Осинка. Чужая сила (СИ) - Арсланова Саша. Страница 1

Осинка. Чужая сила

Глава 1

Коса надоедливая опять за ветку зацепилась, потянула, заставила остановиться со всего маху. Надоела! Отрежу ведь. И, словно чувствуя, распалась она по волосинке, плащом темным спину покрыла, шелковистыми прядями погладила. Я ухмыльнулась, любил лес со мной поиграть: то следы запутает, то сломанное дерево на тропинку положит, обходи, мол. А мог и полянку земляничную подарить. Или травки редкие. Но сейчас я торопилась, некогда мне было лес слушать. Отцепила от волос древесный сучок и припустила со всего духа к дому. Сегодня в деревне праздник, все должны быть! И так уже мама, поди, сердится, что девка куда-то подевалась, совсем замечталась, забыла.

Но лес не хотел так просто отпускать: стоило задуматься, как тут же молодой дубок корень свой мне под ноги выпустил, а я перепрыгнуть не сумела, растянулась во весь рост. И смешно, и больно: нос разбила, испачкалась вся — налетайте женихи, где вы еще такую непутевую найдете?

И тут уж пришлось выбирать: либо совсем опаздывать и бежать через избу переодеваться, либо прямо так — по короткой тропинке — сразу на общак. К людям прибиться да спрятаться за спинами, может, и не заметит никто. И не надо гадать, меня зная, какую тропку я выберу. Переплетя косу и листом лопуха утерев лицо, я, никуда не торопясь, пошла к берегу на Представление.

Стоит заметить, праздник в этом году для меня непростой был. Еще предки наши заповедали — как молодая девка свое семнадцатое лето отпразднует, так надо ее с Огнем-батюшкой да Водой-матушкой познакомить. И умыть щедро из студеной речки, и согреть потом у костра жгучего, чтобы узнавали ее и любили стихии древние, нами особо почитаемые.

С тех пор, конечно, много лет минуло, и я, к слову, в мать пошла — у них в роду принято Землю больше чествовать, поэтому особо по поводу торжества я не волновалась. Да и девок, вошедших в пору, в этом году много было. И все как на подбор — рослые, румяные, косы с кулак толщиной — есть кем гордиться, кем хвастаться перед Прародителями.

А я? Ну что я. Даром родители Осинкой назвали — ни стати, ни высоты от деревца-тезки мне не досталось. Подросток как есть. Меня даже братья все продолжали детским прозвищем дразнить — Листик. Не доросла я пока до дерева, а Листик по мне в самый раз.

Вышла к общаку и призадумалась. Идти вперед, толкаться, или спрятаться за спинами? Может, про меня и не вспомнят? А что обряд пропущу, так это ничего. Отец, правда, сердиться будет, но он на меня долго никогда не злится, как-никак одна я у него девчонка среди сыновей. А мама меня потом уже Земле по своим обычаям отдельно представит, она Огонь с Водой, конечно, уважает, но Земля — кормилица, маме она роднее, привычнее.

Когда я подошла, девушки-подружки уже кружились в хороводе да песни здравные пели. И хотела бы полюбоваться на красоту такую, но из-за спин не решилась выходить, родителям на глаза боялась показаться. Да и где они в самом деле? Неужели меня ждут дома и праздник из-за бестолковой девки пропускают?

Тут я расстроилась по-настоящему, одно дело — сама опоздала, так нет же — всю родню подвела. Знала ведь, что братья очень идти хотели. Смешно-несмешно, а невест присмотреть надо. Яромиру давно пора жениться, но больно строг он к своей будущей жене: и чтоб стройна, и лицом мила, и на кухне управлялась, и скотину вела, да из семьи хорошей родом. Мама только вздыхала, уже и не думая старшего сына женить. И у близнецов, Драмира и Велислава, возраст подошел, теперь они с полным правом на праздник должны были прийти, в первых рядах стоять, невест выбирать. Но ни братьев, ни родителей я не увидела.

Празднество меж тем набирало обороты. Подходили невесты одна за другой к реке нашей, Ключинице, прямо в одежде по шею в воду заходили, венки с голов снимали и пускали вниз по течению — подарок Матушке-Прародительнице делали.

