Бесконечность, плюс-минус (СИ) - "22 Слоя". Страница 1

Бесконечность, плюс-минус

Предисловие

Я — 22 слоя.

За моей маской есть вселенная, которую я слой за слоем хочу тебе показать. С её образами, особенностями и пока ещё непривычными для тебя звуками. Здесь тесно переплетаются цвета, буквы и мелодии. Начиная с малого, я хочу услышать стук твоего сердца, чтобы потом дать расслышать свой.

У меня много историй, но первую, про бесконечность, я расскажу постепенно. Для меня эта книга — куда большее, чем наспех написанный рассказ о приключении маленького человека. В ней — обретение собственного лица, индивидуальности, родственных душ и своей бесконечности, с которой ты уже никогда не сможешь расстаться. Я свою отыскал и был бы рад знать, что ты нашёл свою. Но если ещё нет, может оказаться так, что меж моих страниц запылились её первые проблески. Поищи, оно того стоит. В большом мире, который я тебе покажу, мы отыщем её вместе.

Приятного чтения.

Глава 1. Желтизна

Терсида

Солнечные эпизоды важны.

Они рассказывают о простом, без которого не бывает важного.

Это обычные дни, что создают основу истории.

Без них были бы только чувства без смысла.

О смысле люди читают до наступления темноты.

Йеталь

Лунные эпизоды очаровательны.

Они гармонируют с музыкой и умеют задевать.

Если получается, их не трогают, пока солнце не спрячется.

Потому что ночью появляется сокровенное, что ведёт за собой.

А в нём и сами мы.

ЖЕЛТИЗНА

— Вы намного хуже душегубов. Подобные вам сразу откусывают руку своего друга по локоть. Быть эгоистом и жить вопреки всем нам — это можно назвать целью? Нет, это невозможно и противоестественно. Именно поэтому вы виновны безоговорочно и безусловно. Вы виновны навсегда.

Спокойный мужской голос вещал. Рупоры, словно проводники размеренной речи, доносили до каждого правду. Тот самый спелый плод правды, от которого нельзя отказаться, умеренно сладкий, возведённый в истину. Иначе говоря — подлинный, самый настоящий и сочный среди всех других сортов. Нужно было иметь талант, чтобы передать его исключительный вкус. Этот голос, узнаваемый каждым жителем города, имел что-то притягательное и изумительное, сравнимое с даром. Он никогда не звучал на повышенных тонах и всегда оставался прав: не только для себя — для подавляющего большинства. На фоне тихой оркестровой музыки слышался диалог, напоминающий не критику действий, а разговор двух единомышленников. Рупоры, висящие на высоких столбах, позволяли насладиться беседой любому прохожему. Слушать или закрыть ладонями уши — дело каждого, но главное, что у него есть выбор.

— Вы ведь понимаете, господин То́кир, что это огромная ошибка с вашей стороны? Понимаете всю опасность, которой могли подвергнуть наш город, правда? Сейчас вы берёте на себя ответственность, а завтра ваше изобретение приводит к трагичным последствиям. Кому вы будете доказывать то, что это несчастный случай? Родственникам жертв? Обездоленным? Пострадавшим?

— Я вас прекрасно понимаю, — усталым и куда менее уверенным голосом заверил собеседник. — Прекрасно понимаю, о чём вы говорите, господин Ме́ндакс.

— Ваш поступок очерняет не только ваше имя, господин Токир. Вы — муж, отец и сын. Вы, в конце концов, механик. Не учёный, дорогой мой, не изобретатель, а механик. Вы знаете, что это значит?

— Что нечего искать в области, для которой я не создан. Это ошибка, которую я смог осознать только сейчас.

— Верно, верно! — кающемуся начали было аплодировать, но решили, что и пары хлопков будет достаточно. — У нас есть учёные, вы это знаете. Они занимаются своим делом, а вы — своим. Несложно запомнить.

— Да, совсем несложно.

— Ведь поймите, я говорю с вами, и сердце сжимается. Не хочется, чтобы вы погубили своё будущее. Вы — замечательный механик, благодаря вам наш Мейя́рф сохраняет свет даже ночью. Вот только не пытайтесь сделать наш город ярче, просто поддерживайте в нём свет. В противном случае это может кончиться тем, что мы сожжём сами себя.

— Прекрасно понимаю ваш посыл, — с трепетом в голосе согласился обвиняемый.

— Значит понимаете и глубину своей вины. Признаёте, что ответственны перед всеми нами? Перед каждым жителем Мейярфа, который мог бы пострадать от ваших опытов. Вы опасны, а ваши действия, не побоюсь этого слова, порочны.

Теперь голос обвиняемого снова звучал тихо, уверенно, но виновато. Трепет вытеснился стыдом — не обязательно было смотреть на лицо говорящего, чтобы понять это.

— Конечно признаю, мистер Мендакс. Виновен и опозорен. Я говорю это полностью осознанно, — раскаялся обвиняемый. — Лучше уж сейчас, чем никогда.

— Вот здесь вы правы. Правы, как никогда. В таком случае, господин Токир, хотелось бы, чтобы мы оба пошли друг другу навстречу. Вы знаете, что такого рода произвол предусматривает длительный срок заключения. Мы с вами прекрасно понимаем, что из этого следует, — мужчина на время замолчал, будто до самой последней секунды не был уверен, стоит ли ему продолжать. — Но как вы отнесётесь к тому, если Мейярф даст вам шанс?

— Мне… простите?

В голосе обвиняемого слышалось удивление. Никакого восторга, никакой вины. Словно заданный вопрос был невозможным, не вписывался ни в одно существующее правило и не имел права даже прозвучать.

— О каком шансе вы говорите, мистер Мендакс?

— Единственном для вас. Согласитесь ограничиться строгим выговором в обмен на публичное уничтожение этого гадкого изобретения? Это ошибка, и если ваши сожаления искренни, я прошу показать это на деле, перед всеми. Учтите, такое предложение я бы назвал исключительным случаем. В конце концов, вы… муж, отец и сын. Не хотелось бы, чтобы молодой человек ваших лет сгнил в отвратительном месте вроде Мыса Хохотунов [1]. Вместе с сумасшедшими, насильниками и другими сумасбродами. Вы можете там оказаться, потому что ваше изобретение — пошлый жест в сторону каждого, кто вас слышит. Я это понимаю, но в то же время мне хочется сказать, что вы этого не заслужили. Вы ошиблись, ведь так? Мне важно понимать, что вы сможете взять контроль над этим мальчишкой-авантюристом внутри вас. Важно, чтобы вы осознали ошибку в полной мере и оградили от неё других молодых людей, которые способны… заблудиться. Я бы хотел, чтобы вы стали примером для тех, кто полагает, что может двигать этот мир вперёд. И если вам действительно есть что сказать, если вы чувствуете вину — просто выскажите всё в микрофон перед вами, господин Токир. Но учтите, я не заставляю вас делать это. Прежде всего — ваше право выбирать.

За несколько секунд никто не сказал и слова. Только дыхание, тихий шум микрофона и оркестровая музыка. Но затем послышался голос человека: напуганного, сломленного, променявшего одну свободу на другую.

— Разрабатывая эту катушку, я думал о создании чего-то, что можно будет назвать движением вперёд. Думал, что это прогресс. Но, к сожалению, пренебрёг тем, что это может оказаться опасностью. Я не учёл ключевой детали: новые идеи очень редко могут быть полезны обществу, которое уже и так стабильно. Особенно если они создаются неквалифицированными в этой сфере людьми. Поэтому я призываю каждого, кто слышит меня, не повторять этой ошибки. Не пытаться создавать подобное и не думать, что вы можете двинуть человечество вперёд. Для вас создана самая удобная и короткая дорога к счастливой жизни. Поэтому я даю слово, что с чистым сердцем самолично растопчу свою же ошибку и больше не создам ничего подобного. И благодарю господина Мендакса за… шанс. Шанс жить.