Назад в СССР 2 (СИ) - Хлебов Адам. Страница 1

Настоящий Спасатель 2. Назад в СССР

Глава 1

— Где мы? Черт побери! — он крутился в воде и не находил ни лодок, ни сигнального буя.

Я указал в сторону «Академика Кобелева» находившегося в полукилометре от места, где мы всплыли. Он теперь казался игрушечным корабликом. Он то исчезал, то показывался за накатывающимися волнами.

— Ээээй, мы здесь! — закричал профессор, махая над головой рукой — ээээй!

— Не кричите, поберегите связки и силы. В шторм на таком расстояние вас никто не услышит. Скидывайте грузы. Они нам больше не нужны.

Активно работая ластами под водой, я начал отстегивать свои.

— Я устала, мои ноги… — услышал я голос девушки.

— Лена, подождите. Я сейчас со своими закончу и вам помогу.

Не паниковать и включить голову.

До берега по самым оптимистическим подсчетам метров шестьсот — семьсот. Но течение течение уносило нас от берега в море.

Я помог Лене отстегнуть ее пояс с грузом. Он быстро ушел на дно.

Мои подопечные пока не понимали и отказывались понимать всю критичность ситуации.

Какая там была последовательность? Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие, смирение? Лучше успеть выбраться на сушу до наступления депрессии и темноты.

— Мухамед Ниязович, Лена. У нас троих аварийная ситуация. Если мы будем помогать друг другу, верить в то, что доберемся до берега, не будем паниковать, то у нас очень большие шансы на спасение, — я говорил громко, напрягая горло, почти кричал. Шум ветра и волн поглощал звуки моего голоса.

— Что значит если? — профессор фыркал водой.

— Профессор, не время спорить и устраивать научные диспуты. Наше положение очень серьезное. Давайте договоримся, что нам нужно вместе взяться за руки и плыть вдоль берега, пока не почувствуем, что течение ослабнет.

Ниязов впервые посмотрел на меня встревоженным взглядом, качаясь на больших волнах.

— Всё так серьезно?

— Да. Нас будут искать. Надеюсь, что найдут. Но нам нельзя расслабляться и надеяться только на поиски. Они не знают где мы. На Бога надейся, а сам не плошай.

Было видно, что он обдумывает сказанное. Он повернулся и попытался рассмотреть лодки. Убедившись, что их не видно, повернулся ко мне.

— Хорошо, командуй, — я мысленно похвалил его, он взял себя в руки и постарался выбрать рациональную линию поведения.

Обеспокоенная Лена, тоже кажется, стала чувствовать себя по увереннее. Его настрой передался девушке. Она была напугана и после фразы об уставших ногах, пока не проронила ни слова.

— Кричать бесполезно? — спросил Ниязов вглядываясь с надеждой в сторону удаляющегося корабля.

— Ветер. Слишком далеко. В штиль, ночью может быть и услышали бы, но не сейчас. Ложитесь на спину. Берите Лену за руку с левой стороны я возьму с правой. Будем потихоньку грести свободной рукой, как устанем перевернемся. Главное сохранить силы. Они нам понадобятся.

Плыть на спине было сложно, потому что очень быстро уставал пресс. Кроме прочего, волна качала каждого из нас по отдельности. Время от времени волны разрывали нашу сцепку и нам приходилось часто останавливаться чтобы и пока мы выработали удобную манеру плавания.

Мы все время разговаривали. Так было легче контролировать их психологическое состояние. Обсуждали кессонную болезнь, тренировки в клубе подводного плавания, археологию и затопленные города.

Профессор шутил, что мы прямо сейчас проплываем над древней Акрой, где по одной из легенд родился прославленный Ахиллес и древние боги, именно поэтому скрывают от нас город.

На мой вопрос почему мы ищем город так далеко в море, а не у берегов, Ниязов ответил, что он считает, что часть суши ушла под воду в результате землетрясения и извержения подводного вулкана несколько столетий назад.

Попробовав определить направление течения, мне показалось, что теперь, оно несло нас параллельно берегу.

Я сказал, что пришло время попытаться плыть к берегу. Визуально течение унесло нас километра на полтора в море. Тонкая полоска земли теперь казалась бесконечно далекой.

