Путеводитель ботаника по ядам и вечеринкам - Хавари Кейт. Страница 1

Кейт Хавари

Путеводитель ботаника по ядам и вечеринкам

* * *

Перед вами художественное произведение. Все описанные в романе имена, персонажи, организации, места и события являются либо плодом воображения автора, либо необходимой частью его вымысла. Любое сходство с реальными событиями, местами или людьми, живыми или мертвыми, является случайным.

Моему любимому биологу

Глава 1

Падавший из окон громадного особняка свет лился на ступени и посыпанную гравием дорожку. Шафран вышла из такси, и облаченный в ливрею лакей проводил ее вверх по лестнице, где служанка приняла ее пальто. На пороге роскошной гостиной, в которой собралось человек двадцать, девушка замерла. Несмотря на пылавший в камине огонь, в просторной комнате было не слишком жарко. Высокие стены обиты зеленым шелком, мебель старинная, фамильная, начищенная до блеска, – все это напоминало Шафран дом бабушки и дедушки, набитый семейными реликвиями, о которых вспоминали разве что служанки, когда приходило время вытирать пыль.

Оглядывая гостей, Шафран почувствовала укол беспокойства – вдруг здесь окажется именно тот человек, встречи с которым ей хотелось бы избежать. Впрочем, бояться нечего – если доктор Беркинг здесь, она услышит его раскатистый голос. Сердясь на себя за малодушие, Шафран расправила плечи: если ей и грозит опасность, то точно не на званом ужине.

Переступив порог, Шафран назвала свое имя дворецкому, который величаво объявил о ее прибытии. Некоторые гости с любопытством посмотрели на новенькую, а пожилой мужчина подошел ее приветствовать. Это был сэр Эдвард Лейстер, хозяин особняка, в котором они все собрались.

Шафран улыбнулась:

– Рада с вами познакомиться, сэр. Прежде всего мы должны благодарить вас за то, что амазонская экспедиция стала возможной.

Сэр Эдвард отмахнулся и, глядя куда-то мимо гостьи своими бесцветными глазами, ответил:

– Безусловно, я счастлив поделиться своими средствами с Университетским колледжем. – Он сказал это чуть громче, чем следовало, чем сразу же посеял сомнения в искренности своих слов.

На правах хозяина дома он повел гостью к сотрудникам университета, с которыми она уже была знакома. Она заметила, что они смотрят на нее с некоторым удивлением – возможно, те, кто ее знал, не ожидали увидеть ее в одежде, не испачканной грязью или пылью. Шафран машинально провела рукой по платью, расшитому бисером. Хотя его васильковый оттенок не мог сравниться с цветом ее синих глаз, блестящий бисер привлекал внимание и, конечно, был ярче всего, что она носила прежде. В ее скромном гардеробе не было предусмотрено нарядов для торжественных случаев, поэтому соседка, с которой Шафран снимала жилье в складчину, одолжила платье у знакомой на работе. По тогдашней моде оно отличалось прямым силуэтом и спускалось ниже колен, оставляя руки обнаженными и подчеркивая стройность девушки. И сама Шафран, и Элизабет – та самая соседка по квартире и лучшая подруга – приложили немало усилий для того, чтобы завить и уложить темные волосы девушки в стильную прическу, а еще раздобыли шелковые вечерние перчатки, чтобы завершить образ.

Шафран заметила, что на нее серьезно смотрит рослый брюнет. Он подошел и представился:

– Я Александр Эштон. Мы работаем на одном этаже в северном крыле. А вы, как я полагаю, ассистент доктора Максвелла.

Можно было обойтись и без формальностей, потому что на биологическом факультете Университетского колледжа Лондона все друг друга знали. Кроме того, сейчас на кафедре работала всего одна женщина, и это была Шафран, о которой последнее время ходили самые неприятные слухи.

