Сахарный павильон - Лейкер Розалинда. Страница 1

Розалинда Лейкер

Сахарный павильон

Глава 1

Когда до дверей главной кухни замка донеслось: «Спасайтесь! Они уже близко!», Софи Делькур от неожиданности выронила половник. Со звоном полетел он на пол, и Софи показалось, будто все горшки и сковородки, огромные котлы и даже пучки трав, свисавшие со стропил, и покрытый плитами пол – все это гулким эхом отразило то, что она уже давно страшилась услышать. Тревогу поднял один из слуг. Размахивая руками как мельница, он вопил во все горло:

– Торопитесь! Банда революционеров, вооруженная мушкетами, пиками и вилами, уже штурмует ворота!

Внезапная ярость охватила Софи.

– Нет, мы останемся! – закричала она. – У нас достаточно сил, чтобы защищаться!

Но, похоже, ее никто не слышал. Прислуга, как по команде, оставив порученные ей дела, спешно собирала свои немногочисленные пожитки, намереваясь покинуть замок. Шеф-повар совал в мешок набор отличнейших хозяйственных ножей, поварята уже разбежались. Еще минуту Софи пыталась противостоять охватившей всех панике. Затем, осознав, что здесь до нее уже никому нет дела, она с озлоблением сорвала с себя платок. Волна роскошных иссиня-черных волос метнулась по ее плечам. Быстро сняв передник, Софи скомкала его и резким движением отбросила в сторону. Как бы это ни было унизительно, ей не оставалось ничего иного, как присоединиться к массовому исходу. И хотя в шато [1] де Жюно вел почти двухмильный проезд, Софи успела насмотреться в Париже, как быстро алчущая крови толпа способна преодолеть любую преграду. Приподняв юбки, Делькур взбежала по лестнице для прислуги за другими женщинами. Девушка была готова скрежетать зубами в бессильной ярости. За последние несколько месяцев ей уже во второй раз приходилось спасаться бегством от революционеров. Пособничество аристократии, даже столь косвенное, как в случае с Софи, кровавой весной 1793 г. было вполне достаточным обвинением, чтобы отправить кого угодно на гильотину. Выученная отцом в Париже на кондитера, Софи Делькур мечтала обрести тихое пристанище в удаленном от столицы поместье. Теперь и отсюда надо было бежать. Софи влетела в свою комнату. Висевшее на стене зеркало, сверкнув, отразило на своей туманной глади восемнадцатилетнюю, потрясающей красоты девушку, янтарные глаза которой гневно блистали из-под изящно изогнутых черных бровей. Ее всегда белоснежное лицо раскраснелось, от волнения она покусывала губы, но и сейчас ее чувственный рот был способен околдовать любого мужчину. И даже если подбородок юной красавицы был слишком тверд для воспитанного на классических образцах скульптора, черта эта, несомненно, указывала на сильную волю Софи и ее невероятную целеустремленность.

Открыв комод, девушка спешно переложила из него в дорожную сумку кое-что из одежды, швейные принадлежности и прочую мелочь. Той же самой дорогой обратно Софи не пошла, решив покинуть замок кратчайшим путем. Из пристройки для слуг она поспешила в господскую часть шато. Добела выскобленные доски уступали место роскошным персидским коврам. Предки семейства Жюно взирали со стен на спешившую к парадной лестнице девушку. И вот уже каблучки ее забили гулкую дробь по мраморным ступеням, и пальцы заскользили по золоченым поручням лестницы, плавной спиралью спускавшейся в просторный вестибюль. Двое лакеев, срывавших на ходу шитые золотом ливреи и напудренные парики, обогнали Софи.

– Не мешкай, Софи! – крикнул один из них. – Нельзя терять ни минуты.

К тому времени когда девушка достигла второго этажа, беглецы уже скрылись из виду. И тут она услышала:

– Стойте! Я вам приказываю!

Софи остановилась как вкопанная. Сверху по лестнице к ней спешила, хрустя плиссированными шелками графиня де Жюно. Ее усыпанное жемчугами платье буквально источало сияние.

– Мадам графиня! – Софи с раздражением заметила, что госпожа, похоже, еще и не начинала собираться. – Вы давно уже должны были покинуть замок. Ваш экипаж ожидает вас у входа. – При других обстоятельствах девушка не позволила бы себе подобную прямоту, но в чрезвычайной ситуации, подобной этой, все барьеры рушились. – Хотя ворота и закрыты, они вот-вот рухнут под напором толпы.

– Я не могу бежать! – Госпожа была в полной растерянности, ее миловидное личико в обрамлении сбившихся локонов стало мертвенно бледным, она в отчаянии заламывала руки. Графиня была третьей по счету супругой престарелого де Жюно и матерью его единственного ребенка. Она преданно любила своего мужа, несмотря на разделявшие их тридцать лет. – Как только мой муж услышал о революционерах, его тут же хватил удар… Я не могу бросить его в таком состоянии.

– Ну, так давайте я позову кого-нибудь на помощь и мы вместе отнесем его в экипаж, – Софи уже было собралась искать слуг, но графиня жестом остановила ее.

– Нет, нет… Мне кажется все слишком серьезно, не следует тревожить его в таком положении. А вы не видели случайно моего отца?

– Нет, мадам.

Боль за мужа и страх за отца разрывали сердце несчастной женщины. Она так и не могла решить, что же именно ей следует сейчас предпринять.

– Так, может быть, стоит все же позвать кого-нибудь? – повторила Софи. – Быть может, состояние графа не столь плачевно, как вам могло показаться, мадам…

– Нет, нет! Ошибки быть не может… и я должна немедленно вернуться к нему. – Глаза графини наполнились слезами, но тем не менее она гордо вскинула голову. – Я уже решила, что граф должен испустить свое последнее дыхание под крышей своего родного замка, подобно своим славным предкам, – от волнения ее голос дрожал. – Вы можете мне объяснить, почему они на нас напали? Ведь даже тогда, когда граф был советником короля в Версале, – он проявлял постоянную заботу о своих крестьянах.

– Возможно, восстание спровоцировали старые враги графа?

– Скорее всего… Сейчас самое подходящее время для сведения старых счетов, и не было у графа более опасного противника, чем сын его младшего брата Эмиль де Жюно. Сей известный своими пороками молодой человек сейчас поддерживает изменника Орлеана… Но ближе к делу. – Она проглотила подступивший в горлу комок. – А то мне, пожалуй, не хватит смелости обратиться к тебе с просьбой… из-за которой я тебя окликнула.

– Так говорите же быстрее, мадам! – воскликнула Софи. – Я сделаю все, что в моих силах.

Графиня лишь руками всплеснула.

– Ради Бога, прошу вас, заберите с собой моего сына!

Софи не стала тратить время на дальнейшие рассуждения.

– Где Антуан? Он в детской?

– Нет, он у постели отца… Кормилица бежала.

– Мне его принести?

– Нет, нет, я сама… – Графиня поспешила наверх в один из салонов, задержавшись на мгновение у дверей, чтобы утереть слезы.

Софи была до глубины души тронута потрясающим мужеством своей госпожи. Страдания графини напомнили девушке ее собственную трагедию. С трепетом она представила себе душераздирающую сцену прощания, происходившую сейчас в салоне, однако попыталась ради ребенка не давать воли своим чувствам. Любой ценой необходимо уберечь дитя от любых опасностей. Сейчас на карту было поставлено многое…

Графиня вынесла сына на руках. На четырехлетнем, черноглазом, курчавом мальчугане была все та же голубая бархатная курточка и панталоны, в которые в это утро его нарядила кормилица. При первой же возможности Софи найдет для него более подходящую одежду, ведь в таком наряде, как сейчас, ребенка трудно будет выдать за крестьянского сына. Пальто на мальчике не было, однако мать успела завернуть его в кружевную шаль. Хотя уже и был конец апреля, день выдался не по сезону промозглым. На круглом личике ребенка застыло выражение крайнего удивления, но увидев Софи, он сразу же улыбнулся. Она делала ему сахарных лошадок, пирожные в виде солдатиков и разноцветный мармелад. Каждый раз, когда мальчик прибегал к ней на кухню, он получал какой-нибудь гостинец, хотя ради этого ему приходилось прятаться от няньки.