Последнее решение - Колодзейчак Томаш. Страница 1

Томаш КОЛОДЗЕЙЧАК

ПОСЛЕДНЕЕ РЕШЕНИЕ

ПРОЛОГ

Паркс Аин'та, ожидавшее нужного человека, наблюдало за толпами людей, проплывающих через зал отлетов космопорта «Калантэ».

Оно стояло около кофейного столика, понемногу отхлебывая воду из кружки. Правда, организм носителя требовал воды лишь два-три раза в сутки, но Аин'та постоянно чувствовало мучительную жажду и боялось, что сухая кожа носителя вот-вот потрескается.

Оно знало, что это атавистические, животные рефлексы, унаследованные от предков. Оно не хотело им поддаваться, однако постоянно проигрывало борьбу с собственной психикой. Это было тем удивительнее, что сборщики, встраивавшие его разум в тело носителя, утверждали, будто переносят только участки личности и интеллекта из верхнего мозга, не трогая мозг нижний, ответственный за автономную нервную систему. Видимо, им было известно не все.

Носитель выглядел прекрасно — высокий, светловолосый мужчина с лицом, покрытым желтым фосфоресцирующим пигментом. В его мозг был встроен ряд имплантатов, вдоль позвоночника располагались плоские присадки искусственного гребня, а босые ступни оканчивались лишь двумя окостеневшими пальцами.

Аин'та не понимало, зачем и почему люди так переделывают свои тела. В его обществе перестройка организма преследовала исключительно практические цели — усиливала боевые возможности либо плодовитость, обозначала сексуальное состояние либо готовность к старческому самопрекращению жизненных функций. Люди же изменяли строение своего организма исключительно ради интереса, для обозначения стадной принадлежности и по некоторым иным непонятным причинам. Что хуже — имплантаты зачастую затрудняли нормальную жизнь. Так, например, пластины на позвоночнике практически лишали их владельца возможности занимать большинство человеческих должностей. Аин'та сумело заблокировать ощущения неудобства или боли, поступающие от нервной системы носителя. Однако знало, что постоянный дискомфорт вскоре ослабит его тело.

За соседним столом сидела человек-женщина. Одной рукой она держала чашечку с напитком, другой сжимала покрашенный розовым и помеченный ярко светящимися сигнализаторами сосуд. Человек-женщина была беременна. Младенец рос в пластиковой капсуле, заполненной органическими жидкостями. Когда его извлекут из инкубатора, он сможет не только разговаривать, но и благодаря постоянной предродовой стимуляции мышц сумеет передвигаться почти как взрослое существо. Насколько же все это отличалось от того, что Аин'та считало естественным и в определенной степени прекрасным. В его мире каждый индивидуум непрерывно выделял миллионы одноклеточных зародышей, которые носились в воздухе, соединялись, пожирали друг друга, размножались в ходе естественного отбора. Потом сгустки органической материи оседали на теле взрослого паркса, выделяющего сексуальные феромоны, и воспринимали его фулерены наследственности. Когда плотность зародышевых сгустков оказывалась достаточной, начинался процесс деления взрослого индивидуума на два наследующих его свойства организма.

Различия в биологии людей и парксов были столь велики, что даже годы интенсивных тренировок и работ оказались не в силах уничтожить атавистические страхи и предубеждения Аин'ты. Несмотря на то что Аин'та пользовалось своим носителем многие месяцы и было весьма удачно в нем размещено, оно постоянно ощущало холод и сухость кожи, не покрытой питательной углеводородной массой.

Оно знало, что столь странно преобразованного носителя выбрали не случайно. В прошлом, прежде чем разум этого человека стерли, а мозг приспособили под чуждый интеллект, он был членом одной из многочисленных рас человеческой культуры, не очень распространенных в здешней системе. Поэтому, если б в результате ошибок Аин'ты либо погрешностей, допущенных в ходе имплантации, тело носителя повело себя странно, это никого бы не удивило. Просто люди решили бы, что это следствия какого-то экзотического кланового законоустановления, использования стимуляторов либо какой-то религиозный ритуал.

