150 моих трупов - Уайт-Смит Нелл. Страница 1

150 моих трупов

Нелл Уайт-Смит

Продюсер Наталья Тимофеева

Иллюстратор Полина Антипкина

Редактор Ксения Краевская

Редактор Ольга Белоконь

© Нелл Уайт-Смит, 2021

© Полина Антипкина, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-4490-9520-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие автора

Уважаемые читатели, мир книги, которую вы планируете прочесть, довольно неуютный и, что скрывать, странный. По первости вам вполне может быть сложно в него погружаться, но по мере чтения вы привыкнете к книге, а она к вам.

Это произведение – законченная история, она в серии книг по этому миру, но сюжетно не имеет связи с остальными.

Для вашего удобства в конце издания есть глоссарий, объясняющий основные особенности этого мира и термины, которые вы можете встретить. Дополнительные материалы и статьи по миру вы можете прочесть в моей группе VK по QR-коду внизу страницы.

Приятного чтения!

Сто пятьдесят моих трупов

Глава 1.

Поезд

Умереть – самая большая мечта моей жизни. И конечно же, я боюсь смерти. Да, эти стремления не лишены противоречия. Но что есть наша душа, как не чёрная коробка, набитая хламом? Стоит только сунуть в неё руку, и какая-нибудь странность прилипнет сама собой.

Я никогда не предпринимал попыток самоубийства. Не размышлял о чём-то посмертном. У меня нет завещания. Я просто хотел бы умереть. Сегодня или завтра. Сейчас. Всегда. Любым способом. Я не буду извиняться за это.

В мире, как он ни жесток, для всего есть место. Кое-как найти своё удалось и мне. Не слишком тёплое. Без лишнего простора. Но здесь я чувствовал себя спокойно. День ото дня меня ничто не беспокоило. От всех тревог защищали железные стены вагонов. Покачивающийся мерно пол. Поезд рейс за рейсом прокладывал путь сквозь токсичные просторы пустошей. Я двигался вместе с ним.

Я сопровождал груз. Сегодня и последние годы.

В настоящий момент мы провели в пути почти шесть дней и теперь приближались к пункту назначения. Состав подмалывал под огромные колёса километры. Один за другим. Одинаковые. Бесконечные. Безмолвные.

Начиналась моя смена. Наступала ночь.

Примерно час назад поднялась пылевая буря. Начавшись ещё в сумерках, она не ослабевала. Стала только жёстче. Спряталась под пологом кромешной тьмы. Песок скрежетал по бокам вагонов. Словно мог порвать их металл. Пропилить насквозь и растворить его ошмётки в себе. Песчаный ветер уже кое-где до блеска отполировал угрюмые бока состава. В иных местах вагон уже вынужденно армирован, чтобы скрыть прорехи.

Страшно посчитать, скольким ночам в пустошах этот поезд переломил хребет. Сотням. Или тысячам. Но где-то впереди ждала та единственная, что сломает хребет ему.

Я почувствовал, как локомотив сбавил ход. Толчок. Это поезд начал снижать скорость. Он становился всё осторожнее с бурей. Нужно думать, эта задержка и все подобные ей в итоге выльются в увеличение продолжительности пути. Но время дороги для меня не имело значения. Закончив сопровождать этот груз, я принял бы следующий. Такова суть моего назначения.

Приходило моё время заступать на дежурство. Я вышел из купе для отдыха сопровождающего персонала. Открыл дверь из тамбура в суфле, соединявшее вагоны. Тут качало сильней. Герметичность оказалась нарушена. Внутри колыхалась мелкая песочная взвесь. Ядовитая. Я задержал дыхание. Прошёл сквозь неё. Рукой при этом крепко прижал карман, где хранились перчатки. Шум бушующей снаружи бури здесь резал уши.

В следующем вагоне звуки стали приглушены. Воздух пригоден для дыхания. Перед входом в шлюзовую комнату, ведущую в гермохранилище, я достал часы. Посмотрел на них. Любовался с минуту. Слушал внимательно их тиканье, легко отделяя его от другого шума. Нас в этой жизни двое. От двери в шлюз послышался шорох. Я замер. Быстро убрал механизм. На звук не обернулся специально. Чуть выпрямил спину. Но ко мне никто не подошёл. Никакой опасности. Я ошибся.

Доставать часы снова я не стал. Как следует отряхнулся. Снял куртку общего назначения и сменил на внутреннюю спецовку. У плеч, где ткань соприкасалась с родной механикой моего тела, она уже довольно истрепалась. Время латать.

Я прошёл в шлюзовую комнату. Бросил короткий взгляд на охранника. Тот стоял у двери в гермохранилище. При оружии. Никогда не здоровались: мы и они.

Здесь же сидел Онвар. Возился с перчаткой. Механика его запястий двигалась при этом с сильным напряжением. Я задержал на нём взгляд. Смена не его. Онвар ещё молодой парень. Довольно смазливый. Наша работа не по нему.

Сейчас он ковырялся с шитьём увлечённо. Его восторженность сейчас (да и большую часть времени) казалась мне наивной. Наполненной лишними действиями. Тем более что нынешнее его занятие выглядело довольно странно, ведь перед ним не лежало тренировочного материала.

Я заподозрил, что молодой механоид работает сейчас напрямую с гермохранилищем. Внимательно осмотрел дверь. Старая. Рыхлая от ржавчины. На направления нашего класса не давали хороших вагонов. Но нарушение герметичности в любом случае неприемлемо.

Взглядом я не нашёл на щербатой поверхности прорех, пригодных к тому, чтобы ими мог бы воспользоваться оператор. Визуальному осмотру я не доверял. Надел одну перчатку и проверил энергетические связи. Несколько шло от сердца локомотива: одна поярче, молодая, две тусклых и ещё фантомная, скорее всего шум. Такое эхо связи – это признак разбалансированности внутренней работы сердца поезда. Состояние локомотива меня не касалось. Мой вопрос – связи для работы с грузом. Они все оказались заперты внутри.

Перчатку снимать я не стал. Набрал код на двери гермохранилища. С первого раза комбинация не сработала. Старик-замок начинал впадать в маразм. Пришлось повторять. Это привлекло внимание охранника. Он скользнул по мне взглядом. Запомнил, что я вводил дважды код. Отметил в уме номер моей спецовки. И отвернулся.

– Она не закончила, – предупредил меня Онвар. Я проигнорировал. Парень повторил громче, выклянчивая этим моё внимание: – Она не любит, когда её тревожат.

– Потерпит.

Я вошёл. Сразу же посмотрел на Инву. Она сидела на корточках в углу. Кинула руки на бёдра. Кисти в перчатках напряжены. Её лицо – тоже. Сосредоточенность чётче очерчивала шрам на щеке ближе к губам и носу. Я перевёл взгляд на её работу. Медленно.

Двое их посреди вагона. Разнополые.

Увидев мимолётно, я рефлекторно пригляделся, и, почувствовав эту мою внимательность, Инва раскрыла их обоих как железные лепестки механических роз. Мужчина привлёк к себе партнёршу и тут же отпустил вовне. Широко, открыто, ярко, словно алый шёлковый шлейф по ветру. Отвечая, она единым естественным лёгким движением вошла во вращение. Взметнулись дерзким пламенем рыжие волосы, обнажая её бледное точёное лицо. Руки раскинулись тонким росчерком от плеч и до самых кончиков тонких, словно сплетённых из лунного серебра, пальцев. Очертились еле заметным плотным узором мускулы, приподнялась на вздохе грудь, и нашёл, нашёл звонко, точно, остро мои глаза её холодный, искренний до самых последних пределов, до самой прозрачной глубины сердца, взгляд. Она отвернулась, продолжая кружиться. Показывая мне тонкую линию шеи и плеч, небрежное изящество обнажённой спины. Динамика её движения сверкала вдохновенной искренностью. Я смотрел на это жадно. Так, как я созерцал бы танец собственной свободы. Какая-то странная горькая честность перед самим собой. Какая-то беспокойная истина в переливчатом цвете её глаз. В истории, рассказываемой движением летящих по воздуху рыжих кудрей. Терпкий горький огонь в каждом движении ресниц. Я смотрел.