Нейтрально-враждебный (СИ) - Арьков Сергей. Страница 1

Сергей Арьков

Нейтрально-враждебный

Пролог

Шум, разбудивший Сендара среди ночи, был ужасен. Тяжелые глухие удары и человеческие крики доносились откуда-то снизу.

Не успел он распахнуть глаза, как почувствовал, что кровать под его телом вдруг запрыгала, словно живая. Паладин в страхе вскинулся, не понимая, что происходит. Когда же он осознал, что подпрыгивает не только кровать, но вся крепость содрогается подобно бьющемуся в предсмертных конвульсиях великану, стало еще страшнее.

За узким окном простерлась полуночная тьма, но в крепости давно не осталось ни одного спящего человека. Сендар слышал людские крики, раскатистый грохот, звон, и странный, набирающий силу, гул.

В первую очередь Сендар подумал о внезапном нападении. Возглавляемая им крепость стояла вблизи границы, и вражеские визиты в ее окрестности являлись обычным делом. Пару раз за свою бытность командиром гарнизона Сендару доводилось отражать настоящие попытки штурма, в ходе которых недруги ломали ворота тараном и лезли на сены по приставным лестницам. Не исключено, что ему придется проделать это и в третий раз.

Проворно вскочив с кровати, он подбежал к окну и выглянул наружу, рассчитывая увидеть под крепостными стенами мечущиеся тени вражеских солдат и яркие крапинки факелов. Но к его немалому удивлению там никого не оказалось. Лишь над темными кронами леса в ночное небо поднялась целая туча птиц, огласила окрестности своим многоголосым криком и устремилась прочь. Пернатые словно почуяли угрозу, и торопились убраться подальше от ее источника.

От нового удара крепость содрогнулась, как живая. По всему сооружению прокатился жуткий звук, смесь стона и скрежета — это огромные каменные блоки сдвинулись со своих мест. Чтобы не растянуться на пляшущем под ногами полу, Сендар крепко вцепился пальцами в подоконник.

Его доспехи сверкающей грудой лежали в углу, но облачаться в них было некогда. Сендар быстро натянул сапоги, схватил меч и бросился к выходу из комнаты. Что бы ни происходило с крепостью, источник вибрации и шума находился внутри нее. И Сендар уже начал догадываться о том, кто именно навлек беду на их головы.

Едва успев покинуть свои покои, Сендар столкнулся в коридоре с одним из рыцарей гарнизона. Тот имел жуткий вид: волосы его стояли дыбом, в глазах застыло выражение дикого страха.

— Там! Там! — с ходу закричал рыцарь, бестолково размахивая руками.

Видя, что подчиненный пребывает в состоянии паники, Сендар тут же воспользовался проверенным методом приведения личного состава в чувства — залепил бойцу крепкую отеческую пощечину.

— Говори, что случилось! — потребовал Сендар.

— Там, в подземелье, — всхлипывая, забормотал рыцарь. — Там что-то происходит. Что-то ужасное. Я слышал чудовищные крики, и видел….

Рыцарь запнулся, дико уставившись на командира круглыми, полными ужаса, глазами.

— Что?

Сендар сгреб бойца за грудки и крепко встряхнул слабонервную особу.

— Что ты видел?

— Огонь, — чуть слышно вымолвил тот.

Огонь!

Сендар побледнел.

У него и мысли не возникло, что причиной всеобщего переполоха мог стать обычный пожар. С обычным пожаром их гарнизонный маг справлялся легко и непринужденно, не отрывая зада от стула, а пивной кружки от губ. Да и к чему было беспокоить гарнизонного мага, когда всякого чародейского сброда в крепость слетелось больше, чем мух на подгнившего мертвеца?

Да, Сендар как чувствовал, что этим все закончится. Этим, в смысле — катастрофой. Он почувствовал это тотчас же, едва увидел подъезжающую к крепости колонну всадников и телег. Произошло это две недели назад, и с тех пор командир гарнизона не ведал покоя, тяготясь ожиданием неминуемой беды.

Вообще-то Сендар не питал никакой особенной неприязни к чародейской братии. В крепости постоянно находился прикомандированный к гарнизону маг, и Сендар успешно ладил с ним. Но те ребята, что нежданно-негаданно нагрянули к ним в гости, оказались не по душе командиру гарнизона. Заносчивые наглецы, молчаливые, привыкшие требовать, приказывать и не терпящие никаких возражений. Эти фрукты явились прямиком из столицы, и привезли с собой бумаги за подписью самого короля. Сендару нечего было противопоставить этим бумагам. В них содержался высочайший приказ оказывать предъявителям любое содействие, исполнять все их повеления и не чинить никаких препятствий. И еще — не задавать лишних вопросов.

Последний пункт королевского распоряжения Сендар все-таки рискнул нарушить. На второй день он отловил в коридоре главу прибывших чародеев, седого белобородого хрыча с обманчиво безобидной внешностью умудренного годами старца, и попытался вытрясти из него ответы. Сендар прямо спросил у деда, какого демона толпа магов забыла в его крепости. Ведь это же, фактически, пограничье. Если взобраться на башню, то в ясный день можно разглядеть с ее вершины темную империю. Отчего магам не сиделось в столице, или в ином месте королевства? Почему они избрали для своих темных дел пограничный форпост?

Но вопросы Сендара остались без ответа. Бородатый чародей высокомерно заявил ему, что выполняет приказ короля, и что если он, Сендар, имеет что-то против этого, то пускай отправляется в столицу, и выскажет свои претензии лично монарху, коли тот пожелает его слушать, а не отправит прямиком в темницу, или сразу на плаху.

Прибывшие маги доставили в обозе множество диковинного оборудования, которое, стараниями слуг, спустили в подземелье. Сендар честно пытался протестовать против творимого произвола. Все-таки подземелье исполняло роль последнего убежища, в котором гарнизон мог укрыться в случае удачного вражеского штурма. Внутри защитники могли пересидеть какое-то время, дожидаясь подхода подкрепления. Это было надежное убежище. Вход в него запечатывался огромной металлической плитой, которая в обычном состоянии была подвешена под полотком, а в случае необходимости, при помощи простого рычага, опускалась вертикально и преграждала путь внутрь катакомб. Согласно уставу, подземелье строжайше запрещалось использовать для каких-либо посторонних нужд. Там всегда должен был находиться запас пищи и воды, там стояли деревянные койки с брошенными на них тюфяками, набитыми свежей соломой. Все это обновлялось и поддерживалось в целости. По крайней мере, Сендар, в бытность свою командиром гарнизона, строго за этим следил.

Явившиеся чародеи силами прибывших с ними слуг вытащили из подземелья все: койки, тюфяки, бочки с водой, ящики с сухарями. И бросили гарнизонное имущество во дворе, будто некий мусор. А в подземелье принялись спускать свое таинственное добро. Делали это по ночам, тайно, будто преступники, и даже Сендар не смог подсмотреть, что же за груз привезли с собой столичные волшебники.

Чародеи не допускали в подземелье никого, кроме прибывших с ними слуг. Сендар пару раз едва не устроил драку, пытаясь спуститься вниз и лично выяснить, чем заняты незваные гости. Гарнизонный чародей тоже не мог ничего сказать по этому поводу. Прибывшие маги не считали его ровней себе, и не посвящали в свои тайны.

Еще несколько раз Сендар подкарауливал белобородого старика и пытался добиться от того объяснений. Наконец, чародей не выдержал, и нехотя сообщил паладину, что они закончат свою работу в течение месяца, а затем покинут крепость навсегда. И посоветовал Сендару набраться терпения, ибо работа их, как заверил старик, близка к успешному завершению.

Какая такая работа? О чем толковал бородатый негодяй? Сендар не знал этого, и знать не хотел. Он с нетерпением ждал того прекрасного дня, когда чародеи погрузят на телеги свое добро, и покинут его крепость. Уж он не поленится отметить этот день с размахом. Плюнет на устав, напьется сам и позволит сделать это всем своим подчиненным.

Теперь же Сендар понял, что долгожданной попойке едва ли суждено состояться. Не просто так чародеи пожаловали сюда, на самую восточную границу Ангдэзии, подальше от больших городов и населенных областей королевства. Они выбрали пограничную крепость целенаправленно, потому что не было вблизи нее ни населенных пунктов, ни важных торговых путей, ни судоходных рек. Повсюду, вокруг одинокой твердыни, темнели древние леса, а на востоке, милях в двадцати от крепостных стен, лежала мертвая земля, тянущаяся до самых пределов черной империи. Что бы ни произошло здесь, здесь оно и останется, не причинив никому вреда. Кроме, разве что, обитателей крепости. Но их жизнями, похоже, не особо-то дорожили в столице.