Гром среди ясного неба (ЛП) - Батчер Джим. Страница 1

Джим Батчер

Гром среди ясного неба

Я скучаю по своему боссу.

Прошёл почти год с тех пор, как я помогла ему умереть, и всё это время я была единственным профессиональным чародеем в Чикаго.

Ну, хорошо. Я не совсем профессиональный чародей. Я до сих пор вроде ученика. Мне никто не платит, если не считать кошельки и ценные вещи, которые я забираю иногда у мертвецов, поэтому я думаю, что я скорее любитель, чем профессионал. И у меня нет ни лицензии частного детектива, как у моего наставника, ни объявления в телефонной книге.

Но, кроме меня, его некому заменить. Я не такая сильная, как он, и не такая искусная, как он. Я просто пытаюсь справляться.

Как, например, сейчас, пытаясь отмыть с себя кровь под душем в доме Уолдо Баттерса.

В эти дни я в основном живу на улице, что не кажется настолько ужасным летом или ранней осенью, как это было во время арктических холодов прошлой суперзимы. В сравнении с ними это как сон на тропическом пляже. Тем не менее мне не хватает таких вещей, как регулярный доступ к водопроводу, и Уолдо позволяет мне помыться у него всякий раз, когда мне это нужно. У меня был душ с отвёрнутым до упора горячим краном, и это был рай. Отчасти потрёпанный, нуждающийся в чистке, но тем не менее рай.

Пол в душе на несколько секунд стал красным, потом начал всё больше выцветать до розового, пока я смывала кровь. Это была не моя кровь. Банда фоморских слуг тащила пятнадцатилетнего мальчика по переулку в сторону озера Мичиган. Дотащи они его туда, его бы ждала судьба хуже смерти. Я вмешалась, но этот ублюдок Слухач предпочёл не отдать мальчишку, а перерезать ему горло. Я пыталась спасти его, когда Слухач и его приятели убежали. Мне не удалось. И я была рядом с мальчиком, чувствуя всё, что он делал, чувствуя его смятение, боль и ужас, пока он умирал.

Гарри бы этого не чувствовал. Гарри был бы героем дня. Он раскидал бы фоморских головорезов вокруг, как кегли, взял бы малыша на руки, как какой-нибудь герой из сериала, и унёс бы его в безопасное место.

Мне не хватает моего босса.

Я использовала много мыла. Я, вероятно, плакала. Я начала игнорировать слёзы месяцы назад, и время от времени я честно не знаю, текут они или нет. Очистившись — физически, по крайней мере — я просто стояла там, впитывая тепло, позволяя воде обтекать меня. Шрам на ноге, где меня подстрелили, ещё морщинистый, но цвет с фиолетового и красного сменился на агрессивно-розовый. Баттерс сказал, что через пару лет шрам исчезнет. Я снова могла ходить нормально, если не сильно перенапрягаюсь. Но, блин, моим ногам и прочим частям тела необходимо снова познакомиться с бритвой, несмотря даже на то, что светло-блондинистые волосы не так заметны.

Я бы проигнорировала их, но… Уход за собой имеет большое значение для поддержания своего духа на надлежащем уровне. «В здоровом теле здоровый дух» и всё такое. Я не была дурой. Я знала, что давно не дотягивала до этого уровня. Моему моральному духу необходима вся поддержка, которую он может получить. Я высунулась из душа и стибрила розовую пластиковую бритву Энди. Отплачу оборотнической подруге Уолдо за это позже.

Я закончила мыться примерно в то же время, как кончились горячая вода, вылезла из душа и вытерлась полотенцем. Мои вещи были свалены в кучу у двери — сандалии с гаражной распродажи, старый нейлоновый рюкзак и моя окровавленная одежда. Остальное было утеряно. А сандалии оставили частичные кровавые следы на месте преступления, так что мне нужно поскорее от них избавиться. Придётся наведаться на другую распродажу поношенной обуви. Когда-то это подняло бы мне настроение, но теперь ходить за покупками — совсем не то, что было раньше.

Я тщательно собирала со дна ванны и с пола выпавшие волосы и тому подобное, когда кто-то постучал. Я не перестала внимательно осматривать пол. Человек с таким же, как у меня, родом занятий может и будет делать с вами ужасные вещи, используя оставленные частички вашего тела. Не убрать после себя — это всё равно, что самому попросить кого-нибудь вскипятить вам кровь, будучи на расстоянии двадцати кварталов. Нет уж, спасибо.

