Пуля для полпреда - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 1
Фридрих Евсеевич Незнанский
Пуля для полпреда
22 августа. Денис Грязнов
Жара, одно слово. В такую погоду надо пить много жидкости и совершать мало движений. В мареве дрожали дома и гаишники, в смысле гибэдэдэшники. Говорят, это переименование милицейское начальство устроило из-за невыносимого количества анекдотов о гаишниках. Так разве ж их стало меньше? Вот, например:
Гаишник– отец, то есть гибэдэдэшник, будит гаишника, то есть гибэдэдэшника-сына:
«Сынок, вставай, на работу пора».
«А сколько времени?»
«Полседьмого».
«Так ведь рано еще!»
«Какой рано, они уже полчаса бесплатно ездят!»
Мимо с диким урчанием пронесся какой-то крендель в байкерских прибамбасах на никелированном мотоцикле. Интересно, он был еще жив в своей броне, или, может, это такой всадник без головы и тормозов носится по столице...
Да, все-таки кондиционер – великая вещь.
Проезжая по Неглинной мимо театра «Школа современной пьесы», Денис Грязнов увидел, что афиша спектакля «Чайка» еще висит, и ухмыльнулся. Казалось бы, что такого: Чехов – он и в Африке Чехов. Ан нет. В Африке, может, и Чехов, а на Неглинной – шиш. К Чехову этот спектакль имел самое косвенное отношение. То есть имел, конечно: Треплев там, Тригорин, Аркадина, все эти субчики шлялись по сцене, как и прежде, но только несли такое... А Денис повел в этот театр знакомую барышню. Вернее, малознакомую. Так вот оказалось, что некий досужий сочинитель решил продолжить чеховскую «Чайку». В смысле – закончить. Что же там заканчивать? А оказывается, Треплев-то не застрелился от несчастной любви, его убили!
Ничего этого Денис не знал, когда потащил в театр свою малознакомую барышню. Это была журналистка одного прогрессивного издания, готовившая большую статью о московских детективных агентствах. Денису она весьма приглянулась, и он всеми силами пытался продемонстрировать свою широкообразованную, разностороннюю натуру, которую криминальные вопросы волнуют в пятнадцатую очередь.
Когда же после первой четверти часа персонажи спектакля стали истово выяснять, кто именно из них прикончил бедного Костю Треплева, журналистка посмотрела на Дениса с жалостью – как на тяжелобольного, красноречиво покрутила пальчиком у виска и гордо удалилась. Денис пьесу тоже не досмотрел и так и не выяснил, кто именно в ответе за все. Судя по тому, как развивались события, это вполне мог быть как каждый в отдельности, так и коллективный сговор – вроде как у Агаты Кристи в «Убийстве в Восточном экспрессе». А еще очень может быть, что на самом деле и Константин Треплев не убивал чайку. Может, эта несчастная птица была склонна к суициду? Может, она застрелилась?!
...Сейчас же он ехал на Петровку.
Рано утром шефу частного сыскного агентства «Глория» позвонил начальник МУРа и попросил заехать к нему на работу к одиннадцати часам. Нельзя сказать, чтобы это было совсем обычно, чаще они все же общались по телефону. После двух чашек черного кофе и контрастного душа просьбу было решено уважить: не каждому частному детективу звонят домой главные официальные сыщики столицы. Даже если они состоят с ними в родственных отношениях.
Денис опоздал на несколько минут из-за того, что, когда парковал свой джип у знаменитого здания на Петровке, немного засмотрелся на странную парочку: дорогу пересекал пожилой мужчина гренадерских кондиций, рядом с ним без поводка и ошейника бежал ротвейлер, тоже гигантских размеров. А засмотревшись на них и в который уже раз печально раздумывая (о том, что вот, мол, нужна же «Глории» подходящая собака, а лучше несколько – бойцовая, поисковая и еще какая-нибудь, да только вот кто ими будет заниматься...), Денис слегка долбанул чью-то сверкающую начальственную «Волгу» с синей мигалкой. Хорошо хоть, сигнализация не сработала. Воровато озираясь, он выскочил из джипа.
Вячеслав Иванович Грязнов большого начальника из себя изображать не любил, а потому, когда к нему заходили в кабинет, тут же опускал ноги со стола и поднимался навстречу.
