой большой карте Соединенных Штатов позади него. Кажется, что это было много лет назад, но на самом деле прошло не так уж много времени. Очевидно, ему угрожали смертью.

Угрозой убийствa. И все из-за проклятой погоды...

Он легко отделался. У тех бедняг на канале погоды не было ни единого шанса. Парень подъехал на грузовике со взрывчаткой прямо к зданию и все взорвал. Они так и не поймали людей, стоящих за этим, но я думаю, что сейчас это не имеет особого значения. Может быть, вообще никто этим не руководил. Может быть, террористу-смертнику просто надоели сводки погоды. Сегодня стопроцентная вероятность дождя. Сегодня ночью дождь продолжится. Завтра? Еще больше дождя.

Даже если бы электричество все еще было включено, я не смог бы спуститься в подвал. Не сейчас. Не после того, что случилось. Письменный стол, текстовый процессор и все остальное в подвале исчезли. Единственные вещи в подвале – это тела, плавающие в темноте, вместе с остатками этой штуки. Время от времени я слышу, как его туша ударяется о то, что осталось от лестницы. Я уверен, что уровень воды тоже становится выше. Очень скоро она начнет просачиваться под дверь, и я не знаю, что тогда буду делать. Я не могу выйти на улицу.