Профилактика - Ильин Владимир Леонидович. Страница 1

Владимир Ильин

Профилактика

Пролог

День был разноцветным и ярким, как краски на большой матрешке, которую мальчику подарили в тот день, когда он, по рассказам матери, сделал первый шаг. Матрешка давно была похоронена на дне ящика со старыми игрушками, и краски на ней поблекли и наполовину стерлись, но сейчас она почему-то вспомнилась...

В такой день хорошо гулять. Только не с сестрой, конечно, а с приятелями. И не в этом хилом лесопарке, а в настоящем лесу. Взять с собой спички, развести на полянке костер — просто так, для интереса. А если захватить из дома еще и хлеба, то можно поджарить его над огнем, чтобы потом вкусно хрустеть обгоревшими гренками, пахнущими смолой от сосновых веток.

А еще можно гонять на велосипедах наперегонки с дружками в районном парке. Или собрать ребят, пойти на школьное футбольное поле и наконец-то раздолбать в пух и прах команду соседнего двора, которая давно уже заслужила отмщения за все последние проигрыши.

Да мало ли чего можно придумать в сверкающий всеми красками новорожденного лета денек!

И чего это сестре Алке вздумалось тащить мальчика с раннего утра куда-то на другой конец города? Да еще молчит, будто воды в рот набрала! Сколько раз ее уже спрашивал, куда и зачем мы едем, а она делает вид, что оглохла!.. Вообще, с сестрой ему крупно не повезло. Угораздило ее родиться на десять с хвостиком лет раньше, вот она и кочевряжится... Думает, если ему семь, то он еще маленький!.. Может, хоть сейчас она проболтается?

— Ал, — дернул мальчик руку сестры. — А мы скоро придем?

Алла сурово поджала губы.

— Скоро! — ответила она таким тоном, что мальчику сразу расхотелось продолжать расспросы. — Уже устал, что ли?

— Устал! — с вызовом сказал мальчик. — И пить охота! А ты воды не взяла, ду... думать же надо!..

— Странно, — хмыкнула Алка. — На улице бегать весь день с утра до вечера ты не устаешь. И пить почему-то не хочешь, пока домой не придешь. А как куда-то идти — так сразу начинаешь хныкать... Ничего, потерпишь: авось уже не маленький!

Вот язва! Спасибо, мама с папой, ничего лучше не придумали, как наградить его вот такой сестрой. Скорей бы она заканчивала свой институт да проваливала замуж, он бы тогда хоть вздохнул спокойно!..

Но озвучить эти мысли мальчик не посмел. Только подтянул сползающие шорты, шмыгнул носом и сделал очередной заход:

— Ал, а мы там долго пробудем?

Он нарочно не стал уточнять — где это «там». Может, сестра клюнет на это и проговорится?

Но Алка была начеку (вот кому бы играть в шпионы — цены бы ей там не было! От пыток бы загнулась, но никаких секретов не выдала бы «врагам»!).

— Слушай, — сказала она, нахмурив белесые брови под низко повязанным старушечьим платком, — ты можешь немного помолчать, а? Достал уже своими вопросами!

И демонстративно отвернулась.

«Ах, так? — подумал мальчик. — Это еще неизвестно, кто кого достал!.. Ладно. Раз ты так — то я тебе перестаю подчиняться! И учти, дура: вот вернутся родители — я им все расскажу! Не знаю, как папа, а мама уж тебя точно по головке не погладит, когда узнает, что ты таскала меня куда-то за тридевять земель и даже воды не взяла с собой!.. »

Он выдернул руку из ладошки сестры и с независимым видом зашагал, держась от Алки в стороне. Мол, я вовсе и не с тобой иду, а сам по себе. И ты мне — не конвоир, а так, случайная попутчица!..

Накануне Алка и словом не обмолвилась, что они куда-то поедут. Хотя в их семье перед любой вылазкой из дота «в целях повышения культурного уровня», как говорит папа, имея в виду музеи, выставки или просто самостоятельную экскурсию по достопримечательностям города, начинались длительные сборы и жаркие споры по поводу возможных маршрутов. Потом шла стадия экипировки: подбор одежды и обуви (особенно для мамы и Алки), укладка объемистой сумки, куда помещался запас продуктов и воды, которого вполне хватило бы для путешествия пешком на Северный полюс. И это было, в принципе, хорошо. Потому что заранее было известно, что на такой-то день не стоит планировать никаких дел с дружками по двору, и лучше с этим заранее смириться, потому что сопротивляться воле родителей — безнадежное дело...

