Страна чудес - Сальгари Эмилио. Страница 1

Эмилио Сальгари

Страна чудес

I. Озеро Торренс

Престранная это страна! Здесь можно даже стоя под деревьями живьем испечься на солнце! Да и что это за деревья? Клянусь честью, они не заслуживают названия деревьев. Вот, например, мы идем теперь по лесу, а между тем здесь нет никакой тени! Право же, природе пришла странная мысль: взять да и вырастить листья вверх ногами!

— Помни, что мы находимся в стране всяческих несообразностей, старина!

— Нечего сказать, прекрасная страна, черт возьми! Я никогда не видал еще ничего подобного, а между тем ведь я изъездил планету, называемую Землей, по всевозможным направлениям. Ну, посмотрите, пожалуйста, что же это за страна, где деревья не дают тени…

— И вместо того, чтобы терять листья, как деревья наших стран, теряют ежегодно кору.

— Где лебеди черны…

— А орлы белы.

— Да, Кардосо. Где крапива достигает высоты деревьев, а тополь так низок, что похож на кустарник.

— Где треска ловится в ручьях, а речная рыба — в море.

— Змеи крылаты словно птицы.

— А большие птицы не могут летать, так как у них какие-то обрубки вместо крыльев.

— Где температура поднимается во время дождя и опускается в хорошую погоду…

— Где ветер поражает сыростью, когда нет дождя, и удивительно сух, когда идет дождь

— Именно так, Кардосо, и где у собак волчьи головы и лисье строение тела, да к тому же они никогда не лают.

— Где рыбы имеют разноцветные крылья, складывающиеся, как у летучих мышей, где деревья не приносят плодов, а вместо того выделяют камедь, где существуют растения, отравляющие людей, которые только прошли близко от них, где существуют ослепляющие цветы, млекопитающие, имеющие утиный клюв, где птицы не поют, а щелкают, как бичи, звонят, как будто в горле у них настоящий колокольчик, смеются, как пьяные негры, плачут, как дети, или же ты принимаешь их крик за бой часов, где у животных есть сумки, чтобы прятать туда детенышей, где даже ноги у животных не одинаковой величины и где, наконец, дикари едят друг друга и будут очень рады посадить тебя на вертел! Не правда ли, моряк?

— Так точно, друг мой, но, правду говоря, у меня забегали мурашки по коже от твоего предсказания.

— У такого-то храброго моряка, как ты, смотревшего не раз в глаза смерти и которого даже чуть не съели живьем mondongneros 1 патагонской пампы! Ты шутишь, Диего?

— Вовсе не шучу, Кардосо. Я, несмотря ни на что, все еще дорожу своей старой шкурой, и мне бы не хотелось оставить ее в стране, такой далекой от моей родины.

— Что же, разве ты непременно хочешь донести ее до дома целой?

— Я на это не рассчитываю, Кардосо, но мне вовсе не хотелось бы оставить ее здесь полностью. Что за странная мысль пришла в голову нашему доктору: проникнуть в самое сердце континента.

— В сердце? Да мы пройдем весь этот таинственный материк.

— От одного океана к другому?

— Да, или, вернее говоря, от берегов этого озера к северным берегам материка — я еще не знаю, выйдем мы к заливу Карпентария или к заливу Кинг.

— Не знаю, но я слышал, что дело идет о розыске следов какого-то исследователя Австралии, затерявшегося неизвестно где, а также об исследовании северных берегов. Другие же говорят, напротив, что дело идет о каком-то громадном пари.

— Да разве так труден переход через этот континент?

— Кажется, штука не легкая, так как в точности еще неизвестно, что находится внутри материка: пустыня или что-либо того похуже. Впрочем, говорят, что кто-то переходил уже через Австралию, но не могу тебе сказать, правда ли это.

— И наш доктор вбил себе в голову перейти через нее и сунул свой нос в эту пустыню?

— Может быть, это тебе не нравится, Диего?

— Нет, я привык к длинным путешествиям, или, вернее говоря, мы к ним привыкли. Черт возьми! Разве мы не перешли пампу Патагонии, чтобы спасти клад несчастного президента Солано Лопеса. Уф! Как подумаешь, что этот храбрец кончил такой смертью! Я готов был бы поставить свою шапку против… Но оставим мертвецов! Эй, тонконогая обезьяна, принеси-ка нам бутылочку. Мне хочется промочить горло и утопить в вине эти воспоминания.

