Николай I Освободитель. Книга 2 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич. Страница 1

Пролог 1

— Добрый вечер, Александр Дмитриевич, — вошедший был хозяину кабинета не знаком, однако передал через слугу такие бумаги, что не принять его было просто невозможно. — Рад вас видеть.

— Не могу сказать того же, — сидящий за столом мужчина в военном мундире сделал короткое движение рукой приглашая посетителя присесть. — Однако вы не представились. Не находите ли вы что это не слишком учтиво?

— О! — Незнакомец, высокий худой мужчина лет тридцати, обладатель впечатляющих размеров «клюва» и легкого грассирующего акцента, выдающего человека больше привыкшего общаться на французском, всплеснул руками. — Мое имя вам ничего не скажет, впрочем, вы можете называть меня Иван Иванович. Гораздо важнее то, кого я представляю.

— Кого вы представляете, я более-менее понял по тем бумагам, которые мне передали, — с трудом сдерживая негодование ответил сановник. Он не привык, чтобы с ним так разговаривали всякие встречные-поперечные.

— Ну что вы! Если вы думаете, что мы работаем на француза, то нет, конечно нет! Просто есть в тех краях сочувствующие нашему делу люди, они помогли, таким несколько замысловатым образом, добиться встречи с вами, ваше превосходительство. Заинтриговать, если хотите.

Обращение к генералу звучало как форменное издевательство, учитывая, что получасом раньше неизвестный господин передал хозяину дома, написанное им самим с полугодом ранее письмо своим товарищам по циркулю и отвесу из французской столицы. И за написанное в нем, попади этот документ в руки императора, вполне можно было отправиться в ссылку куда-нибудь за Урал-камень. В лучшем случае.

— У вас получилось, что дальше? — Не смотря на слабейшую позицию генерал совершенно не горел желанием как-то пресмыкаться перед пришедшим, предпочитая сразу расставить все точки над «i».

— Дальше мы хотим предложить вам взаимовыгодное сотрудничество. Насколько я знаю, вы остались недовольны последним решением Императора. Скажем так, победа оказалась не полной.

— Предположим, — постарался ответить максимально обтекаемо генерал. Собеседники вступали на крайне тонкий лед, тут уже отделаться ссылкой, буде кто-нибудь узнает об этой встрече, покажется за счастье.

— А также ходят слухи о том, что некоторых патриотически настроенных господ в столице беспокоит то влияние, которое оказывает на Александра младший брат.

— Ха! Да Константин вообще…

— Я про Николая, — перебил вскинувшегося было хозяина кабинета представившийся Иваном Ивановичем. — Про третьего сына Павла, в Петербурге ходит огромное количество слухов, а вот те, кто имел возможность познакомиться с этим крайне шустрым молодым человеком, распространяться о нем совершенно не горят желанием.

— Да… Хм… — генерал пришел в некоторое смятение. Насчет этого великого князя было очень много досужих пересудов, а вот конкретики было достаточно немного.

— Вы знаете, — продолжил тем временем подавливать собеседник, — что именно мнение Николая уберегло Сперанского от ссылки, которую этому либералу готовил император. Более того мальчишка устроил потерявшего расположение в том числе и благодаря вам временщика к себе на службу, и что он там делает одному Богу известно.

— Да, уж, успели доложить, — генерал скривился. — Что вы конкретно предлагаете?

— О! Вот это уже, пожалуй, разговор более предметный, — во все тридцать два улыбнулся гость и откинулся на спинку стула. — Внутри двора некоторое время назад начала формироваться группа обеспокоенных положением отчизны патриотов, которым не нравится политический курс нынешнего императора, а также засилье во круг него людей подлого происхождения и иностранцев.

— Видимо, они группируются в Твери, если я правильно понимаю, и видимо именно их интересы выражает Карамзин в своей «Записке»?

— Я вам этого не говорил, — мгновенно отреагировал гость, впрочем, не оставляя своим ответом шансов на двойное толкование.

— Это очевидно… — Говоря больше с собой чем с собеседником продолжил генерал, — остается только непонятно, каким образом ваша политическая позиция соотносится с французским происхождением… Средств?

— Это временный союз, тактический, если хотите, — усмехнулся Иван Иванович, — так сложилось, что сейчас Александр не устраивает никого. Ходят слухи… Что император собирается назначить Николая цесаревичем в обход Константина. И вот этого хотелось бы избежать.

— Действительно, — согласился генерал, — а кто тогда?

— Константин.

— Второй сын Павла не отличается сообразительностью.

— Тем лучше, рядом с ним всегда найдутся люди, способные дать новому императору хороший совет.

— Сомнительно, — покачал головой генерал.

— Так мы вас и не торопим с ответом, — «дружелюбно» улыбнулся Иван Иванович, и поднялся на ноги, давая понять, что уже сказал, все зачем пришел, — думайте, прикидывайте, только попробуйте не опоздать со своим решением. Ну а остальные ваши письма, станут залогом того, что вы не будете совершать всякие ненужные никому телодвижения.

Неизвестный не преминул напомнить генералу, что достаточно крепко держит его за яйца, и вот вся эта изливаемая на собеседника дружелюбность — не более чем маска.

— Если… — хозяин дома вопросительно изогнул бровь, — если мой ответ будет «да», как мне с вами связаться?

— Ничего не нужно делать, мы сами выйдем на контакт. Прикажите пожалуйста слугам провести меня к выходу.

Кликнув лакея и не став провожать незваного гостя министр полиции, военный губернатор Санкт-Петербурга генерал-лейтенант Александр Дмитриевич Балашов остался в кабинете один. Некоторое время он невидящем взглядом пытался рассмотреть что-то в огне пляшущем на вишневых поленьях камина, размышляя о той ситуации, в которой он неожиданно очутился. Еще месяц назад все вроде бы шло хорошо, и вот тебе на…

Очнувшись от оцепенения Балашов сгреб оставленное незнакомцем на столе письмо и смяв отправил его в огонь. Проконтролировал, чтобы бумага сгорела полностью, пошевелил дополнительно в пепле кочергой, размалывая в пыль даже то, что осталось после работы пламени, после чего отправился спать.

Пролог 2

«Идите, — сказали им чудь и славяне, наскучив своими внутренними междоусобиями, — идите княжить и властвовать над нами. Земля наша обильна и велика, но порядка в ней не видим».

— «Ну да, ну да, — хмыкнул я, делая соответствующую пометку на полях документа, — именно так все и было. Это же изобретение девятнадцатого века — борьба за власть, а раньше в старые времена, власть никому не нужна была. Бред».

Я сидел возле камина, завернувшись в теплый клетчатый плед, неспешно потягивая чаек и читал «Записку о древней и новой России» Карамзина. В прошлой жизни о Николае Михайловиче я знал только как об ученом, составившим первый относительно структурированный труд об истории России, а вот насчет его политических взглядов ничего не слышал совершенно. Забавно, как порой относительно «плоские» исторические личности, которых ты знал только с одной стороны, при ближайшем знакомстве обретают «глубину». И порой в этой глубине столько дерьма оказывается, что просто ужас.

Таким образом, история наша представляет новое доказательство двух истин: 1) для твердого самодержавия необходимо государственное могущество; 2) рабство политическое не совместно с гражданскою вольностью. Князья пресмыкались в Орде, но, возвращаясь оттуда с милостивым ярлыком ханским, повелевали смелее, нежели в дни нашей государственной независимости. Народ, смиренный игом варваров, думал только о спасении жизни и собственности, мало заботясь о своих правах гражданских.

— «Охренеть вывод, — чем дальше я читал, тем больше замечаний оставалось на полях. Вскоре их уже не хватало и пришлось вставать за отдельными листами, чтобы в полной мере выплеснуть свое негодование тем, что написано известным в будущем историком. — Уверен Людовик 16 с такими измышлениями не согласился бы. На народ можно, иногда даже нужно давить, железной рукой загоняя его в светлое будущее, однако и низводить его до рабского состояния — последнее дело. Можно вон на Осман посмотреть, что получается, когда вместо своевременных реформ постоянно пытаешься жить «по старине».