Катя в Игрушечном городе - Александрова Татьяна. Страница 1

БЕЗДЕЛУШКА

В шкафу, на самой верхней полке, за стеклом, жила маленькая игрушечная девочка. А ещё там жили хрустальные бокалы и рюмки. Они только и знали, что дрожали за свою красоту. «Дзинь! Сгинь!» — звенели они, когда внизу кто-нибудь топал.

Иногда стеклянная стена отодвигалась, и к ним заглядывала мокрая тряпка. «Привет, бездельники!» — говорила она и, ворча, убирала пыль. Бокалы и рюмки приходили в ужас, а девочка мечтала, что тряпка возьмёт её с собой. Но тряпка, поворчав, уходила, и стеклянная стена становилась на место.

Бывало, что рюмки с бокалами приглашались на праздник. Девочка оставалась одна и радовалась, что никому не мешает. Ведь бокалы и даже самые маленькие рюмочки совсем не играли с ней, а только гоняли девочку из угла в угол.

— Стань в сторонку! — говорил бокал. — Ты не стеклянная. Из-за тебя не видно, какой я красивый.

— Сгинь! — звенела рюмка. — А то не увидят, какая у меня тонкая талия.

Девочка не сердилась. Она понимала, как обидно, если ты красив, а тебя загораживают.

Всё свободное время (несвободного времени у неё, к сожалению, не было) девочка сидела на краю полки, прижав нос к стеклу, и смотрела вниз, на пол.

Там жили игрушки. Им было весело. То они во что-то играли, то в них кто-то играл. Девочке очень хотелось к ним. Но отодвинуть стекло и слезть на пол она не могла. Тогда игрушечная девочка сочинила такой стишок:

Особенно волновалась девочка, когда внизу играли в прятки: вот бы её кто-нибудь нашёл!

Однажды водить досталось обезьянке. Кого она отыскала, кто сам выручился. Но обезьянка не могла остановиться, так ей понравилось искать.

Игрушки смеялись над ней, звали к себе. Обезьянка только отмахивалась от них всеми четырьмя руками.

«Кого она ищет? Все на месте! — удивлялась девочка. — Неужели меня?»

Не успела она об этом подумать, как за стеклом прямо перед ней появилась обезьянья мордочка.

От волнения девочка даже крикнуть не могла.

Взгляд обезьянки равнодушно скользил по бокалам и рюмкам («Сгиннь!» — дрожали они), а большой рот, прямо-таки до ушей, шептал стишок:

Ура! — крикнула обезьянка. — Я сама сочинила стишок! Кто же ещё мог его сочинить?

И тут её взгляд встретился со взглядом девочки.

ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО

Мартышка притащила девочку вниз, к игрушкам. Первой новенькую увидел розовый Зайчик.

— Я тебя не боюсь! — пискнул он, зажмурился — и новенькая пропала. Открыл глаза — она опять тут. Крохотная, гораздо меньше его самого, в красном платье и зелёном платке. Тогда Зайчик зажмурил только один глаз. Новенькая подмигнула ему и засмеялась.

Загудел мотор. Зайчик отскочил в сторону. Это ехал Ванька-Встанька на Машине. За Машиной бежал Бобик. А наперерез, зажмурив глаза и вытянув шею, мчалась отчаянная Курица. Она всегда так делала, увидев, что кто-нибудь едет.

Подбежали цыплята. Прискакала Лошадка. Пожаловала Матрёшка в малиновом платке. Притопал Мишка. Приковылял важный Пингвин с весёлыми пингвинятами. Подъёмный кран приветливо сказал: «Не стой под грузом!» — и протянул к девочке свою стрелу.

— Это кто? — спросил Ванька-Встанька, не сводя глаз с незнакомки.

— Представления не имею, — ответила Мартышка. — Алле-гоп! — И обезьянка перекувырнулась через голову.

Все стояли и молчали. Трудная вещь — первое знакомство.

Вдруг по полу покатилась горошина. Новенькая наклонилась за ней. Но выскочил пингвинёнок, крикнул: «Отдай мяч!» — и бросился за горошиной. Девочка и пингвинёнок стукнулись лбами и упали.

Из толпы игрушек выступил папа Пингвин, извинился перед новенькой, помог ей подняться и сказал пингвинёнку:

— Пинг, дитя моё! Примерный пингвин не должен ронять своего достоинства. Иначе он упадёт в глазах общества.

Девочка засмеялась, да так хорошо, что игрушки засмеялись в ответ.

Тут Пингвин шаркнул лапкой, поклонился и спросил незнакомку:

— Будьте так добры и любезны! Если вас не затруднит, скажите, пожалуйста, как вас зовут?

— Катя, — ответила девочка и протянула Пингвину руку.

Что тут началось! Все потянули к Кате руки и лапы, каждый старался громче всех крикнуть, как его зовут, Бобик надрывался от лая и оттаскивал всех зубами, чтобы первым подать Кате лапу, Мишка чуть кого-то не задавил, и вместо знакомства вышла свалка.

— Вопиющая невоспитанность! — возмутился Пингвин и попросил, чтобы Подъёмный кран сейчас же поставил всех на место.

— Знакомиться нужно по правилам, — произнёс Пингвин, когда все были поставлены на место. — Это значит, кто-то представит нас Кате, то есть скажет: «Вот всеми уважаемый Пингвин. Он очень ум… (Ну, вы знаете, что про меня сказать.) А это наша Курица, почтенная мать семейства. Прошу любить и жаловать. Это Матрёна Митрофановна, самая большая Матрёшка». Ну, и так далее. Я полагаю, эта честь должна быть оказана той, которая отыскала нам милую маленькую Катю, а именно — Мартышке.

— Ох, Пингвин! — вздохнула Мартышка. — Тебя никогда не поймёшь. Какая шерсть будет мне показана?

— Тебе, Мартышка, — терпеливо объяснил Пингвин, — будет оказана честь познакомить Катю с нами, то есть представить ей всех.

— Представить? Всех до одного? — обрадовалась Мартышка. — Тогда я начну с тебя.

Пингвин немного смутился, но спорить не стал. Как-никак он считал себя солидной особой, значительной персоной и, уж во всяком случае, важной птицей. Ему было приятно, что даже Мартышка это понимает.

Пингвин оправил пёрышки и шаркнул лапкой.

— Ти-ши-на! — завизжала Мартышка. — Представление начинается!

Она поклонилась, оправила невидимые пёрышки и заковыляла, похлопывая руками, будто крыльями, а потом совершенно пингвиньим голосом сказала:

— Дорогие дети! Пожалуйста, если это вас, конечно, не затруднит, будьте так добры и любезны, как наша почтенная, всеми уважаемая Мартышка, и я полагаю, что за это вам, к вашему сведению, будет показана шерсть. Прошу лупить и жаловаться.

Игрушки хохотали. Пингвин открывал и закрывал клюв, но от возмущения не мог сказать ни слова.

А Мартышка уже присела на корточки, замахала руками и давай носиться вприпрыжку, приговаривая:

— Ах-ах! Куд-кудах! Ах, беда! Цыплёнок пропал! Ах, радость! Червяк нашёлся! Ах, беда! Червяк пропал! Ах, радость! Цыплёнок нашёлся! Ах, беда! Ах, радость! Ах! Ах! Ах!

— Ах ты окаянная! Да я тебя заклюю! — И Курица погналась за Мартышкой.