Рождение Веры (СИ) - Смехова Соня. Страница 1

Глава 1

— Ты не знаешь, где моя спортивная форма? — звонкий взволнованный голос ворвался в сонную тишину комнаты на троих в общаге.

Его обладательница словно молекула металась в каком-то хаотичном движении: подбежала к шкафу и поочерёдно открыла дверцы, выдвинула ящики, следом переместилась к кровати и принялась хлопать по покрывалу, выбивая пыль, когда закончила, нацелилась на письменный стол. При этом она то и дело пыталась сдуть спадавшие на глаза непослушные светлые пряди цвета льна. Но они почему-то всё равно оказывались во рту. Тогда девушка шумно выплёвывала приклеившиеся к губам волосы так же яростно, как лошадь пытается избавиться от ненавистных удил.

От неожиданного вторжения хозяйка комнаты подпрыгнула на кровати и резко села. Она еле поспевала переводить сонный взгляд вслед за хаотичными манёврами взъерошенной гости. Девушка махнула рукой. Это движение напоминало: «Сгинь, нечистая!». Потом кулачками по-детски потёрла глаза, широко зевнула, даже не потрудившись ради приличия прикрыть рот, от души потянулась. Наконец, из-под одеяла появились голые ноги, пальцы на которых сжались, потом распрямились и снова сжались. Похоже, в этом молодом теле проснулись только пальцы на ногах, в то время как всё остальное ещё продолжало дремать.

Однако утреннее солнце уже бодро хозяйничало вокруг: раскидывало повсюду свои лучи, дотягиваясь даже до самых дальних углов комнаты. День обещал быть безоблачным и по-весеннему весёлым.

— И тебе доброго утра, Люба, ты чего здесь забыла? — сиплым спросонья голосом пробурчала неохотно просыпающаяся девушка, затем почесала голову и откинула назад свои рыжие пряди. Вчера она не стала заранее заплетать их в косу, в итоге так и уснула с распущенными волосами за просмотром фильма. Теперь медные макаронинки торчали в разные стороны, образуя на голове девушки креативное подобие вороньего гнезда. Вдруг она смешно сморщила носик-пуговку, и щедро рассыпанные вокруг него веснушки пришли в движение. Следом послышалось чихание, больше похожее на кошачье: «Пчхи-и».

— Форма моя! — Люба продолжала носиться по комнате. — Форма где? — Она в очередной раз залезла в шкаф, откуда торчала только её пятая точка. За её спину словно комья земли вылетали вещи, они в творческом беспорядке покрывали предметы, встречавшиеся на траектории полёта.

— Я почем знаю? Под кроватью посмотри, может, там. — Хозяйка комнаты облокотилась на подушку и наблюдала за подругой.

— Вера, ты опять издеваешься. Мне нервничать нельзя. — Люба повернула голову, выпятила губу и дунула на вспотевший лоб.

— И как тебя только твой узурпатор отпустил?

— Хватит ёрничать, лучше помоги найти. Меня отпустили на полчаса. — Люба опустилась на пол и принялась рассматривать откуда-то вытащенную вытянутую футболку непонятного цвета: — Это что?

Ещё вчера Люба и их третья подружка Изольда с энтузиазмом собирали вещи[1]. Гвалт стоял на весь этаж. Изольда громыхала в поисках своей счастливой кружки, напоследок строя по стойке смирно девочек на кухне и раздавая особо ценные указания. Затем перевернула всю комнату на предмет своих туфель на высокой шпильке. По завершению сборов она составила все учебники и конспекты стопкой с неё ростом, а вокруг сложила огромные сумки с вещами. Всё это было размещено посередине комнаты и загромоздило проход. Повернуться было негде. Ни зайти, не выйти.

Благо приехал жених девушки, сгрёб свою ненаглядную с её несметными баулами и погрузил в машину. Следом уехала Люба. Все необходимые вещи она сложила в одну спортивную сумку.

Несмотря на то, что первая, предполагалось, уезжала на ПМЖ, а вторая временно, их провожали шумно и многолюдно. Даже всплакнули. Момент прощания выдался эпически надрывным. Хотя ни та, ни другая из общаги выписываться не собирались.

Вера точно знала: обе подруги под любым предлогом обязательно заявятся на следующий день. А если учесть, что у Изольды это была уже не первая попытка переезда, то шансы возврата многократно возрастали. Она слишком прикипела к общаге душой, чтобы покинуть её резко и безвозвратно.

