Судьбы вещей - Рабинович Михаил Григорьевич. Страница 1

М. Рабинович

Судьбы вещей

ГРЕЧЕСКИЙ ТИРАН И СЫН ДАТСКОГО САПОЖНИКА

Среди древних греческих сказаний есть история о тиране острова Самоса Поликрате.

Этот властитель был якобы так богат и удачлив, что не знал предела своему счастью. Но именно в ничем не омраченной, безоблачной жизни Поликрата, в его беспечности увидел один гостивший у него мудрец признаки надвигавшейся бури. Он посоветовал Поликрату добровольно лишиться чего-нибудь очень дорогого (тогда верили, что такой жертвой можно предотвратить грядущее несчастье). Поликрат послушался и бросил в море свой любимый, драгоценный перстень.

Вскоре во дворец явился рыбак и принес недавно пойманную огромную рыбу. И что же: когда стали ее потрошить, нашли… перстень Поликрата. Рыба проглотила перстень и сама попалась в сети. А через самый короткий срок сбылось предсказание мудреца: Поликрат был убит, а его владения захвачены врагами.

Этот миф, в котором, конечно, ничего нет достоверного, с глубокой древности объясняли так: «От судьбы не уйдешь!» И должно быть, для того чтобы внушить такую мысль беспокойной молодежи, стремившейся самой делать свою судьбу, его твердили в школах всего мира еще в прошлом столетии.

Мы не можем сказать определенно, знал ли эту историю сын датского сапожника Ганс-Христиан Андерсен. Но это могло быть, так как будущий великий писатель, несмотря на бедность родителей, тоже учился в латинской школе, много читал и стал одним из образованнейших людей своего времени. Если он и использовал сказание о Поликрате, то переработал его по-своему. Он придал мифу совершенно иной, жизнеутверждающий смысл: «Человек – сам кузнец своей судьбы».

Вспомним знаменитую сказку Андерсена о стойком оловянном солдатике, который был тверд душой. Он всегда крепко держал свое ружье и крепко любил маленькую танцовщицу из игрушечного замка. И эта твердость и любовь помогли ему преодолеть все опасности. Подобно Поликратову перстню, стойкий оловянный солдатик был извлечен из желудка проглотившей его рыбы кухаркой того же дома, откуда начал свое путешествие.

А сколько увлекательнейших приключений переживают в сказках Андерсена другие, казалось бы, самые обыкновенные вещи: штопальная игла, старый башмак, рождественская елка, коробка спичек, льняная рубашка, уличный фонарь! Конечно, гениальный сказочник сам придумал все эти истории, и ему пришлось наделить вещи способностями чувствовать и размышлять, как люди, и рассказывать о пережитом человеческим языком.

Но существует в действительности немой язык вещей, которым они могут рассказать нам множество захватывающих историй, не выдуманных, а происшедших на самом деле.

Понимать этот язык научились ученые-археологи, которые и сообщили в своих работах об удивительных приключениях вещей.

В этой книге больше тридцати рассказов о вещах, хранящихся в различных музеях нашей страны. Каждая вещь пережила большие и малые события – исторические и обыденные, – связанные с жизнью народа: нашествие монголо-татар, междоусобные войны князей, пожары городов, новое их рождение, далекие и близкие путешествия, перемену хозяев, наконец – просто обрыв веревки в колодце. В этих событиях участвуют простые ремесленники и великие князья, бояре, купцы и крестьяне, епископы и еретики, взрослые и дети.

Вслед за вещами вы будете мысленно переноситься с берегов Рейна на берега Москвы-реки, побываете в стольном Киеве – «матери городов русских», в княжеском замке Боголюбове под Владимиром, в Великом Новгороде на Волхове, в песчаных пустынях и оазисах Бухары, в белокаменной Москве, на поле битвы под маленьким русским городком Юрьевом-Польским и даже «на диком бреге Иртыша», о котором поется в известной песне.

Читая о приключениях вещей, вы увидите различные эпизоды из жизни нашего народа за целое тысячелетие – с X по XIX век.

Вы увидите и кропотливую работу ученых, трудные пути их исследований.

Продвигаясь от догадки к догадке, от известного к неизвестному, устанавливая один, на первый взгляд незначительный факт за другим, раскрывают ученые тайны истории.

И вот иногда кажется, что событие восстановлено уже во всех подробностях, что судьба вещи выяснена до конца. Но пытливый ум исследователя возвращается еще и еще раз, казалось бы, к уже давно известным фактам. Пусть прошло уже сто и более ста лет с тех пор, как ученый сделал открытие. Другой исследователь, отдавая должное своему сотоварищу, может все же по-своему понять немой язык вещи, заставить вещь рассказать все, что с ней случилось, дополнить и расширить наши знания.