Их девки загодя плели — сначала цветы да травки собирали, что-то сушили, что-то свежее добавляли. Говорят, иные и выращивать заранее начинали, года за два до Представления, но это уж совсем сказки. Раньше по тому, что в букете, знающему человеку сразу понятно становилось, из какого рода красавица, кто мать с отцом, хорошая ли жена выйдет, добрая ли хозяйка. Сейчас это больше традиция, как, впрочем, и само знакомство с Прародителями. Но традиция, соблюдаемая неукоснительно.

А венок у меня сегодня все-таки был. Я и в лесу потому задержалась — помнила полянку, богатую на цветы. Только вот оставила все на последний момент, плела впопыхах, можно сказать, и не глядя вовсе. По моему венку вряд ли кто скажет, откуда девка родом… Если не назовут безрукой, то и хорошо.

Оставлять без подношения Мать-Воду было неправильно. Осторожно, за спинами соседей, я стала пробираться к реке немного в стороне от остальных, чтобы совсем уж не ломать установившийся порядок.

Бережок на общаке у нас был хороший — пологий и широкий. Говорят, обустраивали его наши предки специально, деревца пересаживали, землю носили, утаптывали. И правда, вся жизнь в деревне вокруг этого берега была: и праздники великие, и свадьбы по осени, да и поминальные встречи. Если бы я по берегу к реке спустилась, тут уж точно меня бы все заметили. За уши, конечно, не стали бы тягать, уже немаленькая, но ропота было бы много — не принято у нас идти против обычаев. Ещё гнев Прародителей накликаешь!

Поэтому я прошла за кустами выше по течению туда, где ивушки-красавицы до самой воды листья свесили. Опустилась на колени под одним из деревьев и стала Великую Мать о прощении просить. Что взять с меня, озорной да несобранной? Даром что восемнадцатый год. Никак не повзрослеть! Мне бы в лесу побегать, ягоды поискать. Ну уж никак не думать, какой стороной в хороводе повернуться, чтобы любимый заметил да со двора замуж увел, в семью новую. Эх, я…

Достала венок, в подол завернутый. Ничего, несильно помялся. И пустила по реке, молясь, чтобы приняла Вода подношение. Ибо сказывали у нас — если дар она не принимала, а венок девичий попадал в руки к какому-нибудь заезжему незнакомцу, то девка в его распоряжение навечно поступала. А уж женится он или чернавкой сделает — это только ему самому решать. И ни родители, ни старейшины рода тут не указ. Становится девка без рода, без племени, пока молодец не сжалится да замуж не возьмет.

Проводила я свой венок глазами, пока течение его не закрутило и не унесло в сторону. Бурная у нас река, гневливая, не раз наводнениями наказывала. А уж если без подарка кто за рыбой пойдет, то и лодку перевернуть могла или отнести подальше от дома — возвращайся потом на своих двоих и лодку на горбе неси. Около нашей деревни Ключиница разлилась очень широко, берега противоположного видно не было. Только в ясную солнечную погоду можно было разглядеть пики гор, едва различимые на стыке воды и неба.

Бабушка Милослава нам сказки рассказывала, что в тех горах давным-давно поселились боги жестокие и мстительные, стонал под их властью простой люд. И только наши Прародители, Великие Стихии, смогли победить захватчиков. Дальше сказки расходились: кто Матерь-Воду прославлял, даруя ей победу в Великой Войне, а кто баял — общими усилиями свергли деспотов. Но только все знали, что Воздух всегда был на стороне злых богов, поселил их в своем доме, делил с ними хлеб. Оттого нет сейчас людей, которые бы ему поклонялись. Но под покровом ночи шепчут — ходят по земле еще дети тех самых жестоких богов и воздушной стихии, и горе тому, кто попадется на их пути.

Я не сразу сообразила, что песни у воды закончились, значит, надо было бежать обратно. Если Матушка подношение мое приняла, то уж Батюшка-Огонь у нас суров. Хочешь-не хочешь, а подойти и поприветствовать его нужно со всей почтительностью, не забывая о традициях. Негоже хозяйке будущей с огнем враждовать. Тут и печь, которую всю жизнь знаешь, обожжет, и банька, ласковая к другим, ошпарит так, что неделю красной ходить будешь. Наскоро умывшись, я поспешила к остальным.