Религия была еще одним человеческим понятием, которое Аин'та безуспешно пыталось познать и уразуметь…

Возможно, позже ему это удастся, когда, завершив миссию, он вместе с носителем вернется на станцию и там его вновь пересадят в собственное тело. А может — Аин'та чувствовало, что руки носителя дрожат от радостного возбуждения, — не в одно тело, а в два? Правда, на время выполнения задания оригинал организма погружали в летаргию и охлаждали, замедляя процессы метаболизма, но теперешней миссии предстояло продолжаться очень долго. Оно, Аин'та, было полноценным парксом, ведущим насыщенную событиями жизнь. Его организм, даже после отключения индивидуальности и при заторможенном метаболизме, наверняка выделяло массу феромонов, притягивающих зародыши. Оплодотворяться, даже будучи в анабиозе, доводилось уже некоторым агентам.

Однако Аин'та должно было вначале успешно закончить с заданием и при этом не дать себя поймать. Смерти оно не боялось. Тело носителя значения не имело, а в его собственном сознании просто стерлись бы воспоминания и эмоции этого периода. Потеря, конечно, серьезная, но не трагичная. Ведь теперешнее Аин'та было лишь программой, имитацией выделенных фрагментов истинного разума, погруженного сейчас в летаргию в океане на далеком ледовом мире.

Смерть же означала бы провал миссии. Стресс, связанный с провалом, мог заблокировать работу зародышеродных желез и прекратить выделение живительных феромонов.

Неожиданно Аин'та почувствовало сладкий, единственный в своем роде аромат. Это была закодированная реакция — оно засекло цель. Обнаружение ароматического следа искомого человека было ценнейшим обретением предыдущих недель. Теперь настроенные на него специализированные клетки в ноздрях носителя могли обнаружить жертву на расстоянии многих километров, выделить среди тысяч иных объектов. Достаточно, чтобы до этих клеток дошло хотя бы несколько молекул, несущих характерный запах цели.

Через несколько минут Аин'та увидело искомый объект.

Он медленно шел через зал отлетов. Это был высокий и крепко сбитый мужчина, однако в его движениях не чувствовалось энергичности и силы. Он как бы сомневался, попадет ли вынесенная вперед нога на паркет, опасался, что нога вдруг как-нибудь не так согнется, а кости сломаются. Кожа у него была бледная, неестественно натянутая. Молодое еще лицо покрывала сеть морщинок, на висках вырисовывались сине-зеленые жилки. Челюсть мужчины заметно дрожала, как и кисть правой руки, то сжимающаяся в кулак, то резко распрямляющаяся.

Весь его багаж состоял из маленького чемоданчика.

Аин'та подняло тело носителя из-за столика и направилось к бару. Нельзя было допустить, чтобы кто-либо понял, что паркс наблюдает за тем человеком. Самого преследуемого оно не опасалось. Однако понимало, что мужчина находится под постоянным контролем солярных спецслужб. Приходилось быть осторожным и выжидать соответствующей минуты, чтобы начать действовать.

Даниель Бондари, бывший солдат, бывший бунтарь, бывший узник, стоял в зале отлетов самого крупного на Гладиусе космопорта. Он что-то буркнул, сплюнул на паркет, поморщился, потом двинулся. Медленно, слегка волоча правую ногу.

Когда он скрывался в коридоре, помеченном большим символом гиперпространственной станции Дирак, Аин'та встало и направилось следом, безошибочно ведомое запахом нужного ему человека.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

Даниель Бондари стоял на смотровой палубе внутрисистемного транспортного космолета «Ганс Гейнц Эверс» и смотрел на гигантскую планету, закрывающую почти половину экрана. Спата, газовый гигант, самый большой шар в системе звезды Мультон. Не так давно Даниель побывал здесь, уходя от солярных преследователей и пробуя связаться с еще борющимися бунтарями. Не так давно… Несколько месяцев — для жителей городов, построенных на спутниках Спаты, обитателей орбитальных станций и экипажей ракетных колоний. Ему же, Даниелю, было на пятнадцать лет больше — свыше пяти тысяч дней, проведенных в одиночной камере виртуальной тюрьмы. В полумраке, холоде и тишине, вдалбливаемых в сознание тюремными серверами. В оглушающем свете солнца, когда его вырывали из искусственного мира и подвергали осмотрам. В гуле ненужных разговоров, когда кто-нибудь проникал в его мозг, чтобы склонить к сотрудничеству, изъять информацию, запугивать и угрожать.