Мальчик со шпагой.Звездный час Сережи Каховского (журнальная версия) - Крапивин Владислав Петрович. Страница 1

Annotation

Повесть Владислава Крапивина "Мальчик со шпагой". Журнальная версия. Печаталась в журнале "Пионер" в 1974 году.

Владислав КРАПИВИН

Владислав КРАПИВИН

МАЛЬЧИК СО ШПАГОЙ

Звездный час Сережи Каховского

ПОВЕСТЬ

Летом прошлого года мы печатали повесть Владислава Петровича Крапивина «Всадники на станции Роса». Тот, кто читал ее, конечно, не мог забыть смелого, благородного Сережу Каховского, журналиста Алексея Борисовича, веселого и верного пса Нока.

Повесть «Мальчик со шпагой» — продолжение истории о Сереже Каховском.

Ее можно читать и отдельно. Однако тем, кто не читал «Всадников», мы советуем все же начать с первой повести («Пионер» 1973, №№ 5–7).

Рисунки С. ТРОФИМОВА и В. ДУДКИНА.

От пристани до самого дома Нок вел себя, как дрессированный. Ни разу даже не дернул поводок. Он шел рядом с Сережей, и тот все время ощущал ногой его косматый теплый мех.

— Нок — лохматый бок, — шепотом сказал ему Сережа.

Пес вопросительно повернул голову. Свет, падавший от близкого фонаря, желтыми точками блестел в его глазах.

— Скоро будем дома, — пообещал Сережа.

Еще несколько шагов, и тогда сквозь черные тополиные ветки глянут на усталых путешественников желтые, светящиеся окошки второго этажа.

Вот они, окна.

Однако горели только два окошка — в Наташиной комнате. Стекла Сережиных окон холодно отражали синевато-серое небо июльской ночи.

«Может, смотрят телевизор? — подумал Сережа. — Или спят уже? Папа так рано не ложится… А может быть, оставили Марину у Наташки и в кино ушли на последний сеанс?»

Он слегка встревожился. Во-первых, чего же хорошего возвращаться в пустую квартиру? Во-вторых, не- хотелось ему откладывать объяснение с отцом и тетей Галей.

Сережа нисколько не боялся этого разговора. Но он хотел, чтобы поскорее остались позади все неприятности и все обсуждения этих неприятностей. Не надо о них вспоминать. Пускай только всадники на золотистых конях вспоминаются каждый день…

Сережа и Нок вошли во двор. Сережа толкнул нижнюю дверь, и они стали подниматься на второй этаж. Над лестницей горела неяркая лампочка. Потрескивали точеные старые перила. Когти Нока громко стучали по ступеням, и этот стук отдавался в железном корыте, которое висело у двери чулана. Пахло пересохшими досками, теплой пылью и древесным лаком. Это был запах пожилого доброго дома, в котором Сережа провел все свои почти двенадцать лет…

Верхняя дверь была обита облезшей клеенкой. Клеенка местами треснула, и в разрывах торчала пакля. На косяке весело белела кнопка. Это была обманная кнопка: звонок Сережа и Наташка развинтили еще пять лет назад, когда строили из большой корзины и картонного ящика ледокол. Блестящая чашечка звонка понадобилась им для корабельного сигнала. С тех пор кнопку нажимали только те, кто первый раз приходил в этот дом.

Сережа несколько раз ударил кулаком по мягкой клеенке. «Бух-бух-бух», — отдалось за дверью. Сначала была тишина, потом часто защелкали подошвы, и Наташкин голос капризно спросил:

— Кто?

— Я.

— Кто «я»?

— Ну, я, Сергей! Ты спишь, что ли?

Лязгнул крючок, и дверь распахнулась так стремительно, что перепуганный Нок отскочил на всю длину поводка. Наташка перешагнула порог и схватила Сережу за локти мокрыми пальцами.

— Сережка! Как здорово! Какой ты молодец, что приехал!

Она лишь мельком глянула на пса и даже не удивилась.

— Ой, ну как здорово! Бывают же чудеса! — повторила она и, не отпуская, потянула Сережу в коридор.