– Здорово, племяш. Зачем же я тебя позвал? Маразм, маразм... А! Поехали порыбачим на выходных, что ли?
– Дядя Слава, – возмутился Денис, – мы это могли и...
– Не кипятись, – хитро ухмыльнулся Грязнов-старший, и стало ясно, что купил, купил-таки старый лис, ничего он, конечно, не забыл. – Хочу тебя об услуге попросить.
Денис не поверил своим ушам. Испокон веков было наоборот: именно Денис одолевал дядю профессиональными просьбами, да еще и неоднократно влипал в многочисленные заковыристые ситуации, из которых его требовалось вытягивать, используя реальные рычаги власти, доступ к которым можно было получить если не через дядю, то через его лепшего соратника Сан Борисыча Турецкого. Так что слова начальника МУРа заинтриговали.
– Что за услуга?
– Хочу к тебе человечка одного на работу устроить.
– Ну вот – человечка, – скривился Денис. – Опять какой-то рахитичный папенькин сынок? Ну сколько можно, дядя Слава!
– Опять, – кивнул Грязнов-старший. – Но не его одного. Причем денег они за свою работу брать не станут. Будешь только кормить, и все.
– Ну что за бред! – Денис взялся за голову. – Я что, благотворительная столовка?
– А вот, кстати, и они.
И в дверном проеме образовались монументальные фигуры. Денис даже вздрогнул. Это были давешний гренадер и собака. Теперь Денис разглядел обоих внимательней. Мужчина был совершенно лыс, что почему-то затрудняло определение возраста (хотя, пожалуй... ну за пятьдесят, не меньше), зато придавало ему определенное сходство с красными командирами эпохи тридцатых годов – эдакий маршал Блюхер. Ростом Блюхер был под два метра, а весил уж никак не меньше ста двадцати килограммов. И без живота. И, судя по всему, в неплохой физической форме, на улице жара – тридцать пять в тени, а у этого амбала ни капельки пота на лбу. Собака выглядела не менее впечатляюще. Черно-подпалый с резко очерченными красно-коричневыми отметинами самец внимательно смотрел на Дениса высоко посаженными темными глазами с плотно прилегающими веками. Уши у него были треугольной формы, продолжали линию лба и зрительно ее расширяли. А вот пасть... пасть просто жуткая, во все сорок два зуба, и нечего ее описывать. Убийца, одним словом, ротвейлер, что с него взять.
– Яковлев, – представился собачий хозяин неожиданно тихим голосом. Впрочем, голос был, пожалуй, из тех, что заставляли смолкать другие.
– Мы с Николаем Ивановичем знакомы лет двадцать, наверное. Когда-то вместе в МУРе работали. Потом он уехал к себе на родину – в Златогорск...
– Куда-куда? В Златогорск? – переспросил удивленный Денис. – Бывают же в жизни совпадения.
– ...И там в уголовном розыске работал, – продолжал Грязнов-старший. – Вышел в отставку, вернулся в Москву несколько лет назад. Собаку, видишь, знатную завел. И, кажется, заскучал. Все правильно, не вру?
Яковлев кивнул и продолжил сам:
– Дело так было. Я уже думал: все, обустроился – домик в Зеленограде купил, пса вот своего тренировал. Хорошо. Но все прахом пошло после футбола.
– Футбола? – удивился Денис. – Почему – футбола?
– Тут особая история. Николай Иваныч – болельщик.
– Все мы болельщики, – пожал плечами Денис.
– Все – болельщики, а он – Болельщик, – поправился Грязнов-старший. Бывают, знаешь, спортсмены великие, а вот он болельщик – такой же. Когда-то сам играл знатно, но не в этом суть. Коля, расскажи сам.
– Да нечего рассказывать. Вся моя жизненная идиллия лопнула как мыльный пузырь после трех футбольных матчей. Сначала «Черноморец» спартачей разул в «Лужниках» – 4:1. Потом в тот же день ЦСКА саратовскому «Соколу» сдул, а «Динамо» – «Ростсельмашу». Оба 0:3. И так мне тошно стало. А я ведь в Москву-то из-за большого футбола перебрался. И не старый же еще мужик. Делать кое-что могу. Собачку вот натренировал. Короче, работа нужна. Настоящая.