Поход Армии Проклятых - Борисенко Игорь Викторович. Страница 1

Игорь Борисенко

Поход Армии Проклятых

У берегов моря

– Если ты станешь и дальше ныть, не переставая, я превращу тебя в лягушку, Халаин. Или нет, ты по-прежнему сможешь докучать мне противным кваканьем… Послушай, Хак, у кого нет голоса?

– У червяка.

– Ага! Халаин, хочешь быть червем? – откинувшись на подушку, Сорген поглядел на собеседника из-под полуприкрытых век.

– И все же, пока мы здесь тянем время, Ануар там обучает все новых и новых солдат! – простонал тот. На Халаине была тонкая шелковая рубаха с разрезом на мускулистой груди, прозрачный белый шарф на шее и расшитый алыми узорами халат с длинными полами, но без рукавов. С кремового колпака на голове свисали длинные нити жемчуга, а шею под шарфом охватывала толстая золотая цепь с круглой печатью вместо подвески. Тонкие пальцы Халаина судорожно теребили поводья коня, который грациозно ступал по мостовой. Треугольное лицо всадника искажали муки страха.

– Ты будешь первым червяком на троне! – подбодрил его Сорген и коротко хохотнул. Халаин сжал свои напомаженные губы так сильно, что его густая, смазанная ароматическим маслом бородка мелко задрожала. Однако он не решился отвечать колдуну и наконец замолчал. Сорген довольно кивнул и подсунул под голову еще одну подушку.

От камней мостовой вверх плыл дрожащий горячий воздух, отчего казалось, будто их процессия попала в призрачный город. За ровной шеренгой пирамидальных тополей колебались гладкие стены из белого камня, арки, прорезанные в них, и узоры, вылепленные вдоль верхней кромки фасадов. Стебли тянущихся мимо окон, к крыше, зеленых вьюнков превращались в ползущих мохнатых змей, а оконные стекла из драгоценного стекла стали поверхностями покрытых рябью луж.

Нищих и простолюдинов в этот район города не пускали – разве что по какому-нибудь важному поручению или по работе. Навстречу процессии то и дело попадались гордые, богато одетые молодые люди на холеных конях; тех, кто постарше, слуги везли в паланкинах, поражающих богатством своей отделки – но все они бледнели перед роскошью тканей, резьбы и подушек на паланкине Соргена. В кистях, свисающих с тентов, искрились крошечные бриллианты, от солнца, вышитого на покатой крыше, исходило сияние настоящего золота. Каждая из двенадцати носильных ручек была сделана в виде рыбы, причем все они были разной «породы» и из разных сортов дерева. Мягкое покрытие ложа и подушки были набиты ценнейшим пухом королевских гагар, а самые умелые швеи государства вышили на них множество сцен из жизни моря: рыбаков с сетями, плывущий корабль, шторм у берега острова Наодима, и тому подобное… С этим великолепием мог соперничать только один богач – властелин здешней страны, князь Ирдел. По правде сказать, Сорген нагло захватил чужую собственность, ибо ехать на подушках должен был владелец, Халаин, который тоже был князем – правителем соседней страны под названием Сурахия. Сурахийский князь был вынужден выполнять прихоти и любые, самые вздорные желания Соргена: колдун обещал ему вернуть трон.

Пару лет назад двоюродный брат Халаина – Ануар – поднял мятеж и захватил трон Сурахии. Паланкин, два десятка коней, жалкие остатки гвардии и немного денег – вот все, что имел теперь опальный правитель. День за днем он строил планы возвращения своей собственности, но все они лопались, будто мыльные пузыри. Так продолжалось до тех пор, пока Халаин не встретил Соргена, который любезно согласился работать за обещания. Он помогал изгнанному монарху захватить страну и казну – из нее-то потом и получал награду. Пока же Сорген с удовольствием катался в паланкине и рассматривал заносчивые и недовольные рожи встречных вельмож.

