Москит. Том 1 - Корнев Павел. Страница 1

Павел Корнев

Москит. Том 1

Часть первая: Девиация

Глава 1

Глухая железная дверь, за ней длинный коридор с редкими тусклыми электролампочками под потолком, дальше – решётка. Только подошёл к ней, и сразу щёлкнул замок. В тесной комнатушке дежурили два вахтёра с шоковыми дубинками, оба – операторы.

Я предъявил служебное удостоверение, получил ключ с биркой, макнул стальное перо в чернильницу и расписался в журнале регистрации, отправился в раздевалку.

Внутри шкафчика за номером тринадцать обнаружились аккуратно свёрнутая спецодежда, пустая полочка и три крючка на боковой стенке, на один из которых были нацеплены деревянные плечики – небольшое преимущество начальника караула.

Я убрал на свободный крючок кепку, выложил на полочку ключи, бумажник и выкидной нож, после отщёлкнул карабин цепочки карманных часов, убрал их туда же. Разулся и поставил внутрь парусиновые туфли, сложил по стрелкам и повесил на перекладину плечиков брюки. Сверху устроил рубашку с коротким рукавом. На смену повседневной одежде пришли рубаха из плотной ткани и синий рабочий комбинезон, кеды и кепи.

После я взглянул на висевшие над дверью часы и покинул раздевалку через вторую дверь. За ней – длинный полутёмный коридор и очередная караулка с вахтёрами. Дежурный отметил в журнале время, я поставил очередную подпись, навалился на глухую металлическую дверь, с натугой распахнул её и шагнул в отстойник.

Именовался так отнюдь не только лишь огороженный со всех сторон высоченными стенами двор с плацем и навесами, а вся территория подготовительного факультета республиканского института исследования феномена сверхэнергии. Официально это обособленное учебное подразделение числилось интернатом закрытого типа, но отстойник – он отстойник и есть.

Именно сюда помещались все прошедшие инициацию в Эпицентре соискатели, коим повезло уложиться в стандарты РИИФС. Кто-то почти сразу переводился в студенческие общежития, кто-то задерживался тут на семестр или даже на весь первый курс. Не обходилось и без отсеянных по причине асоциального поведения или проблем с психикой, этих преимущественно отправляли в инженерный дивизион ОНКОР – прокладывать просеки и расчищать обочины дорог. Поговаривали и об отстойнике внутри отстойника, где содержались до полной потери сверхспособностей серьёзно проштрафившиеся студенты, не достигшие в своём развитии пика румба, но меня на дежурство туда не ставили; ни подтвердить эти слухи, ни опровергнуть их не мог.

До начала смены оставалось ещё четверть часа, но лавочки под навесом не пустовали. Я прошёлся, пожимая руки шапочно знакомым коллегам, огляделся и не заметил никого из своих подчинённых, один только Матвей Пахота размеренно подтягивался на турнике.

Формально причиной его временного перевода из штурмового взвода комендатуры послужила необходимость усилить наше звено, но, как пояснил сам здоровяк, таким образом его намеревались натаскать на работу с людьми.

– Какая-то блажь Дичку в голову взбрела! – пожаловался мне тогда Матвей. – Что значит, с людьми работать не умею? Чего там уметь-то? Зашёл на адрес, всех мордой в пол уложил, вот и вся работа! А тут никого и пальцем тронуть нельзя! Ерунда какая-то!

Я участливо покивал в тот раз, прекрасно понимая, что громила попросту выпускает пар. Нашему куратору с военной кафедры института – Василию Архиповичу Дичку куда больше подошла бы фамилия Бычок, очень уж мощным сложением он отличался, да и силушкой обижен не был. Матвей, такое впечатление, его слегка побаивался. Его да ещё своего наставника по рукопашному бою. Взводного и того он скорее просто уважал.

– Жарко будет, – заявил Пахота, приложил ко лбу ладонь и глянул в пронзительно-синее небо, где выписывал фигуры высшего пилотажа аэроплан какой-то новой конструкции. – Ни облачка!

– Август же! – хмыкнул я, подпрыгнул, ухватился за перекладину и в быстром темпе подтянулся два десятка раз.

Матвей тяжко вздохнул, вытер лицо и шею, отошёл к брусьям, а там и моё звено подтянулось. Карла, Яна и жилистого боксёра Костю сюда направили от военной кафедры для прохождения летней практики, и это задание студентов отнюдь не воодушевило. Одно дело территорию кампуса патрулировать, где все друг друга знают, и совсем другое – за вчерашними соискателями приглядывать. Тут никогда наперёд не скажешь, что эти оболтусы отчебучат из хулиганских побуждений или просто по недомыслию.

– Пьер! – поприветствовал меня Карл, который на фоне Матвея больше не казался таким уж здоровяком. – В курсе, куда нас сегодня поставят?

– Не-а, – покачал я головой. – Распределения ещё не было.

Мои слова никого особо не порадовали, разве что Костя фыркнул:

– Да какая разница? К девчонкам всё равно не отправят!

– Нельзя мне к девчонкам, – заявил в ответ Карл и широко зевнул. – Мэри узнает – всю душу вынет.

– Подкаблучник! – насмешливо фыркнул Ян. – И ты, Костя, неправ! Разница, куда направят, есть и большая: одно дело в учебном корпусе дежурить, где тишина и спокойствие, и совсем другое на спортивной площадке драки разнимать. На таком-то солнцепёке! Да и городские поспокойней деревенских. Петь, просись в блок с городскими, если выбор будет.

– Тут как повезёт, – покачал головой Костя. – Среди городских всякие попадаются.

– В городах благонадёжность соискателей нормально проверяют. Если проблемы с законом имелись, отсеивают. А в деревнях гребут всех подряд. Там только рады от своего хулиганья избавиться, а дальше хоть трава не расти.

– Не бухти, Жан! – отмахнулся от приятеля Карл и спросил: – Пьер, ты на тренировку по сверхболу идёшь?

Я пожал плечами.

– Не знаю ещё. Как получится. Меня сегодня на пик витка выводить будут.

– О, поздравляю!

– Да не с чем пока.

– Брось! Осложнения всегда на первом этапе проявляются. После экватора всё как по маслу идёт.

Я вздохнул. Не знаю, как другим, а мне по мере приближения к пику витка далеко не каждую неделю удавалось нарастить длительность резонанса на жалкую, вроде бы, секунду. Пришлось даже курс продлить и на более мощные препараты перейти. Ладно хоть рассрочку на всё время обучения в институте растянули. Ну да – теперь я не вольный слушатель, а полноценный студент. Пусть и к военной кафедре приписан целевиком, будто крепостной, но всё же, всё же…

Появился дежурный, и начальники караулов поспешили к нему на инструктаж и за назначениями.

– Линь? – прозвучало под конец. – Столовая блока эм-гэ-семь-пять. Следующий!

Я махнул рукой подчинённым и двинулся к входу на территорию отстойника.

Карл первым нагнал меня и спросил:

– Ну и?

– В блок к городским, всё как ты хотел.

Озвученная дежурным буквенно-цифровая абракадабра расшифровывалась предельно просто: нас отрядили в столовую блока, где проживали горожане мужского пола с полным пятилетним образованием, прошедшие инициацию на седьмом витке.

Ян показал мне большой палец, и Матвей предупредил студентов:

– Не расслабляйтесь.

Карл снял с головы шляпу и принялся обмахивать ею раскрасневшееся лицо.

– Брось, Мэтью! – фыркнул он, не приняв это предупреждение всерьёз.

– Не расслабляйтесь, – повторил громила, после добавил: – И зови меня – Матвей.

Студент вновь фыркнул, а вот я с бывшим сослуживцем был всецело согласен. Операторов, отучившихся полный семилетний курс или тем паче получивших гимназическое образование, давно расселили по общежитиям, да и закончивших пять классов абитуриентов в отстойнике оставалось не так уж и много. Значит, наш сегодняшний контингент в той или иной степени проблемный. Ну или как минимум – сомнительный; сто к одному, проштрафившихся операторов из разных групп собрали. Прав Матвей: расслабляться не стоит.

Впрочем, и особых причин для беспокойства я покуда тоже не видел. Проблемные – не проблемные, разберёмся. Опять же в отстойнике лишь на первый взгляд всё примитивно, как рельс, устроено, на деле абитуриентов опекали сразу по нескольким направлениям. К примеру, земляков неизменно раскидывали по разным корпусам, с самых первых дней обучения заставляя принять тот простой факт, что теперь для них весь мир делится на тех, кто обладает способностью управлять сверхэнергией, и всех прочих.