Барсук выслеживает тигра - Чонси Нэн. Страница 1

Нэн Чонси

Барсук выслеживает тигра

Часть первая ПО СЛЕДАМ ТАСМАНСКОГО ТИГРА

1. РОДНОЙ ДОМ

Тот кусочек мира, который был Баджу ^{1} Лоренни родным домом, приютился меж диких гор Тасмании, словно капля росы между листьями капусты. Узкая тропка, выбитая копытами вьючных лошадей, вела отсюда «на ту сторону» и кончалась у брода в верхнем течении реки Гордон. Это место Баджу тоже было знакомо, оно составляло часть его мира.

Бродом можно было пользоваться лишь в засушливые летние месяцы, когда река мелела, а в другое время вьючные лошади ходили только до реки и потом поворачивали обратно, везя всякие припасы для дома. Эти припасы дядя Линк подвозил на своем стареньком грузовичке к противоположному берегу, а Бадж или его старшая сестра Игги переправляли их, подвесив к качающейся проволоке, протянутой над водой.

Пока они этим занимались, отец и дядя Линк присаживались покурить и делились новостями многомесячной давности, причем время от времени с гордостью поглядывали на свое замечательное техническое сооружение — две толстые проволоки, протянутые одна над другой через реку и прикрученные к деревьям на том и на этом берегу. Про это место на реке они говорили не «у Брода», а «у Проволоки». И все семейство очень гордилось этим «мостом», а отец видел в нем «дорогу жизни» — в такой глуши она была единственным спасением.

За свою короткую жизнь Бадж только дважды побывал на другом берегу реки, на ферме дяди Линка, где у него было целых полдюжины двоюродных братьев и сестер. Они находили Баджа слишком застенчивым и молчаливым, да и у Баджа эти посещения быстро изгладились из памяти. Так что мир для него по-прежнему ограничивался уединенной долиной между горами, где был его родной дом.

Те немногие люди из-за реки, которые знали отца Баджа, звали его Дэйв Лоренни. Когда-то, за много лет до рождения Баджа, он искал в здешних местах золото и, заблудившись, набрел на эту долину. В Тасмании заплутаться легко, особенно в западной ее части и особенно во время дождей, — а в этих местах почти всегда идет дождь.

Так вот, отец заблудился в тумане, взбираясь на какую-то неизвестную гору. А потом, как это здесь часто бывает, белая завеса тумана вдруг сразу поднялась, и Дэйв увидел в шаге от себя край пропасти, а на дне ее, под крутым склоном горы высотой в восемьсот футов, лежала широкая незнакомая долина. Туман рассеялся и засияло солнце, а Дэйв все еще стоял на том же месте и смотрел вниз. Он старался разглядеть каждый уголок этой долины и думал, что вот такое именно место он всегда мечтал найти.

На западе долину замыкала цепь высоких, одетых зеленью гор со снежными вершинами. К югу долина расширялась и переходила в поросший осокой луг, да и в самой долине густые заросли кустарников перемежались открытыми травянистыми лугами и среди них текла река. Отцу даже казалось, что он видит на этих лугах пасущихся кенгуру. Кто знает, сколько времени он стоял так и смотрел на долину. Что удерживало его здесь? Мирный ее вид, древняя дикость этих мест, где не было никаких следов пребывания человека? Или он выбирал высокое место, чтобы построить себе дом, и намечал глазами зигзагообразную тропку, которую проложит на дне долины? А может быть, он уже тогда прикидывал в уме, как будет переправлять всякие припасы через эту реку.

Протянуть через реку проволоку придумал дядя Линк, он и помог сделать это. Он же надоумил отца, что за землю, которую тот первый открыл, не нужно платить налогов. Долина принадлежит ему по праву, он ее нашел и вложил немало труда в обработку этого клочка земли. «И незачем адвокатам совать нос в это дело, — говорил дядя Линк. — Это твоя земля, пока о ней, кроме тебя, не знает ни одна живая душа». И решено было сохранить находку Дэйва в тайне.