Я выбрал, высокую мачту маяка, как ориентир. Издалека она выглядела тонкой иглой.

Мы перевернулись на живот и начали грести в сторону берега. Ноги работают кролем, а руки то кролем, то брасом. Я все время держал Лену и Ниязова в поле зрения. Благо вода была еще пока относительно прозрачная.

Минут через пятнадцать, протянувшихся слово несколько часов, мы остановились отдышаться и посмотреть насколько мы приблизились к суше.

— Черт, такое впечатление, будто мы стоим на месте! — ругнулся профессор. Он был зол на сложившийся обстоятельства,

— Скажи, Максим, это всё из-за меня?

— Профессор, давайте не будем сейчас искать виноватых. Это нам ничего не даст. Нам нужно плыть.

— Да, ты прав, ты чертовски прав. Вот я идиот. Столько людей подвел. Нас наверняка ищут.

Мы отложили все разбирательства на потом, так как наша первоочередная задача была выбраться живыми на берег.

Мне даже стало его немного жаль. Он проходил стадию гнева. Мы молча плыли. Это было сложно, все начали уставать. Еще через полчаса

— Почему нас не ищут здесь? — сказала упавшим от отчаяния голосом Лена. Она начала психовать, сорвала с головы маску и бросила ее в сторону.

Я рванул за ней и подхватил на глубине в метр, не дав маске утонуть.

Профессор успокаивал девушку.

— Ласточка моя, Лена. Нас ищут, но видишь, какая погода? А нам нужно пару часов продержаться. Давай, девочка моя соберись.

— Я не могу уже я устала, у меня болят ноги. Я не хочу никуда плыть. Оставьте меня здесь.

Похоже Лена проскочила стадии отрицания, гнева и торга молча, неся все в себе. Теперь начиналась депрессия. Мне это сразу не понравилось. Слишком рано она сдавалась.

Хотя это было похоже на женские капризы, я понимал, что у нее начиналась истерика.

Часы показывали пятнадцать минут одиннадцатого. Мы в воде пока три часа. По моим подсчетам, мы в лучшем случае доберемся до берега часов через семь-восемь. И это в лучшем случае.

— Леночка, держись. Доберемся до дома, я вас всех на пельмени приглашу. Ты любишь пельмени? Ручной работы, знаешь какие? Тают во рту!

Лена разрыдалась.

— Я не знаю.

— А что ты любишь? Песни любишь, я знаешь, как пою? Какие любишь? Русские народные?

Не дожидаясь ее ответа, он затянул:

— Ой цветёт калина, в поле у ручья!

Я присоединился к профессору и поддержал его, хотя был уверен, что не помню слов песни.

— Парня молодого полюбила я…Не могу открыться на свою беду…

Лена сквозь слезы проревела:

— Не надо не пойте, Мухамед Ниязович, я в норме, только не оставляйте меня здесь.

Я подплыл и протянул ей маску.

— Не оставим, только ты нам тоже должна помогать. Нужно двигаться. А то течение может обратно в море повернуть. Обещаешь?

Лена кивнула, утирая слезы. Я улыбнулся.

— Целое Черное море наплакала. Можешь не вытирать, мы в твоих слёзках плаваем.

Солнце стояло за тучами на юго-востоке, время текло очень незаметно. Облачность была низкая.

Мы держались за руки и плыли спиной вперёд, иногда оглядываясь в попытке увидеть ближайшую точку берега и заодно отдохнуть.

Волны на поверхности были высотой метр-полтора метра. Это малый шторм мог превратиться в ближайшее время в более серьезный, а мог и стихнуть. Я очень надеялся на то, что море уляжется.

Мне показалось, что шторм медленно угасал. Я больше не видел нашего корабля. Значит нас уже разделяло километра два-три. Надежды на то, что нас найдут быстро не было совсем.

Мы с Леной постоянно переворачивались с живота на спину отдыхая. Она успокоилась и пришла в себя.

Профессор плыл все время на спине и поэтому мне было сложно оценить его состояние. Пока казалось, что он крепкий мужик и держится молодцом.