Paradox (СИ) - "wegath". Страница 1

История сей басни такова: я двинулась на top!Пите, пацаны, сорян, так вышло. Ничего бесконтрольного тут нет, всё в рамках (или почти) каннонных персонажей, Америку для себя не откроете. Поэтому не ссыте и добро пожаловать!യ

— Я же говорил тебе не высовываться, — рычит Вегас и распахивает дверь в ванную с такой силой, что стоящая на полу идиотская подставка для полотенец, опасно трясётся.

— А я говорил тебе не быть грёбаным мудаком, — говорит в ответ Пит, залетая в ванную вслед за ним. Он зол — или, скорее, разъярён: именно это слово он употребил в машине. Пит разъярён поведением Вегаса. Это видно по тому, как он сдирает с себя рубашку с коркой засохшей крови на рукавах. — Какой, нахрен, смысл в семье, если ты продолжаешь ввязываться в драки в одиночку?

Вегас закатывает глаза и неловко снимает свою футболку через голову. На его плече красуется свежая царапина от пули, которая прошла по касательной — место покраснело и припухло, поэтому поднимать руку было не так уж весело.

— Я в порядке, — говорит он.

Пит рычит, низко и по-зверски, а потом толкает Вегаса в здоровое плечо, принуждая повернуться лицом к стене.

— Ещё чуть-чуть — и не был бы, — его руки горячат спину Вегаса, длинными пальцами он осторожно водит вокруг свежей раны.

Всё происходящее между ними ещё довольно ново, и Вегас только привыкает к ощущению рук Пита на своем теле. Он всегда любил тактильный контакт: машинально подставлялся под любые прикосновения, но его всё ещё приводит в замешательство то, что с Питом не нужно одергивать себя и отстраняться. Прикосновения Пита нервные и дёрганые, будто он не может поверить, что Вегаса не покромсали на куски, пока сам не ощупает пострадавшее место. Это настолько интимно, что у Вегаса в груди что-то сжимается, и он, не думая, пытается отклониться.

Не то чтобы ему это удается.

— Стой смирно, — говорит Пит, опуская руку на шею Вегаса, чтобы не дать ему повернуться. Если честно, смешно даже подумать, что это может удержать его. Но этого достаточно. Потому что пальцы Пита впиваются в его загривок, уверенно и сильно, и Вегас…

Вегас просто не может вздохнуть.

— Ты такой засранец, — говорит Пит, — даже не знаю, почему меня так сильно заботит твое благополучие.

Должно быть, Вегас издает какой-то звук — и, если повезло, то даже не слишком искренний и ранимый — а именно так он себя чувствует — потому что хватка Пита слегка ослабевает и он наклоняется ближе.

— Что… — Вегас двигается не думая, прижимая руку Пита обратно, и чувствует, как над ухом удивленно сбивается его дыхание, — ох…

Пит быстро учится, когда ему интересно. Он всегда исследует, проверяет, экспериментирует. Вегас, правда, пока не привык к тому, что он сам стал для Пита любимым проектом. Одно дело наблюдать за ним, сидящим перед компьютером с сосредоточенным взглядом и постукивающим пальцем по губе. Совсем другое — ощущать всё это внимание на себе, внимание, от которого крышу сносит так, что иногда Вегас теряет счёт времени.

Когда Пит поводит рукой и сжимает, Вегас ничего не может поделать с тем, как закрываются его глаза, а дыхание вырывается из горла стоном, потому что, чёрт…

— Ладно, — голос Пита звучит полузадушенно. Он подходит ещё ближе, прижимается к Вегасу, не ослабляя хватки, — это и правда происходит.

Звучит так, будто он сам до конца в это не верит, и Вегас открывает рот, чтобы сказать… Да похер, он и сам не знает, что. И вот Пит давит на него, вжимает своим весом в стену, пока он не вынужден опереться на здоровую руку, чтобы не впечататься лицом в кафель.

— Просто… Чёрт, дай знать, если ты хочешь остановиться, ладно? — говорит Пит, и Вегасу хочется зарычать, сказать ему, чтобы он, чёрт возьми, занялся делом, но в этот момент Пит кусает его в то место, где шея переходит в плечо, и его нервную систему будто поджигает с одной спички.

Вегас рычит, чувствуя внутри жар; смотрит, как его пальцы на стене пытаются слиться с кафелем ванной. Пит не может не увидеть этого — и блядь, он не может не почувствовать, но вместо того, чтобы отстраниться, он прижимается ещё ближе. Глотает стон и одновременно кусает, словно угрожать — самый лучший афродизиак. Вегас встречается с совершенно безумным человеком. Рассказать бы об этом Питу, но, с другой стороны, он сам безумец, которого заводят зубы на собственном горле, так что всё очень относительно.