Что касается Любы, то та как участница проекта «Из студенчества в бизнес»[2] отбывала с рабочей группой на турбазу, где планировались завершающие мероприятия. Именно по этой причине Вера была уверена, что увидит в районе обеда Изольду, но никак не Любу, которая должна быть уже в дороге.

Именно поэтому она рассчитывала наконец-то выспаться в гордом одиночестве. Но увы и ах, её планам не суждено было сбыться. Не сегодня, видимо.

— Сколько времени? — Вера потерла глаза и потянулась. Она выглядела сердитой и недовольной, но на самом деле радовалась появлению ставшей родной Любы. Без девочек в комнате стало слишком пусто и тихо. Слишком. А теперь прежняя суета вернулась, прямо как в старые добрые времена. Пусть она задержится здесь подольше. Вера ещё не привыкла к уединённой жизни.

— Полдевятого. Ты не брала мою форму? Может, все-таки брала и забыла, куда положила? Вспоминай! Я смотрю, порядок навести успела.

Вера оглядела комнату и хмыкнула. Выросшая в военных городках, она чётко знала, что такое порядок. То, что представляло сейчас их жилище, больше напоминало джунгли: вещи не свисали только что с потолка.

— Мне своей достаточно. Посмотри на полках. Наверное, завалилась. Или в холодильнике. — Не удержалась Вера.

Люба посмотрела на Веру, выскочила из комнаты. Вернулась минут через пять, причём в руках у неё был какой-то предмет:

— Смотри, что нашла в морозильнике, — она развернула юбку.

— А, это Розкино. Она на жвачку вчера села, вот и положила, чтобы та замерзла. Положи на место, а то Розка разбухтится. А кружку Изольды где нашла? Она же так без неё и уехала.

— Там же, за юбкой. К ней тоже жвачка прилипла? — хихикнула Люба.

Она поставила кружку на стол, а сама отнесла юбку. Вернувшись, девушка устало опустилась на кровать:

— Ну куда запропастилась эта несчастная форма? Что я скажу Демьяну? Он же её покупал. Может, Изольда по ошибке взяла? Она вчера собиралась, как смерч: всё сметала на своём пути по принципу: «Потом разберусь».

— Ага, Изольда, — хмыкнула Вера. — Не наговаривай на командира. Самой не смешно? Ей твоя штанина даже на щиколотку не влезет. Это ты в её одежде как в бронетранспортёре: и темно и дышится легко.

— Не время ехидничать. Дело серьёзное. Демьян в ярости, — вздохнула Люба, впрочем, в её голосе слышалось восхищение, но не страх. — Он утром напомнил про форму, я пошла проверить вещи и поняла, что её нет. Через полчаса сбор и отъезд. Не найду, ох, что начнётся, — застонала Люба. — Да где же она, где?

— И что он с тобой сделает? Съест и в землю закопает? — Вера наконец соизволила подняться с кровати. На ней были шортики и маечка. Она потянула руки к потолку, напряглась, как струна, а потом наклонилась вперед, все так же вытягивая руки, и вдруг резко опустила их, оставив болтаться как плети. — Только и слышно: «Демьян, Демьян». Тебя послушаешь: это не Демьян, это чёрт из преисподней. Не суетись. Сядь и вспомни, когда видела форму последний раз. Куда положила её после тренировки?

— В стирку, — потухшим голосом произнесла Люба. Просветление снизошло, как удар по затылку. Она потерянно прошла к корзине с бельём, заглянула туда и выудила из вороха белья свою пропажу, поднесла её к носу, сморщилась: — Фу-у-у, воняет. Почему белье в стирке всегда воняет?

— А ты хочешь, чтобы оно розами пахло? — усмехнулась Вера. — Кидай обратно. Сегодня постираю, потом как-нибудь передам или приеду, если пригласишь.

— Ой, что ты! — по-детски воскликнула Люба, кидая форму обратно в стирку и приложив руки к щекам. — Мне вчера Демьян рассказал, какой там будет напряжённый график. Не до отдыха. Спать хочу. Мы поздно вчера уснули, обсуждая проект.

Вера в это время сладко зевала. Услышав про проект, из-за которого подруга не выспалась, она так и застыла с открытым ртом. Люба подошла к Вере, склонила голову, посмотрела на подругу, заглянула ей в рот, потом одну руку положила на подбородок подруги, а вторую на макушку и со словами: