Дай мне! (сборник) (СИ) - Денежкина Ирина. Страница 1
Annotation
Имя молодой писательницы из Екатеринбурга хорошо известно не только в России, но и в Италии, Германии, Швеции и других европейских странах, где ее первая книга – сборник новелл «Дай мне!» – разошлась немалыми тиражами и завоевала положительные отзывы критиков. Денежкина пишет в своих произведениях о том, что волнует ее и других представителей ее поколения – о любви и дружбе, об Интернете и алкоголе, о скуке и приключениях. И пишет обо всем этом на языке молодых и с подкупающей откровенностью. Настоящее издание дополнено также более поздним рассказом писательницы под названием «Нацбест».
«Дай мне!», номинант премии «Национальный бестселлер» 2002 года.
Ирина Денежкина
Нацбест
Дай Мне!
Валерочка
Song for lovers
Вася
Дистанированное чувство
Лёха–ротвейлер
Моя прекрасная Энн
Постскриптум
Смерть в чате
Ты и я
Шнур
Ирина Денежкина
Дай Мне!
Нацбест
– А ты меня сейчас так и будешь называть – Валерочкой?
Валерка смотрел на меня снизу вверх, сидя на траве. Свежепобритая голова искрилась на солнце. За стёклами очков спокойно моргали глаза.
– Ага. А ты линзы всё ещё не сподобился купить?
– Я боюсь, – Валерка рывком вскочил с травы, отряхнул зад. – К глазам вообще боюсь прикасаться. Такая натура.
Он некоторое время постоял, оглядывая меня с ног до головы, потом его губы расплылись в улыбку, обнажив ряд мокро блестящих зубов. Валерка вздохнул и повис на мне, крепко стиснув мои плечи руками. Счастливый вздох. Ах-ах. Какие мы стали чувственные твари! Это в противовес бесчувственным. «Бесчувственная тварь». Как смачно звучит!
Валерка чуть-чуть ниже меня. Тощий, хотя в одежде его можно обозвать более приятным словом – стройный. Одежда у Валерки «зимой и летом одним цветом». Сейчас жарко, хотя лето по идее должно наступить только завтра. На мне джинсы и футболка с надписью «New York City». Красная. Валерка в куртке. Он утверждает, что в ней совсем не жарко. На куртке написано «Merc 67». Странный мальчик.
Итак, он некоторое время стоял, уткнувшись мне в шею и тихо дыша. Потом отстранился и, держа меня за плечи, рассмотрел как картину. Более подробно. Сказал виновато:
– Соскучился…
Вот подлая рожа!
Мы познакомились с Валеркой год назад, когда приезжали с Волкович в Питер. Волковой он категорически не понравился. Мне тоже, но менее категорически. Мы, помнится, тогда сидели в кафе и ели пирожные. Напротив сидел кавказский молодой человек и дёргал бровями в сторону Волковой. Наверное, это и называется «строить глазки». Волкова не отвечала взаимностью, потому что в принципе не любит хачей. А тем более подмигивающих. Она сосредоточилась на пироженке. Я тоже. В это время нас от грузинского мужчинки закрыла толпа молодых людей, человека четыре. То есть, на улице они назывались бы «компанией», но в тесном пространстве кафе это была именно толпа.
Через пару минут послышались нервные вскрики, громкая возня и звуки падающих стульев. Волкова встрепенулась. Я тоже, потому что люблю всё нервное. Но мы с Волковой ничего не успели разглядеть. В ту самую минуту, когда наши глаза поднимались вверх, к нам на столик с грохотом и тяжёлым дыханием свалился человек. Спиной вниз. Затылок человека попал точно ко мне в тарелку и похерил надежду на продолжение банкета. Я возмущённо взглянула на голову в тарелке. На меня смотрело перевёрнутое лицо. Розовые щёки, глаза горят, но как-то рассеянно (Волкова достала из своей тарелки очки человека). Детская совершенно рожа. Рожа смотрела на меня доли секунды, потом вскочила и ринулась в бой. Опоздала. Трое приятелей рожи спешно покидали кафе, оставив кавказского мужчинку с дёргающимися в сторону Волковой бровями лежать мордой в пол. Брови, естественно, остановились. Наверное. Не в пол же им дёргаться. Рожа побежала вслед за друзьями и вскоре исчезла вместе с ними. Из подсобки выбежал охранник.
Волкова с чувством глубокого отвращения повертела очки перед собой, потом завернула их в салфетку и встала. Мы вышли из кафе и побрели в сторону метро. Стояла нестерпимая жара. Уже вторую неделю. А у нас с Волковой было с собой только по одному комплекту «летней» одежды.
Зато свитеров до фига. В чемодане.
– А мне говорили: в Санкт-Петербурге всегда холодно и идёт дождь!… – с ненавистью к этим «говорившим» произнесла Волкова. – Твари.
Тем временем мы дошли до метро. Волкова всё ещё сжимала очки в руке.
Встали на эскалатор. Тем временем сзади заорала сигнализация, послышалась вялая ругань и топот ног. Толкаясь, мимо нас проскакали вниз четверо подростков. У одного, самого последнего, было жирное пятно на затылке. Ха.
Этот пятнистый вдруг обернулся и взлетел к нам.
– Здорово!
– Здравствуйте, – поздоровалась с претензией Волкова и протянула очки. – Вот, возьмите ваше имущество.
Пятнистый с удовольствием взял имущество и, протерев его полой курточки, нацепил на тонкий нос.
– А я тебя узнал! – похвастался он мне. – Хоть и без очков! Хоть ты и была мутным пятном, но узнал!
Мне было не очень лестно его сравнение пятнами. Мутными. Сам пятнистый и мутный.
Но пятнистый не смутился от вида наших с Волковой надменных рож. Улыбнулся и поскакал вниз.
– Такая жара, – поделилась Волкова. – А этот дурачок в куртке!
– Да уж! В осенней, кажися.
– В Питере все ёбнутые, – со вздохом превосходства констатировала Волкова. Уже который раз констатировала. Это наше общее наблюдение.
В вагоне был застоявшийся потный воздух. Моё лицо покрылось противной испариной. Волкова тоже блестела. Мы стояли, держась за поручни и молча страдали. Вдруг меня кто-то схватил за локоть. Я испуганно дёрнулась и оглянулась. На сидении возлежала компания (она же – толпа) тех самых подростков из кафе. Пятнистый сидел с поднятой рукой. Не успел опустить. Когда за локоть хватал.
– Чего надо?
– Садись! – пятнистый ужался, остальные тоже сдвинулись теснее. Освободилось место. Я втиснулась в промежуток. Волкова оглянулась и тут же уселась сверху. Своим тяжёлым задом. Охо-хо.
Пятнистый протянул тонкую руку:
– Валерий!
– Отлично, – буркнула я. Волкова кивнула.
Остальные подростки тоже представились, но более оригинально:
– Раджа.
– Ворон.
– Мюллер.
– Надо говорить «Миллер», – покровительственным тоном поправила Волкова. – Это такое пиво.
Подростки заржали. Необидно, правда. Хорошие подростки попались, бля.
Мы вышли на «Озерках» и мальчики купили нам шаверму и пиво. За то, что Валерий расхерачил наши пироженки.
Мы сели на скамеечку в ближайшем дворе. Волкова раскрепостилась после пива и стала общаться.
– Тебе не холодно? – с иронией спросила она Валерия, потрогав его за куртку.
– Нет, – Валерий помотал стриженной головой.
Куртка у него (та самая, «зимой и летом») была одета прямо на голое тело, снизу болтались короткие светлые шорты. С цепью. И кроссовки. Остальные – Раджа, Ворон и Мюллер – тоже были с приветом. Футболки и шорты, а на ногах – несовместимые с жарой большие чёрные ботинки. Волкову аж передёрнуло.
– Тебе не холодно? – Волкова подъебнула на этот раз Раджу.
– Нет.
За то время, что мы провели на скамеечке с пивом и мальчиками, Волкова периодически шутковала подобным образом. И все ей терпеливо отвечали, что «нет, не холодно». Ёбнутые.
Слишком выдержанные.
Потом мы с Волковой поехали на автобусе домой (на Выборгскую улицу), а Раджа, Валерий, Мюллер и Ворон – на метро по каким-то своим делам. Валерий взял у меня тогда телефон (Питерский) и мэйл (непонятно зачем).
Он позвонил спустя неделю и приехал. Волкова в квартире собирала вещи, так как назавтра мы должны были уезжать. А я сидела на лавочке у подъезда. С Валеркой. Досиделась.