Однако теперь, пользуясь своим положением временно исполняющей обязанности главы семьи, Алка и не подумала предупредить брата о предстоящей поездке. Она просто разбудила его спозаранку, напичкала противной гречневой кашей (которая у нее, к тому же, подгорела — как хозяйке ей до мамы еще далеко) и велела собираться. Куда, зачем — так и осталось загадкой.

И вообще сестра в последнее время — какая-то странная. Словно ее пыльным мешком из-за угла накрыли, как говорит в таких случаях мама. Или будто двойку на экзамене в институте схлопотала. Сядет на диван перед телевизором, уставится в экран неподвижным взглядом и даже не улыбнется ни разу, если комедию показывают. А то вообще лицо вдруг скривит — и бегом в ванную. Запрется там, кран откроет до отказа так, что вода ванну вот-вот насквозь пробьет, и сидит... Наверное, ревет. А чего реветь, спрашивается, если ее никто не обзывал и за «хвост» не дёргал? А еще к соседке, тете Лене, зачем-то зачастила. И та чуть ли не каждый день стала заглядывать, хотя при маме она так не ходила. Сядут на кухне, мальчика выгонят в комнату — и шепчутся, как заговорщицы. Пару раз мальчик пробовал подслушать эти разговоры, но его быстро засекали и тогда вообще выпроваживали на улицу.

Единственное, что может прийти в голову — наверное Алка влюбилась в кого-нибудь. Втрескалась небось по уши в какого-нибудь хмыря, а тот и ухом не ведет. Не нужна ему, как и мальчику, такая зануда. Вот только почему Алка решила тете Лене доверить свою тайну, а не дождаться, когда мама вернется? Мама-то ее лучше бы поняла, не то что какая-то там соседка...

При мысли о маме мальчик почувствовал, как что-то заскребло его нутро невидимыми острыми коготками. Хотя он давно уже не считал себя маленьким — как-никак, в этом году в школу пойдет! — а все-таки по маме, оказывается, он соскучился.

Что-то слишком долго их с папой нет, и это тоже непонятно. Они же говорили, что вернутся через неделю. Тем более что уехали не просто так, а по турпутевке. И отпуск у папы уже подходит к концу. Однако прошло уже почти полтора месяца, а их все нет и нет. И они даже не звонят домой. Алка говорит, что им пришлось задержаться по делам (хотя какие могут быть дела, если папа в отпуске?) и что там, где они сейчас находятся, телефонов нет (интересно, где это в наше время может не иметься телефонов?!).

Тоже мне, родители называются! Бросили, можно сказать, ребенка на растерзание старшей сестре и даже не волнуются, как он поживает! Им-то что, они там вовсю отдыхают! Небось на пляже загорают да в море купаются, а он тут должен мучиться с дурой-сестрой! Хотя, если бы они были хорошими родителями, то могли бы и его с собой взять. Но нет — спрятались за отговоркой, что он еще маленький, а там, куда они едут, детей не пускают и что там якобы можно заразиться опасными болезнями!.. Ну, ничего, вот вернутся — и не подумаю их обнимать и целовать! Пусть знают, что я на них смертельно обиделся и никогда их не прощу!..

Между тем лесопарк и не думал заканчиваться. Справа и слева от дорожки, по которой шагали мальчик и Алка, тянулись скучные заросли пыльных кустов, над которыми возвышались деревья. Прохожих, как встречных, так и попутных, было немного, и все они тоже были неинтересные. В большинстве своем — бабки да женщины. Те, кого они с сестрой обгоняли, словно сговорившись, несли букеты цветов, а те, кто попадался навстречу, останавливались и совали мальчику конфету или печенье. Тоже непонятно: с какой это стати они сегодня такие щедрые, все эти бабульки да тетки? Или тут, за городом, другие порядки действуют? Ведь в городе никому и в голову не придет взять и просто так угостить тебя. И ладно бы, если бы давали конфеты шоколадные, а то суют какую-то дешевую карамель-сосучку да сухое печенье, а тут и без того пить все больше хочется. И отказаться нельзя: цыкают с сестрой в два голоса, чтобы обязательно взял, мол, нельзя отказываться...