Фантазёрка для мага - Верховцева Полина. Страница 1
Ясмина Сапфир, Полина Верховцева
Фантазёрка для мага
Глава 1. Попаданка Велена
– Ты никогда ничего не проверяешь! Нас могли обчистить, а ты и не узнала бы… Это же надо! Оставить доставщиков воды без присмотра! Да они уже весь дом могли вынести, пока ты тут развлекаешься за компьютером! Писательница, то же мне! – разорялся мой любимый Дима. А я смотрела на мужа и думала… куда делся тот добродушный парень, что пешком проходил полгорода ради моей улыбки и нашей встречи. Что опаздывал на последнюю электричку ради еще нескольких минут смущенного молчания, робкого касания, поцелуя украдкой? Что приезжал ко мне на дачу на велосипеде, весь в машинном масле и первым делом не мылся – дарил цветы, комплименты…
Жаркие разговоры ни о чем… прикосновения, от которых бросает в дрожь и сладко сосет под ложечкой… Первые супружеские годы, когда засыпаешь, прижимаясь к теплому мужскому телу и… быт. Наверное, мы недостаточно друг друга любили, возможно, не смогли смириться с недостатками спутника жизни. Но внешне основательный домик нашего счастья обрушился, погребя под обломками взаимное уважение и желание. Я не хотела этого мужчину после обвинений, злобы и бесконечных ссор. Срывов, когда от ярости темнело в глазах, хотелось ударить, плюнуть в лицо, выгнать из жизни…
Возможно, секс после ссоры – ни с чем не сравнимое удовольствие… Но лишь когда ссор меньше, чем примирений, когда люди слушают друг друга и слышат, а не бросаются оскорблениями-обвинениями и трусливо сбегают от разговора.
Дмитрий накинул зимнюю куртку и взял лопату, чтобы чистить снег во дворе дома.
– Ты ничего не хочешь делать! – бросил напоследок и торопливо скрылся за дверью. Я набрала его номер, хотела что-то сказать, возразить, но снова прослушала череду обвинений и короткие гудки – муж превентивно сбросил вызов.
Чтобы не ответила. И так трижды. Я села за компьютер и заплакала от отчаяния и досады…
Внизу мирно сопел Захар – мой сынуля. Наверное, самое лучше, что произошло от нашего брака. Чудесный, веселый мальчишка, с характером, но не спесивый и не глупый. Его все время хотелось целовать в курносый носик и русую макушку.
Я проверила – все ли в порядке с ребенком, вытерла слезы и вернулась к компьютеру. Нет, интернет и соцсети не отвлекали. Веселые разговоры раздражали, злобные диалоги бесили, а смайлики отталкивали.
Я отошла к окну, прикрыла глаза и представила…
Как я там описывала это место?
Серо-зеленая кайма стен вокруг внушительного деревянного стола, на котором в художественном беспорядке кипы бумаг и какие-то амулеты. Бутыль с жидкостью ядрено-желтого цвета, заткнутая наглухо пробкой.
Правую стену загораживают частоколами стеллажи, будто бы вынесенные из кунсткамеры. Банки с пялящимися во все стороны глазами, щупальцами, живыми бутербродами, что показывают язык, теснят друг друга на полках и спорят за внимание случайного зрителя.
И в довершении антуража – мужчина. Тот самый, которого я описывала детально, воображая в голове, точно живого.
Эдакий мрачный усталый ректор Академии, которая была никому не нужна, но внезапно стала нужна всем и вынуждена решать проблемы вселенной. Яркий типаж, харизматичный, по-своему привлекательный, хотя и совершенно не в моем вкусе. Зато весьма популярный у читателей.
Подтянутый, плечистый, в темном камзоле поверх светлой рубашки и черных брюк, довольно высокий и статный. Зеленые глаза, черные волосы, смуглая кожа и резкие, немного грубовато выточенные черты дополняли выверенный в голове образ. Я всегда рисовала в фантазии героев словно они вот тут, рядом, ходят и дышат.
– Мамочка! Ну не плач!
Захар проснулся пока я бродила в своих писательских грезах, создавая в голове образы новых героев. Мне с ними встретиться не дано, у меня вон – Дмитрий – и хватит, но пусть хоть героини порадуются.
