Жена для чародея - Кэррол Сьюзен. Страница 1

Сьюзен Кэррол

Жена для чародея

Пролог

Редкий смельчак отваживался входить в старое крыло замка Ледж, построенное еще во времена Крестовых походов. Наверное, и сотни свечей не хватило бы, чтобы рассеять мрак огромного средневекового зала с его смутными тенями и тайнами, копившимися здесь на протяжении многих веков, подобно пыли на его грубом шершавом полу.

Впрочем, нынешний хозяин замка ничуть не боялся полутемного зала. Скорее, он презирал эти холодные каменные стены, увешанные портретами странных людей, которых ни один здравомыслящий человек не захотел бы считать своими предками. Зато этот зал прекрасно подходил тому, кто нуждался в одиночестве или собирался заняться делом, требующим уединения. Конечно, только в том случае, если он не имел ничего против ощущения, что за ним наблюдают несколько дюжин нарисованных глаз.

Анатоль Сентледж давно к этому привык. Временами он чувствовал себя так, словно с самого рождения находится под неусыпным надзором своих диковатых предков. И сейчас он почти не обращал на них внимания. Он неторопливо придвинул массивное, грубо сколоченное кресло к огромному столу, за которым когда-то пировали прежние хозяева замка, и, откинувшись на высокую спинку, взял в руки тяжелый средневековый меч.

За стрельчатыми окнами медленно угасал еще один унылый и серый зимний день, близилась ночь. В очаге пылало жаркое пламя. В его неровном свете резко очерченное лицо хозяина замка приобрело почти демоническое выражение, а на стенах мрачного зала темнели огромные тени, отбрасываемые его высокой мощной фигурой.

Всем своим обликом Анатоль Сентледж напоминал средневекового короля-воина, и меч в его руках усиливал это сходство. Он не сводил пристального взгляда с оружия, к которому много лет назад поклялся никогда не прикасаться. Что ж, значит, он нарушил клятву. При этой мысли губы Анатоля скривились в презрительной усмешке, предназначавшейся ему самому.

Еще несколько мгновений Анатоль боролся с искушением, затем поднес меч поближе к глазам. В полумраке тускло мерцала искусно отделанная золотом рукоять, увенчанная крупным сверкающим камнем. Это был кусок горного хрусталя необычайной красоты и чистоты, с неожиданной, почти колдовской силой приковывавший к себе взгляд. Меч принадлежал давно умершему предку Анатоля, лорду Просперо, а кусочек хрусталя являл собой не что иное, как волшебное окошко, через которое можно было заглянуть в будущее.

Анатоль сильнее сжал рукоять, с раздражением отметив, что пальцы у него дрожат. Напряженно вглядываясь в камень, он видел в одной из его сверкающих граней свое собственное отражение: высокий лоб, резко очерченный подбородок, ястребиный нос — черты, доставшиеся ему в наследство от английских предков. Черными пронзительными глазами, смуглой кожей и густыми волосами цвета воронова крыла, которые спутанными прядями падали на плечи, он был обязан испанской крови, так же, как и двоими необычными способностями. Этот мрачный тайный дар стал его проклятием.

Однако шрам, рассекавший лоб, — это уже его собственное приобретение, наследие ненависти и страха, — как часто с горечью думал Анатоль.

Сжав меч в одной руке, он надавил пальцами другой на лоб, пытаясь проникнуть взглядом внутрь камня, уловить отблески его сияющих граней, танцующих свой неповторимый танец.

«Сосредоточься, черт возьми, сосредоточься!» — мысленно приказал он себе. И сразу почувствовал знакомое покалывание, словно тысячи раскаленных иголочек вонзились в его мозг. Тело внезапно утратило вес, словно он сам растворился в сверкающих гранях кристалла.

Сияющие точки стали меркнуть, затуманенные неясными образами, принимавшими все более четкие очертания. И вот его видение, мерцая, начало обретать форму… Перед внутренним взором Анатоля вновь возникла она — словно богиня, охваченная золотистым пламенем, — прекрасная женщина с огненно-медными волосами, вспененными ветром, рассыпающимися по белоснежным обнаженным плечам.

