Твой дом там, где я (СИ) - Грэй Ева. Страница 1

Твой дом там, где я

Ева Грэй

Пролог

— Лера, зайди. Нам нужно поговорить. — Михаил Александрович открыл передо мной дверь своего кабинета. Святая-святых.

— Я в чём-то провинилась? — с опаской посмотрела на отчима. Не знаю почему, но я до сих пор его боялась, несмотря на то, что мы практически с ним не общались и ничего плохого он мне ни разу не сделал. Он был не самым разговорчивым и открытым человеком, я бы даже сказала, что наоборот. Но не пора ли уже к этому привыкнуть?

— Нет. Почему ты так думаешь? — отодвинув мне кресло, кивком пригласил в него присесть.

— Просто мне говорили, что никому, кроме Вас, сюда заходить не дозволено. — Удобно уместившись в кресле, я увлечённо крутила головой по сторонам, пытаясь увидеть и запомнить, как можно больше. Вряд ли мне ещё выпадет такая возможность.

— Ты до сих пор мне выкаешь…

— Простите… — я смущённо опустила глаза на свои коленки и увидела пятно на своих белых колготках, чуть выше колена. На автомате прикрыла его ладошкой. Маме бы это точно не понравилось.

— Лера…, я пригласил тебя, чтобы поговорить о твоей маме.

— Что с ней?! — позабыв об испачканных колготках, я вскочила с места и опрометью кинулась к огромному письменному столу, за которым сидел отчим и с грустью смотрел на меня. — Где она?! — я никогда не позволяла себе перебивать старших, в вопросе воспитания, моя мать была слишком строга. Пожалуй, даже, маниакально. Но слова отчима заставили меня забыть обо всех правилах приличия.

— Лера, присядь. — Опустив голову, я послушно вернулась обратно и села в кресло.

— Твоя мама в больнице. — Немного помедлив, добавил. — Инфаркт.

— Инфаркт? А что это? — я вцепилась в прохладную, гладкую поверхность подлокотников крохотными пальчиками с такой силой, что они побелели. Я не понимала значение этого слова и впервые его слышала, но отчего-то оно мне сразу не понравилось.

— Это поражение сердечной мышцы, вызванное острым нарушением её кровоснабжения из-за тромбоза одной из артерий сердца атеросклеротической бляшкой… — он посмотрел в мои распахнутые от удивления серые глаза и запнулся. — Проще говоря, у неё сердечный приступ. — Сухо констатировал он и достал из пачки, что крутил всё это время в руках, сигарету. Странно, я не знала, что он курит.

— Сердечный… приступ… — растерянно повторила за ним. — Мама же такая молодая и такая красивая. Какой ещё приступ?! Она же никогда и ни на что не жаловалась! Даже болела простудными заболеваниями редко. Не то что я, которая постоянно умудрялась подхватить все возможные болячки, вначале в детском саду, а потом и в младших классах школы, пока всерьез не увлеклась гимнастикой. Я хочу к ней!

— К ней пока нельзя. — Он щёлкнул зажигалкой и поднёс сигарету к губам. — в воздухе появилось небольшое густое облако с характерным кисловатым запахом и я тихонько кашлянула.

— Как это нельзя?! Я… — в этот момент на его столе зазвонил телефон и от неожиданности, я дёрнулась и замолчала.

— Да. Я. — Он отвечал сухо, смотря чётко перед собой, словно разговаривал не по телефону, а тет-а-тет. — Спасибо. — Я смотрела на отчима во все глаза, пытаясь понять, относится ли этот звонок ко мне, то есть, к моей маме, или нет. Но по его отстранённому взгляду и холодному тону, так ничего и не поняла. Положив телефон обратно на стол, он поднялся и отошёл к окну, повернувшись ко мне спиной. Я сидела, как мышка, боясь пошевелиться.

— Это звонили из больницы. — Он говорил и смотрел в окно, как будто кроме него здесь никого не было и он просто разговаривал сам с собой. И, если бы я сейчас не находилась здесь, то ни за что бы не поверила, что это говорит он. Голос изменился до неузнаваемости. — Мне очень жаль.

— Жаль…. Почему? Что-то случилось? — мне было всего восемь лет. Я плохо понимала, что происходит, но изо всех сил пыталась быть сильной и взрослой, сдержанной и воспитанной, такой, какой хотела видеть меня мама. Только мне впервые в жизни было так жутко страшно и одиноко.

— Потому что её больше нет.