Я дернулась, почему-то кулон с агатом на шее начал странно пульсировать, будто, реально, стал колдовским амулетом, как у главного женского персонажа моего романа про зеленоглазого.
Меня шатнуло, и мы с Захаром вынужденно отступили назад.
Однако нечто неведомое оказалось сильнее, чем наши тела и сопротивление. Нас потянуло и засосало…
– Да черти вас всех забери! Что происходит?! – я махнула рукой, в которой странным образом очутилась шариковая ручка. Причем, такая не простая, я бы сказала. С изящной гравировкой по всей длине в виде серебристой вязи по матовой черной поверхности пластика.
Внезапно в том самом огромном помещении со стеллажами, банками, столом и мужчиной появились призрачные рогатые фигуры чертей – вот прямо таких, как рисуют их в книгах. Они схватили зеленоглазого и поволокли.
– Мама! – вскрикнул Захар. – Что это? Это другой мир? Как у тебя в книгах? Я читал!
Я ахнула, еще раз непроизвольно взмахнула рукой с ручкой, ибо в другую крепко вцепился сынишка и выкрикнула:
– Да провались бы вы на этом месте!
«Черти» провалились – словно впитались в пол и пропали, а зеленоглазый… он начал также засасываться в, казалось бы, совершенно монолитные каменные плиты, даже не подернутые трещинами.
Ухватившись руками за пол он рявкнул:
– ЛИСА! Где ты?
– Что происходит? Где я? Вы, что, настоящие? Да остановитесь уже! Хватит!
Я зачем-то опять повторила ошибку – взмахнула рукой с дирижерским размахом и только сейчас заметила – ручка будто в воздухе чертила какие-то узоры. Что-то вроде изящного сложного восточного орнамента с завитушками и всякими фентифлюшками.
Зеленоглазый перестал проваливаться в пол или куда-то еще, и застыл… будто целиком превратился в статую самому себе, только глаза бешено вращались и рот открывался в беззвучном крике.
– А тут прикольно! – произнес Захар, смело приближаясь к стеллажу с банками. Его немедленно начали приветствовать: щупальца приклеивались к стеклу, словно здоровались, глаза подмигивали вполне себе дружелюбно, бутерброд даже изобразил воздушный поцелуй.
Глава 2. Ректор Моррис
Так…
Так!
Это еще что за чертовщина?!
Сначала встряхнуло, потом куда-то поволокло, а затем меня попытался сожрать свой собственный пол.
Такого подвоха я не ожидал даже от очередной попаданки, обещающей стать новой проблемой нашей академии.
– Лиса!
Призрачная мерзавка оказалась глуха к моим приказам и не спешила утихомиривать свое хозяйство. Пришлось действовать самому.
Привычно выплеснул силы, ударив в ближайшую точку сопряжения. Чужая магия дрогнула, прогнулась, подвинулась, но, что странно, не исчезла. Я ударил еще раз, отодвигая как можно дольше от себя и, почувствовав, как ослабели путы, поднялся на ноги.
Потом обернулся и глянул в дыру в полу – кажется, вела она в никуда, потому что вместо нижнего этажа, я увидел серое марево, наполненное вихрями незнакомых символов.
Интересно…
Взмахом руки я придавил разлом и заставил пол срастись, затем обернулся к притихшей попаданке.
Она смотрела на меня, широко распахнув глаза и открыв рот, будто увидела чудо.
Увы, к чудесам я давно не имел никакого отношения.
– Имя?
Она нервно сглотнула и зачем-то перехватила поудобнее ручку, которую сжимала в правой руке словно кинжал. Потом все-таки произнесла:
– Велена.
– А это? – кивнул на пацана, подбирающегося к шкафу с экспонатами.
– Это мой сын, Захар, – тут же с вызовом ответила она.
– Отлично. Захар!
Мальчик замер, глядя на меня настороженно и в то же время с интересом.
– Никогда ничего не трогай в моем кабинете, – строго сказал я, – если какая-то из банок треснет, то запросто можешь остаться без пальцев.
– Захар! Иди ко мне!
Он тут же отдернул руку от пузыря, в котором булькали плотоядные щупальца, и ринулся к матери.
Я занял свое рабочее место и указал на стул напротив:
– Присаживайтесь.
– Я назвала наши имена, а вы не представились.