Что касается мистера Эштона, его личность вовсе не была для Шафран загадкой. Она смутно помнила его еще с тех пор, как боролась за свое право находиться в университете, а позже – за право работать, и нельзя сказать, чтобы он ей особенно импонировал. Люди отзывались об Александре Эштоне уважительно: он окончил аспирантуру в два раза быстрее других и путешествовал по миру, исследуя экзотические края. О его нынешних проектах она знала мало, либо потому, что сплетники не интересовались его работой, либо потому, что мистер Эштон не болтал о своих публикациях на каждом углу, как другие.

И вот он стоял перед ней, высокий, в элегантном смокинге и так пристально смотрел на нее, что ей стало не по себе. Темные брови, глаза еще темнее, нос с небольшой горбинкой, очертания рта выдают упрямство, загорелая кожа контрастирует с белоснежной рубашкой, словно он только что вернулся из длительного отпуска. Волосы от природы вьются, и даже бриолин не может с ними справиться.

– Да, я научный ассистент доктора Максвелла, – ответила Шафран. Мистер Эштон взял ее протянутую ладонь, и она сквозь перчатки ощутила тепло его пальцев. – Шафран Эверли.

Он в недоумении уставился на нее.

– Вас зовут Шафран?

Девушка вздохнула. Распуская о ней слухи, сплетники с кафедры позабыли упомянуть ее имя.

– Ну, это как бы логично, не находите? Я – ботаник, и имя у меня как у растения. Забавно, правда?

Эштон криво улыбнулся.

– Не вижу ничего забавного, – буркнул он.

Не зная, как трактовать его ответ, Шафран провела рукой по платью.

– Ну все-таки Шафран лучше, чем Лютик или Азалия.

– Мне тоже следовало бы изменить имя, чтобы оно отражало сферу моих интересов. Как вам Бруселла Мелитензис? [1] – Он сунул руки в карманы и задумчиво посмотрел на собеседницу. – Басиллус Сереус [2] звучит как-то не очень. Лучше всего, безусловно, Лейшмания Доновани [3]. – Он казался совершенно серьезным, но в его голосе звучали саркастические нотки.

– Лейшмания Доновани – идеальный вариант, – одобрила Шафран и выдавила из себя улыбку. – Для краткости вас бы называли Донованом, и никто бы ничего не заподозрил.

– Знаете, раз уж Лейшмания вызывает анемию, а иногда уродливые образования на теле, я вряд ли выберу себе такое имя.

Шафран не знала, рассмеяться ей или рассердиться, но невозмутимость собеседника заинтриговала ее, и она даже расстроилась, когда в зал вошел ее наставник доктор Максвелл со своим другом, доктором Эстером.

Когда они приблизились, мистер Эштон наклонился к ее уху и пробормотал:

– Доктор Эстер [4], еще один ботаник с подходящим именем.

То же самое она сказала доктору Эстеру, будучи маленькой девочкой, во время одного из редких визитов с отцом в университет, и ей казалось, что он до сих пор не забыл ее неосторожное замечание. При этом воспоминании Шафран с трудом подавила смех.

Доктор Максвелл и доктор Эстер были ровесниками, то есть одинаково пожилыми, но внешне представляли полную противоположность друг друга. Взлохмаченные волосы и кустистые брови Максвелла придавали ему сходство с добрым дедушкой, в то время как лицо Эстера казалось суровым и напоминало Шафран уже ее собственного дедушку.

– Эверли, – тепло сказал Максвелл, пожав ее руку.

Шафран улыбнулась профессору, но от нее не укрылось, как приподнялись брови мистера Эштона, когда Максвелл назвал ее по фамилии. Ей нравилось, когда он ее так называл; это заставляло ее чувствовать себя одним из сотрудников кафедры, а не какой-то диковинкой.

– Как прошла ваша поездка, профессор?

– Хорошо, как обычно, хотя я каждый раз забываю, до чего же утомительно развлекать детей, – дребезжащим голосом ответил собеседник. – Мои внуки почему-то уверены, что у меня столько же энергии, сколько и у них.

Максвелл заговорил с мистером Эштоном, а Шафран повернулась к другому профессору: