Направление главного удара - Нестеров Михаил Петрович. Страница 1

Михаил НЕСТЕРОВ

Направление главного удара

Часть первая

В ТЕНИ «ОРАКУЛА»

Глава 1

СЛАБОЕ ЗВЕНО

1

Конец мая 2005 года

Извещение в лондонской газете «Ивнинг Стэндарт»:

Авиастроительная компания «Хемфри и Ко» уведомляет своих клиентов – владельцев легкомоторных самолетов – тип «Сэвэдж», выпущенных компанией в период 16 марта – 20 мая 2005 года, о неисправностях в узле крепления винта (фланец крепления, деталь FL-645518; неисправность – нарушение технологических параметров при термической обработке). Мы настоятельно рекомендуем владельцам нашей продукции срочно обратиться в ближайшие сервисные станции для замены неисправной детали за счет фирмы-изготовителя.

Каждому нашему клиенту на адрес, указанный в договоре о приобретении самолета, высланы официальные извещения о неисправностях агрегата и извинения от имени руководства фирмы за причиненные неудобства. Оповещения о неисправностях также разосланы компанией в службы безопасности полетов аэропортов и авиакомпаний следующих стран…

Подпись:

Гендиректор «Хемфри и К°»

Гордон Хемфри.

…Кони поймал себя на странной мысли: его одномоторный высокоплан не летит, а спускается по невидимой канатной дороге. Он будто сорвался с наивысшего пика гористой Шри-Ланки и катил по наклонной к безымянной возвышенности Мальдив.

Конрад не любил ликовать в одиночестве. Он потянулся к спутниковой трубке, крепившейся в жестком чехле на панели приборов, и набрал номер Эмиля Линге. Снова испытал, что такое быть на седьмом небе и не чувствовать ног под собой. От Эмиля, который находился в Голландии, его отделяли тысячи миль. А его голос прозвучал так ясно и неожиданно громко, будто он сидел в кресле пассажира и поддерживал связь по интеркому.

– Ошибаешься, Эмиль, – Конрад радовался как ребенок, – я на канатной дороге. От скорости в двести миль и перепада в два с половиной километра закладывает уши. Меня втягивает в Экваториальный проход!

Экваториальный проход. Проливы Полуторного и Восьмого градусов. Эти завораживающие слова не могли не опутывать чарами, никого не оставили бы равнодушным.

Самолет Кони словно пристегнули к цепи коралловых островов и атоллов. Под крылом самолета распростерлись десятки, сотни островов. С высоты птичьего полета они казались кувшинками и листьями, упавшими в кристально чистое озерцо, а Кони и его крылатая машина превратились в мифического Икара. Он снижается по спирали холодных воздушных потоков, выискивая место для отдыха. Там, где его крыло коснется воды, вскоре захлопают десятки таких же сильных, как у него, вожака стаи, крыльев. В этом шуме он различит призыв своей подруги по имени Весна и тронет ее нежный пух своим сильным крылом: «Вот мы и дома, детка».

Он снижался и на высоте ста метров был в недосягаемости радаров мальдивского аэропорта Хулуле.

Кони уже сообщил командиру подразделения британского спецназа о своем приближении и представил, как «морские котики» садятся на каркасные «зодиаки» и мчат к месту встречи. В прошлый раз это была песчаная отмель. Там морпехи подыскали отличную площадку для приземления легкомоторного самолета. Сегодня Кони ждала схожая площадка – ровная береговая линия.

На борту самолета находился груз – пятьсот килограммов чистейшего опия, собранного на плодородных берегах Махавели, и около ста килограммов марихуаны, выращенной в гористой части Шри-Ланки.

Где-то здесь внизу у Кони был свой остров-сад. Однажды пролетев над ним, он всегда стремился к нему. Он мог пролетать над ним сотни, тысячи раз, но не мог совершить на него посадку. Разве что спикировать.

Конрад не знал, что скрыто под водой. Это он видел всегда по-разному. Чаще – в облике подводного сада необычной, фантастической формы. Образование кораллов, буйная поросль подводных растений, где на глубине двадцати метров полчища небывало красивых рыб – клоунов, наполеонов, ангелов. Он вытянулся на полсотни метров вдоль экватора и казался синей птицей, укрывшейся от людских глаз на дне океана. Но как бы ни хитрила птица, имеющая форму хищной рыбы, Кони научился распознавать ее. С высоты двухсот метров она была видна. Стоило опуститься на пятьдесят метров ниже – она пропадала как по мановению волшебной палочки. В море у нее были свои защитники – блестевшие на солнце волны. Это они при близости к воде словно поворачивали свою зеркальную чешую и слепили глаз.

Порой это подводное новообразование Конрад сравнивал с гигантской рыбой – вымахавшей до невероятных размеров стерлядью с коротенькими плавниками.

Подводное гористое образование. Будто холм, огромный могильный холм, раскинувшийся в сорока километрах от ближайшего острова.

Чем чаще летал над ним Кони, тем больше ассоциаций возникало у него в голове. Каждый раз новые образы.

Однажды он сделал его зарисовку, проставил точные координаты и показал Эмилю. Тот натурально обломал кайф: «Похоже на железную щуку из мультсериала. Зачем ты ее нарисовал?»

…До точки рандеву оставались считаные минуты. В груди летчика заработал внутренний спидометр: тревога возрастала с каждым пройденным километром. Беспокойство и воображение спаялись в одно целое и родили облик стремительных истребителей и еще более проворных ракет класса «воздух – воздух», сорвавшихся с пилонов военного самолета. От воздушных призраков дыхнуло морозом; сковало руки, подморозило губы.

Кони снова взял спутниковую трубку.

– Эмиль…

Он был обязан выйти на связь с «котиками», поджидающими контрабандный груз. Они уже поглядывают в небо. Выходя на связь, Кони выбрал простейшую опцию последнего соединения.

Еще и потому, что Эмиль был владельцем такого же новенького высокоплана и приобрел продукцию «Хемфри» неделей позже.

– Эмиль, у меня дурное предчувствие. Нет, не шути, канатная дорога не оборвалась… но может оборваться. Я сейчас точно в середине Экваториального прохода. Я на малой высоте и не вижу остров Бабочки, но он на правом траверзе, где-то слева безымянный островок.

Он, зная точные координаты своего подводного сада, называл их Эмилю так, словно хотел упокоиться в том райском месте.

– До точки рандеву ровно шестьдесят километров… Что-то с мотором, что-то с мотором…

Конрад уже не говорил с другом, а докладывал: высота, курс, скорость… время – с центра приборной панели на него смотрел стеклянный глаз секундомера – абсолютно лишней детали на этой стилизованной под «Авро-Линкс» «доске».

– Кажется, тамильские ублюдки залили мне паршивое топливо! Я падаю, падаю!..

Самолет шел бреющим полетом над проливом Полуторного градуса. Экваториальный проход был в двухстах километрах к югу, остров Бабочки прятался на южной окраине атолла Сувадива. Там же вдалеке остался его подводный сад.

Отчаяние и тревога покинули его, едва Кони прервал связь с Эмилем. Его лицо озарила счастливая улыбка. Он оторвал одну руку от штурвала и сжал пальцы в кулак: «Есть! Получилось!» Но нет, пока рано торжествовать. Он отпразднует победу в роскошном ресторане.