Вот почему Бадж ни разу не видел незнакомого человека на склоне горы, по которому вилась тропка «Зигзаг», проложенная с таким трудом от того самого места, где отец чуть не полетел в пропасть. Снизу, из долины, казалось, что у этой горы три округлые вершины. Оттого и окрестили ее в их семье «Три кулака», и она, как и Проволока, прочно вошла в их жизнь. А другую гору, что поближе к дому, Игги назвала «Упрямицей», и, хотя никто не знал, почему она выбрала такое название, так уж и повелось.

Бадж знал долину вдоль и поперек и был очень удивлен, когда отец как-то сказал при нем, что ее «нет на карте». Это было в один дождливый вечер, когда Бадж, Игги и родители — вся семья, кроме Ланса, которого отправили учиться куда-то за реку, сидела у камина. Отец читал старую газету и пересказывал матери новости. Вдруг он поднял глаза от газеты и сказал:

— А мы не в счет, нас даже нет на карте.

Бадж, по своему обыкновению, долго обдумывал со всех сторон услышанное, прежде чем задать вопрос. А Игги успела уже забыть, что сказал отец, и захихикала, видя, что Бадж старается привлечь его внимание. Но Бадж был настойчив, и наконец лохматая седая голова отца высунулась из-за газеты и его светлые голубые глаза ласково и вопросительно взглянули на Баджа.

— Что это ты сказал про нас, папа? Что значит «нет на карте»?

— Сейчас покажу тебе, сынок. — Рука отца, загорелая, со вздутыми жилами, потянулась к деревянной шкатулке, не спеша поставила ее на грубо сколоченный стол, пошарила внутри — и отец развернул перед младшим сыном свою ветхую карту золотоискателя.

— Ну смотри, Бадж, вот здесь мы. — Его квадратный ноготь, бороздчатый, как рифленое железо, уткнулся в какую-то точку между верхней излучиной реки Гордон и дальней горной цепью Денисона. — Видишь это пустое местечко на карте? Выходит, что наша долина как бы не существует, ее вовсе нет на карте.

— Это… это белое пятно, папа? Где ничего не написано? Тут мы и живем?

— Да, сынок. Видишь, на карте не значится ни наша долина, ни камышовый луг, ни река, ни Арочный холм на западе. Нет здесь и Трех кулаков. А почему? Да потому, что тот, кто эту карту составлял, не знал об их существовании, вот почему! — сказал отец и засмеялся.

Бадж возмутился. Как можно было не отметить их долину, такую большую, что она отовсюду видна? Ну, может, долины все немножко похожи одна на другую. Но горы? У гор, как у людей, разные лица, у каждой — свое. Да и Арочный холм не похож ни на какой другой, с его причудливыми арками. Правда, хорошенько рассмотреть его трудно, потому что он очень далеко. Но ведь он, Бадж, сам видел, как заходящее солнце сияло сквозь его большую арку, словно фонарь, который освещает весь мир. А Зигзаг, тропка, что на фоне горы выделяется так же четко, как имя, вырезанное на стволе каучукового дерева! И, наконец, их дом. В какой другой долине есть такой дом? Отец строил его много лет, и теперь он похож на гриб на сыром пне, а вокруг, как молодая поросль, теснятся пристройки. Нет, эту географическую карту рисовал какой-то идиот!

Однако Игги не соглашалась с братом.

— Ты подожди рассуждать, пока не узнаешь побольше, мальчуган! — сказала она снисходительным тоном старшей и, перестав вязать, начала считать петли. — Людей на той стороне этой долиной не удивишь. Они ее ни во что не ставят…

Игги стрельнула блестящими карими глазами в сторону отца, ожидая от него одобрения. Но, хотя отец и смотрел на карту, мысли его ушли далеко в прошлое, и он даже не слышал, что сказала Игги.

Огорченный Бадж взглядом искал поддержки у матери, но она, наклонившись над плитой, жарила к чаю пирожки с мясом кенгуру. Наклоняться миссис Лоренни приходилось довольно сильно — она была даже выше мужа и крупнее его.

Вот почему в их веселом семействе ее звали в шутку не просто «мама», а «Крошка мама».

Она повернула к Баджу красное, лоснящееся лицо и невольно усмехнулась, заметив, до чего серьезно его детское личико под растрепанной копной каштановых волос.