— Огненная женщина, — прошептал Анатоль. — Кто она? Богиня или ведьма? Дар судьбы или погибель?

Это видение являлось ему и прежде. И так же, как в последний раз, он не мог разглядеть черты ее лица. Ее образ все больше расплывался, ускользал. И все же на этот раз он ощутил, что она стала ближе, яснее, что еще чуть-чуть — и…

Волосы Анатоля встали дыбом. Его вдруг охватило ощущение надвигающейся беды. Кто бы ни была эта женщина, откуда бы ни явилась -она несла с собой неминуемую гибель.

— Берегись огненной женщины! Она уже близко.

Анатоль едва ли осознавал, что произносит эти слова вслух. Видение расплывалось, таяло, как он ни старался его удержать. Наконец он сдался. Женщина с огненными волосами растаяла в тумане, и Анатоль видел перед собой лишь кусок горного хрусталя на рукояти старинного меча.

Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. Боль в затылке и висках медленно утихала. Теперь он мог предаться размышлениям.

«Берегись огненной женщины». Но что это, черт возьми, значит? Анатоль озадаченно нахмурился, его густые черные брови сошлись на переносице. Очень своевременное предостережение, особенно если учесть, что он начал подумывать о женитьбе. И вот этот образ, зловещий образ рыжеволосой ведьмы, сулящий беду! Но если подумать, когда будущее сулило ему что-либо иное?

Он резким движением вложил меч в ножны, поднялся из-за стола и повесил оружие на место. Разумеется, существует одно простое решение. Надо продолжать жить здесь, за надежными стенами замка, запретив доступ сюда всем представительницам прекрасного пола, как он делал все двадцать девять лет своей жизни. И раз и навсегда отказаться от мысли о женитьбе.

Просто… но, к сожалению, невыполнимо, так как решение жениться или не жениться принимал не Анатоль. У него не было выбора, и виной тому было родовое проклятие. Все мужчины рода Сентледжей рано или поздно ощущали непреодолимую потребность обзавестись семьей.

Это было чувство, подобное голоду, рождавшееся глубоко внутри и не имевшее ничего общего с зовом плоти. Многовековой инстинкт, такой же беспощадный, как та сила, что заставляет волны веками биться о скалы у подножия его замка. Отчаянное одиночество, которое вынуждало Анатоля бродить ночами по окрестным болотам, подобно огромному черному волку, изливающему луне свою тоску.

Отказ от брака означал нескончаемую муку. Последние несколько месяцев Анатоль отчаянно боролся с огнем, пожиравшим его изнутри, но, как и все Сентледжи до него, был вынужден признать свое поражение. Проклиная все на свете, он сделал то, что прежде считал немыслимым и невозможным для себя. Он послал за Искателем Невест.

1

И теперь старик был на пути к замку. Анатоль ждал прибытия преподобного Септимуса Фитцледжа со смесью мрачной покорности и нетерпения. Именно нетерпение стало причиной его опрометчивого желания вновь обратиться к дьявольскому кристаллу.

Анатоль подошел к окну, пытаясь что-нибудь разглядеть в сгущавшихся сумерках, словно от этого Фитцледж мог скорее оказаться у ворот замка. Больше всего Анатолю хотелось побыстрее покончить с этим неприятным делом.

Узкие окна старого крыла замка выходили на темневшие вдали холмы. Полная луна сияла над равниной, заливая все вокруг волшебным светом и превращая эти дикие пустынные места в обитель легенд. Корнуолл, земля короля Артура, несчастных влюбленных Тристана и Изольды, древних жриц, погребенных под холмами.

Анатолю дорог был этот край, но пусть бы в нем было поменьше тайн и волшебства. Слишком много того и другого в его собственной жизни. Внезапно он ощутил страстное желание жить, как все люди — просто и ясно. Без мечей, украшенных кристаллами, без огненных женщин и, главное, без Искателей Невест. Анатолю вдруг захотелось самому найти себе жену и родить с нею сыновей, обладающих отвагой и умением сидеть в седле, а не странными пугающими талантами. И принять смерть довольным, спокойным старцем, а не тем надломленным человеком, каким окончил свой земной путь его отец.