Он совсем не считал, что его приезд такое уж чудо. Пожал плечами, втащил в коридор очень оробевшего Нока и взглянул на свою дверь. Обычно по вечерам в ней светилась тонкая щель. Сейчас ее не было.

— Где наши?

Глядя счастливыми глазами, Наташка сказала:

— Да! Ты ведь ничего не знаешь!

— Ничего не знаю. Скажешь ты наконец?

— Вы квартиру получили. Три комнаты. Уже неделю назад переехали.

Это была новость. Уж чего-чего, а такого дела он никак не ждал.

— Вот так финт… — медленно сказал Сережа. — Это значит, я здесь уже не живу?

Она вздохнула.

— Значит… Ну и что? У тебя теперь будет своя комната. Ой, Сережка, такая хорошая, просто прелесть! Окно на юг, реку видно. Обои на стенах такие веселые, голубенькие… Ты что, не рад?

— Да я не знаю даже…

Он и правда не знал. Он, видимо, просто устал сегодня от разных неожиданностей.

— А почему не написали, что новая квартира?

— Хотели тебе сюрприз сделать.

— Сюрприз… — усмехнулся Сережа. Поглядел на притихшего Нока, потрепал его загривок. — Я вот тоже сюрприз привез.

— Я уж смотрю… Это ты из лагеря такое страшилище везешь? Да нет, он хороший, только… больно какой-то уж непричесанный.

Нок вопросительно посмотрел на незнакомую девочку, потом на хозяина и вдруг зевнул во весь размах розовой пасти.

— Ох, — сказала Наташка.

— Она пошутила, Нок, — сказал Сережа. — Она больше не будет, не глотай ее.

Наташка засмеялась и вдруг сразу встревожилась:

— Сережка… А почему ты… Ведь смена только через десять дней кончится. Ой, выгнали, да?

— Сам ушел, — хмуро сказал Сережа. — С начальником лагеря поругался.

Наташка охнула:

— Мамочка моя… А тебя отпустили?

— А я спрашивал?

— Сережка, сумасшедший! Тебя же искать будут.

Сережа поморщился.

— Да не будут, там знают… Я все расскажу, только потом, ладно?

Наташка тряхнула своими светлыми, коротко подрезанными волосами.

— Ну ладно. Идите в комнату, я вас кормить буду… Слушай, а у него блох нет?

— Нет… Не знаю… Не надо нас кормить, мы на катере ели. Ты адрес скажи. Мне ведь надо… домой.

— Ой, ты не уходи! — испугалась она.

— Как это «не уходи»?

— Подожди. Переночуй здесь.

— Зачем?

— Ну, зачем… Скучно же. Думаешь приятно полночи одной дома сидеть?

— А где тетя Маша и дядя Игорь?

— В театр пошли. Опера из Свердловска приехала. А потом еще в гости к папиному знакомому.

— А тебя не взяли?

— А я не пошла.

— Почему?

— Из вредности.

— А-а…

— Конечно… Отца всю неделю просила: «Почини, почини велосипед». Он все: «Починю, починю». А сам дотянул… Все ребята на озеро сегодня уехали, а я дома осталась… Ну вот и пусть сами ходят в свой театр.

— Ну, и ты тоже хороша. Дядя Игорь с утра до вечера на работе, а ты с велосипедом…

Наташка вздохнула.

— Он говорил: «Подожди до субботы». А в субботу его вызвали в порт. Что-то там срочное случилось. Он сейчас диспетчера порта замещает.

— Сейчас навигация в разгаре. Мы пока плыли, знаешь, сколько всяких теплоходов навстречу попалось… Ну, ты все-таки дай адрес, я пойду.

— Останься, Серенький… — жалобно сказала Наташка.

Вот она всегда так, если хочет подмазаться: «Не уходи, Серенький. Сделай, Серенький». Только она Сереньким его и называет.

Раньше еще мама так называла, но это было давным-давно…

— Не уйдешь, да? Я пельменей сварю, у нас две пачки в холодильнике.

Пельмени — это, конечно, вещь, но…

— Куда ты пойдешь ночью, — уговаривала Наташка. — Это далеко, за семь кварталов, на углу Октябрьской и Челюскинцев. Уже пол-двенадцатого. И холодно сейчас, вон у тебя руки в пупырышках.