Деревянный венец. Том 1 (СИ) - Веденеева Валерия. Страница 1

Глава 1

«Замечательно», — проговорил в голове Арона Прежний. — «Ты не только дал обещание сделать то, что удалось только однажды и только сильнейшему из богов ценой его жизни, но ты даже понятия не имеешь, с чего начать!»

Арон промолчал, оглядывая озеро. Проплешины все еще выделялись темным по сравнению с нормальным цветом поверхности, но лед над ними стал уже достаточно плотным, и морды тварей Хаоса сквозь него было не разглядеть.

«Или, братец, ты всерьез рассчитываешь, что созданная вами защита простоит до тех пор, пока Древо не закроет доступ тварям Хаоса к мирам? Так вот, не рассчитывай. Из того, что я увидел, ваша защита протянет не дольше десяти-пятнадцати лет. При большой удаче — ну лет двадцать».

«Как ты смог это просчитать?» — спросил Арон.

«Посмотрел, сколько силы у тебя ушло на закрытие одной червоточины, наложил на это их общее количество и добавил в задачу их глубину».

Что-то шевельнулось на периферии зрения Арона. Он резко развернулся — и уставился на бледно-зеленой росток, стремительно тянувшийся из голой земли у самого края озера, рядом с местом, где начиналась ледяная корка. У ростка было два крохотных листа, сложенных трубочкой, но чем выше росток поднимался, тем крупнее становились листья, развертываясь в свой полный размер.

— Что это такое? — очень тихо спросил Уррий. Арон бросил на него быстрый взгляд — Уррий выглядел серым, несчастным и смертельно уставшим.

— Не знаю, — Арон подошел к ростку и — словно что-то подтолкнуло его так сделать — опустился рядом с ним на колени. Протянул руку, но коснуться не посмел — росток одновременно и притягивал, и отталкивал его.

Уррий тоже подошел к ростку и опустился на землю с другой стороны от него. И тоже протянул руку.

Уже распустившиеся листья оторвались от ростка и закружились в воздухе.

Воспитанная за много лет осторожность должна была подсказать Арону не касаться странных предметов, непонятно почему появившихся в странном месте. Но он об этом даже не подумал. Вообще ни о чем не думал — просто наблюдал, как, кружась, сменяют друг друга в воздухе кончик листа и черешок, и как, наконец, лист оказывается на его ладони.

В памяти шевельнулось давнее воспоминание, некогда погребенное под толщей других, но несколько недель назад уже всплывавшее к поверхности.

Раннее детство.

Праматерь, которую он только что, впервые в жизни, увидел.

И ее странный дар — ледяной лист, растаявший в его горячей ладони.

Арон помнил форму того листа, помнил сеть его жилок — и тот ледяной лист один в один совпадал с листом, лежащим в его руке сейчас. Только этот лист не был ледяным и не должен был таять. Но растаял — и впитался в его кожу, не оставив никаких следов. Рядом изумленно втянул в себя воздух Уррий — он тоже смотрел на свою пустую ладонь.

— Что это может… — Арон не договорил. Небольшой росток, только что сбросивший им два своих первых листа, рванулся вверх с новой силой, вытягиваясь на глазах, выпуская из ствола все новые и новые ветки, распускающиеся листвой. Гладкая зеленая кора юного деревца темнела, сменяясь шероховатой серо-коричневой. Ствол расширялся, занимая все больше и больше места.

Арон встал, отступил на шаг, потом еще на несколько — ствол уже стал таким, что его было не обхватить и нескольким людям.

— Уррий, ты знаешь, что это значит? — спросил он подошедшего к нему змеиного бога.

— Наверное, Древо, — ответил тот неуверенно. — То есть, одно из отражений Древа.

— Почему оно здесь?

Уррий пожал плечами.

А отражение Древа продолжало расти. Вот оно достигло уровня самого высокого дерева, которое Арон когда-либо видел, вот превзошло его. А под землей и самую малость над ней ползли мощные узловатые корни.

Когда запечатывание червоточин забрало божественную Силу Уррия, боли Он не почувствовал, потому что одновременно с чешуей растворилось и Его духовное тело Змея. Сложно болеть тому, чего больше нет.