Чужая семья. Чужие правила

— Неееет! — проснувшись от собственного крика, я приняла положение: сидя и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Всё лицо было в слезах, волосы спутались и прилипли к коже, а во рту стоял горький ком. Столько лет прошло, а мне всё ещё снился этот жуткий сон.

Выскользнув из своей комнаты, я поправила упавшую с плеча лямку от майки и, по привычке, на цыпочках, отправилась в единственное во всей вселенной место, где мне было гораздо спокойнее и уютнее, с тех пор, как не стало моей мамы. Особенно в такие моменты, когда я была так уязвима. И пускай меня там никто не ждал, тогда, я в этом не очень разбиралась, просто делала интуитивно так, как мне было хорошо.

Легонько постучавшись и, не дожидаясь ответа, я нажала на ручку и тихонько вошла внутрь, прикрыв за собой дверь.

— Лера… — не то вопрос, не то утверждение. — Опять босая. — Егор всегда делал мне замечание, чтобы я не ходила босой. А я всегда забывала обувать идиотские тапки, как будто делала это ему назло.

Егор стоял в стойке и отжимался от пола, делая громкие выдохи. Он часто так делал, когда уставал. Весь его стол был завален какими-то бумагами. Включённый ноутбук стоял в стороне. Он всегда работал по ночам и мне об этом было известно, как никому другому. Ещё в школьные годы Егор начал подрабатывать в компании отца и насколько я знала, сейчас был независимым экспертом по аудиту. Что нисколечко не мешало его учёбе в университете.

Скользнув по нему рассеянным взглядом, я подошла к его кровати и юркнула туда, кутаясь в тёплое одеяло с головой, чтобы он не увидел моих слёз, ведь я знала, что ему достаточно будет всего лишь одного взгляда на меня, чтобы всё понять. А мне не нужна жалость. Ни его, ни чья бы то ни была!

Как же мне здесь нравилось. Огромная кровать. Упругий и в тоже время мягкий и удобный матрас. Ортопедическая подушка, принимающая форму головы. Но самое главное, это запах. Запах покоя и защищённости. Здесь всё пахло Егором.

Тяжело дыша, он резко поднялся на ноги и подойдя к письменному столу, взял в руки какие-то бумаги.

— Сколько можно тебе говорить, чтобы ты не врывалась в мою комнату без спроса. Особенно по ночам. — Беззлобно проворчал он.

— Я не врывалась и даже постучала. — С вызовом высунула нос. — Я же не виновата, что ты такой медлительный. Да и, что я могу увидеть здесь такого, чего ещё не видела?!

— А если бы я был не один?

— Что? Не один? А с кем? С Тохой? Не смеши меня! Ты не любишь посторонних в своей комнате и тем более, ненавидишь, когда кто-то остаётся здесь с ночёвкой.

— Поэтому ты шастаешь ко мне по ночам и засыпаешь в моей постели?!

— Ой, ой, больно надо! Мне просто стало скучно. — Я и не заметила, как постепенно высунулась из-под одеяла и уже сидела по-турецки, шмыгая носом.

— Могу и уйти, если так сильно мешаю! — обычная бравада. Конечно же, я никуда бы не ушла.

Он развернулся и в течение нескольких секунд очень задумчиво смотрел на меня, но как будто не видел. Когда морок прошёл, он медленно направился в мою сторону, внимательно всматриваясь в моё расстроенное лицо. Присел на корточки возле кровати. — Опять кошмары?

— Я в порядке. — Проворчала, вытирая тыльной стороной ладони остатки влаги на своём лице. А точнее, размазывая её.

— Ага, я вижу. — Накинул мне на плечи одеяло. — Прикройся.

Укутавшись по уши в одеяло, я свернулась калачиком и очень быстро уснула. На этот раз мне снилось что-то очень хорошее и просыпаться совсем не хотелось. Но мой сладкий сон был беспощадно прерван.

— Валерия! — от голоса отчима я мгновенно открыла глаза и перестала дышать. — Быстро в свою комнату! — завозившись в одеяле, я запуталась, а хотелось, как можно быстрее уйти, убежать, испариться, только бы не попадаться ему на глаза. «Как же так?» — от досады, кусала губы. Он не любил, когда я засиживалась в комнате у Егора и отвлекала его от учёбы или работы. А, если бы он узнал про мои периодические ночёвки в его комнате, то вообще, наверное, убил бы или спалил на костре. Ну, или сжалился и просто отправил бы меня скорее всего, куда подальше.