ТУРИЙ РОГ ИЗ ЧЕРНИГОВА

Это было больше тысячи лет тому назад.

Ахмад Ибн-Фадлан-ибн-аль-Аббас-ибн-Рашид-ибн-Хаммад, посол могущественного арабского халифа аль-Мухтадира, приехал в город Булгары, что стоял тогда на берегу Волги, немного ниже устья Камы. Большой город – настоящая международная ярмарка того времени – привлекал людей из самых разных племен и народов, ближних и дальних. На его узких оживленных улицах можно было услышать и тюрко-булгарскую, и угорскую, и финскую, и арабскую, и славянскую речь.

Любознательный араб присматривался к чужеземцам, старался понять их быт и нравы. Ведь все могло пригодиться арабским купцам для расширения их мировой торговли. Виденное и слышанное он тщательно записывал, и поэтому мы можем сейчас как бы услышать его рассказ.

«Я видел русов, – писал Ибн-Фадлан (мы опустим для краткости все его другие пышные имена), – когда они прибыли по своим торговым делам и расположились на реке Атиль (так называли тогда арабы Волгу). И я не видел людей с более совершенными телами, чем они. Они подобны пальмам, румяны и красны…»

Араб описал одежду, оружие, украшения, нравы, обычаи и верования русов со всей возможной для него точностью, но, конечно, не без ошибок, которые может легко сделать всякий, кто смотрит со стороны. Больше всего поразили его воображение похороны скончавшегося в Булгарах знатного руса:

«И еще прежде говорили, что они делают со своими главарями при их смерти такие дела, из которых самое меньшее – это сожжение. Мне очень хотелось присутствовать при этом, пока наконец не дошло до меня известие о смерти одного выдающегося мужа из их числа». Ибн-Фадлан рассказывает, как шли приготовления к похоронам, как умерший был помещен во временную могилу, а его спутники стали готовить костер, роскошные одежды, яства и напитки для погребального пиршества. По обычаю, выбрали и девушку – одну из рабынь умершего, которая должна была сопровождать хозяина на костер. «Когда же пришел день, в который будут сожжены он и девушка, я прибыл к реке, на которой находился его корабль. И вот вижу, что он уже вытащен на берег и вокруг него поставлено нечто вроде больших помостов из дерева. Потом корабль был помещен на эти деревянные сооружения. И они начали уходить и приходить и говорили речью, которой я не понимаю… Потом принесли скамью, и поместили ее на корабле, и покрыли ее стегаными матрацами, и парчой византийской, и подушками из парчи… и извлекли мертвого… надели на него шаровары, и гетры, и сапоги, и куртку, и кафтан парчовый с пуговицами из золота, и… шапку из парчи соболевую. И они понесли его, пока не внесли в палатку, которая имеется на корабле, и посадили его на матрац, и подперли его подушками. И принесли набид (пьянящий напиток) и благовонное растение… хлеба, и мяса, и луку и бросили перед ним. И принесли собаку, и разрезали ее на две части, и бросили в корабле. Потом принесли все его оружие и положили к его боку. Потом взяли двух лошадей и гоняли их обеих, пока они не вспотели. Потом разрезали их обеих мечом и бросили их мясо в корабле, потом привели двух коров и разрезали их обеих также и бросили их обеих в корабле. Потом доставили петуха и курицу, и убили их, и бросили их обоих в корабле». Затем после определенных обрядов в палатке, где лежал мертвец, была убита и девушка-рабыня. «Потом подошел ближайший родственник этого мертвеца, взял деревяшку и зажег ее у огня, потом пошел задом, затылком к кораблю… пока не зажег сложенного под кораблем дерева. Потом подошли люди с деревяшками и дровами, и с каждым из них лучина, конец которой он перед тем воспламенил, чтобы бросить ее в эти куски дерева. И принимается огонь за дрова, потом за корабль, потом за палатку, и за мужа, и за девушку, и за все, что там находилось. Подул большой, ужасающий ветер, и усилилось пламя огня, разгорелось неукротимое воспламенение его. И был рядом со мной некий муж из русов, и вот я услышал, что он разговаривает с переводчиком, бывшим со мною. Я же спросил его, о чем он говорил ему, и он (переводчик) сказал: «Право же, – он говорит, – вы, о арабы, глупы… вы берете самого любимого для вас человека и из вас самого уважаемого вами и бросаете его прах в землю, и съедают его прах и гнус и черви, а мы сжигаем его в мгновение ока, так что он входит в рай немедленно и тотчас»… не прошло и часа, как превратился корабль, и дрова, и девушка, и господин в золу, потом в мельчайший пепел. Потом они построили на месте этого корабля… нечто подобное круглому холму и водрузили в середине его большую деревяшку белого тополя, написали на ней имя этого мужа и имя царя русов и удалились».