Все, что Уррий ощутил тогда, была растущая внутри пустота. И, пожалуй, боль была бы даже лучше. Пустота и тянула, и манила, и звала — в чем-то похоже на то, как прежде звала Его Пустыня. И если Уррий до сих пор не знал, что случилось бы, поддайся Он зову Пустыни тогда, Он прекрасно понимал, что случится, если Он поддастся зову пустоты. Через нее войдет Хаос, и то, чего не произошло, когда Он падал с Ветви Древа, произойдет сейчас.

И Уррий держался, тратя на это последние силы, — пока в ладонь Его человеческого тела не упал лист и не впитался. И не заполнил пустоту.

Нет, божественную Силу лист не вернул. И никакой новой Силы тоже не дал. Но зияющая язва в душе Уррия закрылась.

Отражение Древа продолжало расти. Оно бы уже задевало кроной облака, если бы на этом небе облака были. Уррий и Не-злой продолжали отступать перед расширяющимся стволом Древа — пока не оказалось, что почвы под ними больше нет, потому вся она превратилась в переплетенные корни, и они стоят уже на них.

А потом корни вздыбились, опрокидывая их — или нет, не корни. Сама реальность. Она вздыбилась и опрокинулась, закрутилась вокруг них воронкой, и человеческие глаза Уррия заболели от безумного калейдоскопа красок, а Его человеческое тело не могло вздохнуть из-за силы, давящей на грудь.

И все закончилось — так же резко и внезапно, как в прошлый раз, и многообразие и бесконечность красок сменились ровными, успокаивающими оттенками серого. А в центре этого серого стояла женская фигура, как обычно, не способная долго удержать свою материальность.

— Племянник, — Серая Госпожа сделала приветственный жест ладонью. — Я вижу, ты изменился. Вы оба изменились.

Уррий бы высказал Старшей все, что Он думал о ее задании, если бы в этот самый момент Его способность говорить не исчезла под волной вернувшейся человеческой магии. Ощущалось это примерно так же, как в те мгновения, когда Он, еще будучи Существом, впервые обрел к магии доступ.

Сила шла сплошным потоком — как река, прорвавшая плотину — и заполняла каждое свободное место внутри Уррия. Когда поток ослаб и Уррий вновь полностью овладел Собой, желание высказывать что-то Серой Госпоже прошло. Во-первых, толку от этого не было бы. А во-вторых, решение потратить Свою божественную Силу на закрытие червоточин Он принял сам, Она его не заставляла. Никто не заставлял. Он мог узнать, что требовалось, развернуться и уйти.

Но могла ли Серая Госпожа просчитать, каким будет его решение? Зная Его характер? Особенно после того, как Он пришел к ней за душой смертной?

— Вы выполнили мое задание? — спросила богиня Смерти. — Вы остановили распространение гнили?

— Остановили, но временно, — ответил Уррий. И, мысленно прикинув глубину червоточин и потраченную Силу, добавил: — У вас осталось от нескольких лет до нескольких десятилетий — что уж вы все там планируете за это время сделать… Свою часть уговора Я выполнил. Где моя Нисса?

На мгновение Уррию показалось, что Серая Госпожа хотела не то возразить, не то задать ему еще какой-то вопрос. Но нет, лишь махнула рукой куда-то вдаль, и в том направлении, на которое она показала, на горизонте появился силуэт. Двигался он намного быстрее, чем могло бы материальное тело. Вскоре стало понятно, что силуэт был человеческим, женским. Но Уррий не мог определить, была ли это Нисса, потому что чем ближе оказывалась темная фигура, тем более расплывчатыми становились ее очертания. Вот она оказалась совсем рядом — словно столб темно-серого тумана.

Туман заклубился, съеживаясь, собираясь в более плотную текстуру, принимая форму шара. И чем плотнее туман становился, тем светлее и ярче казался. Уррию отчего-то подумалось, что, не будь они в Сером Мире, шар казался бы заполнен алым огнем. Но здесь даже огонь казался бледно-серым.

Шар лег в ладонь Серой Госпожи, и она протянула его Уррию.

— Вот ее душа.

Уррий осторожно принял из ее руки драгоценную ношу. Пылающий шар обжигал кожу Его ладоней как настоящий огонь. Пламя билось, взлетая и опадая, будто пытаясь вырваться, будто испуганное сердце птицы, пойманной в силки.