Вегас даже не осознаёт того, что Пит принялся за его ремень, пока не звякает, открываясь, пряжка, усиливая на секунду давление. Он опускает взгляд как раз чтобы увидеть, как Пит проезжается короткими ногтями по джинсе, натянутой на его стояке, и одно зрелище, пожалуй, даже лучше самого ощущения.

— Я всё ещё в ярости, — говорит Пит, быстро расстегивая ширинку. Вегасу приходится сжать зубы от одного лишь вида, потому что у Пита пальцы будто прямиком из порнухи.

— Я пытаюсь всех защитить, — отвечает Вегас. Он хотел произнести это твёрдо, но Пит засовывает руку ему в трусы до того, как он может закончить фразу, так что она обрывается скулежом.

Нахер такую жизнь.

— А что насчёт тебя, м? — спрашивает Пит, крепче прижимая Вегаса к стене и отдрачивая ему, медленно и решительно. — Кто защитит тебя?

Вегас резко сглатывает, тяжело дыша в собственное запястье, пока Пит проезжается пальцем по головке его члена.

— Я же…

— О, господи, — обрывает его Пит, и Вегас внезапно лишается опоры, потому что Пит резко полностью отпускает его. Без чужих рук и удерживающего его веса такое чувство, будто под ногами вдруг провалился пол. Вегасу приходится проглотить отвратительно потерянный возглас, а потом он чувствует, что с него сдирают штаны, и к его бёдрам прижимаются руки, — ты, и твой грёбаный комплекс защитника, — говорит Пит, и Вегасу хватает доли секунды, чтобы понять: он чувствует дыхание на своей заднице потому, что Пит на коленях, и…

Пит лижет его, и самое первое касание имеет разрушительный эффект. Вегас дёргается всем телом, матерясь и рыча, потому что это… Блядь, вот же блядь. Его лицо горит, и ему плевать, что он почти полностью сошёл с ума, потому что Пит раскрывает его пальцами и лижет — господи боже — влажно и уверенно, и он точно такими темпами скоро сдохнет.

— Твою ж мать, — говорит Пит задыхаясь и — каким-то образом — одновременно благоговейно. Кто вообще так может?

Вегас впивается короткими ногтями себе в ладонь, чтобы не пробить в стене дыру — он чувствует дыхание Пита, не может не сжиматься вокруг него, и сердечный ритм Пита сбивается.

— Я не был уверен… То есть, — Пит снова лижет, длинно и влажно, задевая кольцо мышц, и Вегас раскрывает рот, чтобы впиться зубами в собственное запястье и проглотить, мать его, всхлип, — о, да, — произносит Пит так, будто побеждает в Марио Карт, а не делает Вегасу римминг в первый раз, когда они оба до сих пор в крови после заварушки с чёртовыми головорезами.

И это его жизнь.

Пит быстро замечает — ну, конечно же — что сильные резкие толчки кончиком языка — лучший способ размягчить позвоночник Вегаса: он только и может, что царапать стену и пытаться не обращать внимания на издаваемые им постыдные звуки. Вегас как раз старается вспомнить о том, что ему следует дышать, когда Пит проходится по сфинктеру пальцем, едва ли не вводя его внутрь. Осознание того, как Вегасу сильно хочется, чтобы это случилось, словно обухом бьёт по голове.

Пит хмыкает, и — господи — Вегас просто чувствует это.

— Могу я…

«Да, — хочет сказать Вегас, — да». Но изо рта вырывается:

— Возьми меня, — пальцами Пит вцепляется в его задницу так сильно, что на ягодицах Вегаса абсолютно точно останутся синяки.

— Боже, Вегас… Ты не можешь просто…

Вегас рычит, низко и нетерпеливо — позже будет неловко, но сейчас ему нужно, чтобы Пит… Ему нужен Пит.

— О, господи. Ладно — кровать. Мы не можем… Я не буду делать этот тут, а то я точно упаду и что-нибудь сломаю.

Вегас не понимает, как у него получается передвигать ноги, а тем более дойти до спальни. Пит опрокидывает его на кровать, что не так и сложно, потому как его штаны всё ещё болтаются где-то в районе колен — от этого, правда, все происходящее не перестаёт быть унизительным. Вегас непременно разозлится, как только Пит перестанет ставить засос на его бедре, одновременно стягивая с него штаны с трусами.