О, это сладкая, сладкая месть (СИ) - Панченко Юлия "Вампирчик". Страница 1

Я слушала Андрея, и с каждой минутой мрачнела все больше. Его слова никак не складывались у меня в голове в связное повествование. Наконец, смысл пробился к сознанию, и поток его речи утратил голосовой спектр. Он все так же говорил, но я его не слышала. Он просто беззвучно открывал и закрывал рот – такая на меня накатила волна негодования. Кровь стучала в висках, уши заложило от шума.

- Юля, ну что ты надулась? Я ведь только тебя люблю. Просто очень уж случай подвернулся удачный. Я смогу воплотить свою фантазию да и ты, наверняка, будешь довольна! Ты останешься моей любимой девочкой. Моим солнышком. Слышишь? – Андрей потрепал меня по плечу и сухо поцеловал в лоб. – Во вторник. Я хочу сделать это через два дня. Будь готова к восьми. – На этом он помахал мне рукой, легко поднялся со скамейки, где мы сидели, и направился к своей машине – Мерседесу «с» класса.

Я осталась в парке. Ситуацию необходимо было обдумать. Ее следовало разложить на логическую цепочку.

Вокруг носились детишки, подростки катались на роликах, было шумно и почему-то празднично. Отовсюду звучал звонкий смех. Только у меня на душе было мрачно. Больше того, злость так кипела в венах, что резко бросало в жар. Я тряхнула головой, поднялась, решив успокоиться и подумать на ходу.

Мы познакомились с Андреем более трех месяцев назад, на юбилее моего шефа. Тот справлял свой тридцатый день рождения, гостей было много, в том числе и бизнес партнеров. Одним из них и был Андрей. Высокий, эффектный брюнет с серыми глазами. Когда он появился в ресторане, женская половина отдыхающих жадно проводила его глазами. Одет он был неброско, но дорого. Темно-серый костюм, белая рубашка, платиновые запонки, со вкусом подобранный галстук, идеально начищенные туфли. Волосы в небрежном беспорядке. Этот мужчина знал себе цену и наслаждался подаренным вниманием.

Едва увидела его, фыркнула, запретив себе даже смотреть в его сторону. Он подсел сам, завязал разговор. Собеседником был приятным – слушал внимательно, больше интересуясь мной, чем рассказывая о себе. С праздника ушли вместе. Подвез до дома, на прощание поцеловал в ладонь и пожелал приятных снов.

Стыдно признаться, но думала о нем весь следующий день. Было в нем что-то, от чего дрожали колени. Злилась на себя за непонятную слабость и старалась не вспоминать о обжигающе горячих губах на своей ладони.

Вечером он ждал меня возле подъезда. Я вышла выгулять своего пса, а Андрей мягко, но настойчиво предложил свою компанию. Мы гуляли в парке возле дома и несколько часов пролетели как один миг. Андрей то и дело, словно невзначай, касался меня – то за локоть, то по плечу, то убирал волосы, что лезли мне в глаза. К финалу прогулки я поняла, что он мне нравится. Не как приятель. Как мужчина.

Уже возле парадного, прощаясь, он наклонился и поцеловал меня в губы. Нежно, но без ложной робости. В который раз за день ноги отказали мне. Прислонилась к железной двери подъезда, спиной чувствуя ее прохладу, в то время как его губы властно исследовали мои. Поцелуй был невинным, но чувственным. Уже отстраняясь, Андрей будто ненароком, коснулся груди. Провел по ней большим пальцем, а я с трудом отступила в сторону и попрощалась. Дома же долго расхаживала по квартире, вспоминая его прикосновения и взгляды.

Он ухаживал ненавязчиво, но упорно. Присылал дорогие букеты и шоколад. Сколько я себя не одергивала, в конце концов, призналась, что влюбилась. Так и закрутилось.

Время проводили у меня в квартире, или допоздна гуляя в парке по соседству. С Андреем было по-настоящему интересно. Он манил меня некой таинственностью, даже загадочностью. О себе говорил мало, больше расспрашивал меня. Вообще, казалось, нет такой темы, которую он не мог бы поддержать. Всегда вежливый, остроумный, нежный.

Мы встречались уже около двух месяцев. Отношения давно перестали быть платоническими. Любовником он оказался волшебным. Умелым. В нужные моменты, словно мысли читал, угадывая мои желания. Бывал ненасытным, порой даже жестким.