Впереди послышался людской гомон. Западная Аллея кончилась, и впереди лежал торговый район, суматошный, неспокойный и грязный. За цепью постовых в белых одеждах и серебристых шлемах тополя кончались, а улица резко сужалась. Здания стали тускло-серыми коробками из двух или трех этажей, причем почти каждое из них одновременно служило магазином, складом и жилищем для купцов. На нижних этажах зияли темные ниши, открытые или занавешенные легкими газовыми занавесями. Каждая чем-то походила на пещеру чудес, набитую разными товарами. Рядом метались потные продавцы, призывающие покупателей, у стен сидели под зонтами, с чашками освежающих напитков здоровенные охранники. Число их было тем большим, чем богаче и больше был охраняемый магазин…

В толпе сновали навязчивые лоточники, нищие, проститутки и воры. Редкие приезжие с бегающими по сторонам глазами и настороженными лицами судорожно держались за свои мешки и кошельки. Оль-Заль, личный телохранитель князя, вместе с двумя помощниками выехал вперед, чтобы рассекать толпу. Следом профессиональные носильщики, могучие мужчины с голыми торсами, в коротких облегающих штанах и мягких кожаных сандалиях волокли паланкин. Халаин и его государственный советник Нишах ехали следом за носильщиками, а замыкали процессию Хак и Гримал, капитан отряда наемников, с тремя вьючными конями в поводу. Люди из толпы, вынужденные уступать дорогу процессии, провожали ее громкими, но лишенными особой злости выкриками. Лоточники и шлюхи, отталкивая друг друга, наоборот, стремились подобраться ближе.

За торговой улицей лежала площадь, где толпа стала немного реже. Посередине плескался фонтан с мраморными бортиками, растрескавшимися и облупившимися от времени. Из большого позолоченного шара били в разные стороны мутные вялые струи. Рядом с фонтаном, под грубыми полотняными тентами стояли многочисленные скамьи, на которых сидели люди среднего достатка – купцы, мелкие землевладельцы, ростовщики и богатые ремесленники. Размахивая руками и корча гримасы, они обсуждали собственные дела, а может, просто сплетничали. От прочего люда, победнее, их отделял бордюр высотой по колено взрослому мужчине, с натянутыми поверху цепями.

– А у тебя был фонтан, Халаин? – спросил Сорген, разглядывая площадь.

– Нет, – мрачно ответил тот. – У меня на площади стояло огромное Царское Дерево с густой тенью.

– Тоже огороженное забором?

– Конечно! Неужели можно допускать к главной городской достопримечательности всяких голодранцев? Пхе!

– Неудивительно, что они поддержали бунт. Может, твой брат пообещал, что станет пускать охладиться в тени дерева любого желающего?

– О, какие ужасные вещи ты говоришь! – Халаин схватился за голову. – Хотя, конечно, от этого негодяя всякого можно ожидать… Я снова заклинаю тебя, Сорген: давай поспешим!

– Я устал, – капризно заявил колдун. – Вон та гостиница, она хорошая? Ты там бывал?

– Да, – обреченно пробормотал князь. – За эти два года я перебывал чуть ли не во всех гостиницах на восточном побережье.

Сорген радостно хлопнул в ладоши и спрыгнул на землю. Одернув полы кафтана, он быстрым и легким шагом пошел в сторону дверей с золотыми лебедями на створках. Насупленные носильщики провожали его неодобрительными взглядами.

Своей одеждой колдун походил, скорее, на какого-то бродягу – в тряпичных тапочках на босу ногу, в мятых шароварах с облупленным поясом, на котором висело великое множество всяческих мешочков, кошельков, коробочек… Полурасстегнутая узкая безрукавка поверх кафтана пугала окружающих засаленными до черноты полами, а кисти на тюрбане были грязными и потрепанными. Разве что руки с гладкими ладонями и холеными ногтями, да еще ухоженные длинные волосы выдавали в колдуне состоятельного человека. А еще – неудобный, громоздкий меч в деревянных ножнах, которые почти скребли концом по мостовой.

– Ты как хочешь, Халаин, – крикнул Сорген, обернувшись на полпути к дверям гостиницы. – … а я здесь остановлюсь и отдохну хотя бы до утра. Ты же можешь забрать себе паланкин и кататься на нем хоть до пролежней.

Гостиницу, к которой направился Сорген, окружало не менее десятка подобных заведений. Однако, нигде больше не было садика на крыше, да и привратники у других дверей были одеты хуже.