— Да? — окликнула я.

— Эй, Молли, — ответил Уолдо. — Тут, э-э… кое-кто хочет поговорить с тобой.

Мы позаботились о многих вещах. Если бы он использовал в своей фразе слово «чувство» в любом месте, я бы знала, что по ту сторону двери неприятности. То, что он не использовал это слово, означало, что опасности не было — или что он не мог этого видеть. Я надела браслеты и кольцо и положила оба моих жезла туда, где могла мгновенно их схватить. Только тогда я начала одеваться.

— Кто? — спросила я.

Он изо всех сил старался, чтобы его голос не был нервным. Я оценила его усилия. Это было мило.

— Сказала, что её зовут Жюстина. Говорит, ты её знаешь.

Я не была знакома с Жюстиной. Она была в рабстве у вампиров Белой Коллегии. Или, по крайней мере, личным помощником одного из них и девушкой другого. Гарри всегда хорошо к ней относился, правда, он становился большим, тупым идиотом, когда речь шла о женщине, которая напоминала сказочную принцессу и могла попасть в беду.

«Но если бы он был здесь, — пробормотала я про себя, — он бы ей помог».

Я не стала протирать запотевшее зеркало перед тем, как вышла из ванной. Я не хотела смотреть на своё отражение.

Жюстина была всего на несколько лет старше меня, но её волосы были совершенно белые. Она выглядела сногсшибательно — одна из тех девушек, которых парни считают слишком красивыми, чтобы с ними можно было познакомиться. На ней были джинсы и рубашка с пуговицами на воротнике, на несколько размеров больше, чем надо. Рубашка была Томаса, я уверена. Её язык тела был очень сдержанный, нейтральный. Жюстина умела скрывать свои эмоции лучше всех, кого я когда-либо видела, но под спокойной поверхностью я чувствовала сдерживаемую напряжённость и подавляемый страх.

Я чародей или нечто чертовски близкое к этому, и я чувствую эмоции. Людям действительно трудно что-либо скрыть от меня.

Если Жюстина боялась, значит, она боялась за Томаса. Если она пришла ко мне за помощью, значит, она не могла получить помощь от Белой Коллегии. Мы могли бы выяснить всё это в ходе вежливого разговора, но у меня в последнее время было всё меньше и меньше терпения для учтивости, поэтому я решилась:

— Здравствуй, Жюстина. Почему я должна помогать тебе с Томасом, если его собственная семья не может этого сделать?

У Жюстины глаза на лоб полезли. Как и у Уолдо.

Я уже привыкла к такой реакции.

— Как ты узнала? — тихо спросила Жюстина.

Если владеешь магией, люди всегда предполагают, что всё, что ты делаешь, что угодно, должно быть с ней связано. Гарри всегда думал, что это смешно. Для него магия была просто ещё одним набором инструментов, которые его мозг мог использовать для решения проблемы. Разум был куда более важной частью этого процесса.

— А это имеет значение?

Она нахмурилась и отвела взгляд. Затем покачала головой:

— Он пропал. Я знаю, что он уехал по какому-то поручению Лары, но она говорит, что ничего не знает об этом. Она лжёт.

— Она вампир. И ты не ответила на мой первый вопрос, — слова прозвучали несколько жёстче и грубее, чем они звучали в моей голове. Я попыталась немного расслабиться. Сложила руки на груди и прислонилась к стене. — Почему я должна помогать тебе?

Не то, чтобы я не собиралась помогать ей. Но я знала тайну насчёт Гарри и Томаса, известную лишь немногим. Я должна была выяснить, известна ли эта тайна также и Жюстине, или мне следует скрывать это от неё.

Жюстина на секунду посмотрела мне прямо в глаза. Взгляд был пронизывающим.

— К кому ещё, кроме семьи, — произнесла она, — можно обратиться за помощью?

Я отвела глаза, прежде чем это могло превратиться в настоящий Взгляд, но её слова и совокупное впечатление от её позы, её присутствия, её самой, ответили на мой вопрос.

Она знала.

Гарри был сводным братом Томаса. Она бы обратилась за помощью к нему, будь он жив. Я была единственной в этих краях, кого можно было, пусть с натяжкой, назвать его преемницей, и, как она надеялась, я была способна влезть в его ботинки. В его огромные, растоптанные, страшные ботинки…