С ним было хорошо.

Время бежало, а я парила. Казалось, подпрыгни и полетишь.

Розовые очки упорно заслоняли мне обзор. До некоторого события.

В тот вечер Андрей приехал раньше обычного, с неизменным букетом желтых роз. Поцеловал на пороге – страстно, глубоко. Швырнул цветы в прихожую и потянул в спальню. Я, шутя, отбрыкивалась, но потом притихла.

В этот раз Андрей был другим. Глаза лихорадочно блестели, руки были жадными, сжимали до боли, до хруста в костях. Он кинул меня на кровать и тот час навис, опираясь на сильные руки - мышцы бугрились, от чего были видны дорожки вен. Одежду не просто снял – испортил. От блузки, которую не успела сменить после рабочего дня, полетели брызги пуговиц. Юбку задрал на пояс, трусики нетерпеливо стянул и вошел.

Резко и больно.

После соития отвернулся, закурил. А я лежала, приходя в себя. Завернулась в простыню и вышла в ванную. Там, отбросив ткань, осмотрела себя. На руках и шее наливались синяки. На груди засосы, а из влагалища кровь.

- Что это было? – спросила Андрея. Он переместился на кухню, а я успела накинуть халат.

- Ты видишь? – и я показала ему на красные отметины.

- Разве тебе не понравилось? – хрипло спросил он и прочистил горло.

- Нет, - категорично заявила я, и вышла из кухни.

На следующий день Андрей не позвонил, а я мучилась – вдруг обидела его? Через три дня он вновь возник на пороге. В этот раз принес красные розы. Штук пятьдесят, не меньше.

- Прости, - едва касаясь, поцеловал в щеку и, потеснив меня, вошел в квартиру.

- Соскучилась? - шлепнул по заду. Я только растерянно моргнула.

Он переменился. Больше не осторожничал, брал меня жадно, не заботясь о моем удовольствии. После наших встреч приходилось надевать блузки с длинными рукавами, а шею прятать под легкими шарфами. По утрам из зеркала на меня смотрела незнакомка. Ранее жизнерадостная, веселая, я превратилась в тень. Похудела, в глазах появился нездоровый блеск, а под ними залегли темные круги. Губы бледные, почти бескровные. Даже золотые волосы, которыми я всегда гордилась, потеряли свой блеск.

Попытки игнорировать возлюбленного рассыпались в пыль – стоило ему невзначай меня коснуться – кружилась голова, а ноги делались ватными. Разговор по душам тоже ничего не дал. Андрей был отстраненным и немногословным. Пообещал быть аккуратнее, а я потом половину ночи проплакала. Было невыносимо жалко себя, но больше всего я злилась. Не на него. На собственный идиотизм.

За то, что влюбилась как кошка, за то, что прощаю.

В очередной раз, занимаясь сексом – любовью теперь это было сложно назвать, Андрей поставил меня на колени и хрипло сказал на ухо:

- Хочу сзади. Дашь? – я отчаянно мотнула головой, отказывая, и он, рыкнув, продолжил двигаться, обхватив при этом шею руками. На этот раз сильнее во сто крат. В глазах потемнело. Отчаянно не хватало воздуха. И только когда я по-настоящему стала задыхаться, он меня отпустил.

Наутро шею опоясывали синие следы рук. На работу не пошла, сказавшись больной, а сама просидела у окна на кухне до сумерек. Курила и думала. Вспомнила, что ничего толком не знаю о любимом. Не знаю где живет, в какой кампании трудится и что у него за бизнес. Не знаю о его детстве, родителях. Он оказался белым листом. А заполнила я его своими романтическими бреднями.

И если раньше мне нравилась некоторая недосказанность, сейчас все это меня откровенно пугало.

Но, я простила и это. Он выглядел таким виноватым – прятал глаза, целовал руки. И даже старался любить как раньше – нежно и бережно.

И вот сегодня. Тот самый день, когда пелена влюбленности развеялась окончательно.

Я увидела его суть. Поняла, наконец, с кем связалась. И знание это мне не понравилось. Оно меня напугало.

Мы встретились утром в парке, где я гуляла с собакой – была суббота, я планировала погулять подольше. Спешить было некуда, я была в отпуске и все домашние дела успела переделать.