В ответ на зов из огромной колымаги, настоящего австралийского драя (большой фургон), стоявшего под тенью огромных деревьев, отличавшихся темной листвой и ярко-белыми, словно выбеленными известью стволами, вышел отвратительный туземец и подошел к разговаривающим, заплетаясь ногами и неся в руках бутылку и две чашки. То был достойный представитель расы, обитающей в центральных областях Австралии, расы, не имеющей себе подобных как по неряшеству, так и по безобразию и, кажется, принадлежащей скорее к породе обезьян, нежели к породе людей. У него были длинные, растрепанные и покрытые целым слоем жира волосы, низкий лоб, черные блестящие глаза, рот как у крокодила, выдающийся живот, ужасающе худые руки и ноги, не имеющие икр. Цвет его кожи нельзя было определить, так как он был покрыт татуировкой, но скорее это был цвет потемневшей бронзы, нежели черный, с оттенком шоколадного.

— Вот вам вино, сэр, — сказал австралиец, причем рот его раскрылся чуть не до ушей. Он говорил по-английски весьма бойко, так как австралийцы очень легко обучаются как различным искусствам, так и любым, даже самым трудным, языкам.

— Молодец, Коко, — сказал Диего. — Ты уродлив, как людоед, но очень любезен, хотя от тебя так и несет людоедством.

Он посмотрел на бутылку, отбил у нее горлышко и сделал три или четыре глотка.

— Это водка, и водка превосходная, — сказал он, прищелкнув языком. — Пропусти-ка в себя несколько капелек, Кардосо, они дадут тебе возможность прекрасно заснуть.

— В такую-то жару!

— Глоточек будет тебе очень полезен, друг мой.

— Но…

— Что с тобой?

— Разве ты не видишь черную точку, рассекающую волны озера?

— Тысяча залпов! Неужели это доктор?

— Быть может, и он, Диего.

— Правда, ведь вот уже три дня как мы ждем его здесь, ему следовало бы приехать сюда двадцать четыре часа тому назад. Мне хотелось бы поскорее его увидеть, чтобы узнать, куда мы пойдем и долго ли еще мы будем сидеть на северных берегах этого громадного озера в обществе отвратительного дикаря, похожего цветом на лакрицу.

— Смотри, пожалуйста, какая моя судьба! Я думал совершить прекрасное путешествие вокруг света, сидя на палубе парохода и изредка останавливаясь в лучших гостиницах, а теперь сижу здесь, имея в перспективе страдания от голода и жажды, а быть может, и окончу свое существование на вертеле! Право же, не стоило уезжать для этого из Парагвая, а тем более покидать наш славный крейсер. Что ты на это скажешь, Кардосо?

— Скажу, что ты старишься и становишься ворчуном, Диего. Неужели ты воображал, что доктор взял нас с собой для того, чтобы дать нам возможность путешествовать по свету, словно мы какие-нибудь знатные господа? Ведь ты знал, что он естествоиспытатель, смелый исследователь неизвестных стран и завзятый охотник. Клянусь честью, что когда едут с двумя моряками, имевшими смелость — отложим на время нашу скромность — имевшими, говорю я, смелость перелететь через море на воздушном шаре, исследовать южную оконечность Южной Америки, чтобы спасти клад, словом, прошедшими сквозь огонь, воду и медные трубы…

— Постой-ка, Кардосо, посмотри, ведь черная точка увеличивается, и я вижу, что над ней поднимается дым.

И двое людей, разговаривавших таким образом на северном берегу австралийского озера, вскочили и стали внимательно вглядываться в черную точку.

Озеро Торренс представляет собой огромный бассейн воды, лежащий в стране, известной под именем земли Флиндерса, или Южной Австралии, простирающейся с севера на юг между 137 и 138 градусами восточной долготы и 31 и 33 градусами южной широты, и отличается дикой красотой.

вернуться

1

Mondongueros — маленькие рыбки, живущие в больших южноамериканских реках и имеющие столь острые зубы, что могут в несколько минут обглодать человека до костей. — Примеч. автора.