Ночь с незнакомцем - Манн Кэтрин. Страница 1

Кэтрин Манн

Ночь с незнакомцем

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Досадно оказаться в скучном белом хлопковом белье в ночь, которую проводишь с мужчиной своих тайных мечтаний. Хуже этого было лишь одно — видеть, как он тайком уходит ранним утром следующего дня.

Эшли Карсон сжалась под одеялом, наблюдая из-под веера опущенных ресниц, как ее любовник застегивает сшитые на заказ брюки. Вчера вечером она совершила нечто невероятное, ставшее полной неожиданностью для нее самой: легла в постель с Мэтью Лэндисом. Насытившееся любовью, слегка побаливавшее тело пело гимн ее безрассудству, но вот здравый смысл твердил, что она совершила глупость из глупостей — и не с кем-нибудь, а с наиболее вероятным претендентом на пост сенатора от Южной Каролины.

Его черные короткие волосы, которые еще недавно она взъерошивала своими пальцами, слегка поблескивали в робких лучах восходящего солнца. Белоснежная рубашка, обтягивающая широкие плечи, светилась как маяк в предрассветном сумраке и казалась только что выглаженной. И это при том, что несколько часов назад Эшли просто сдернула ее, когда их деловая встреча, посвященная организации ужина с целью привлечения спонсоров для его предвыборной кампании, неожиданно завершилась в спальне.

Эшли могла сколько угодно мечтать о Мэтью, но была абсолютно уверена в том, что мечтам этим сбыться не суждено. Ее дни проходили в хлопотах по управлению рестораном, поэтому у нее почти не оставалось времени даже на простые радости, которыми она научилась дорожить.

Мэтью же всегда был в центре внимания общественности, во многом благодаря внешности и харизме.

Мэтью надел пиджак, а Эшли подумала: произнесет ли он слова прощания или так молча и уйдет? Ей хотелось верить, что он простится, но боязнь того, что он этого не сделает, была слишком сильна.

— На всякий случай сообщаю, что половица у двери скрипит, так что тайно улизнуть не удастся.

Напрягшись, Мэтью замер и медленно повернулся. Он был небрит, под изумрудными глазами, которые заставляли людей голосовать за него и в которых, как показалось Эшли, мелькнула тень вины, залегли мешки. Через пять месяцев, в ноябре, он может стать невероятно привлекательным сенатором, сменив на этом посту свою мать.

В следующую секунду его лицо превратилось в маску, лишенную каких-либо эмоций.

— Не понял. Последний раз я убегал в двенадцать лет, украв журналы известного содержания из-под матраса моего кузена. — Мэтью запихнул галстук в карман. — Я одевался.

— И только? Что ж, значит, я ошиблась. — Эшли выскользнула из постели, обмотавшись простыней. — Просто вчера ты не заботился о том, чтобы двигаться бесшумно. — Она кивнула на его туфли, которые Мэтью держал в руке, стоя в одних носках.

— Я не хотел тебя будить, — просто ответил он.

Ночь, наполненная великолепным сексом, истощает силы и не позволяет сбегать на рассвете — так думала Эшли. Очевидно, Мэтью не считал, что эта ночь была какой-то особенной.

— Ты очень мил, — пряча свою боль, сказала она.

Туфли со стуком упали на пол. Глядя, как Мэтью обувается, Эшли не могла не отметить, что элегантная обувь от Гуччи возможного будущего сенатора выглядит совсем не к с месту на истершемся деревянном полу ее дома. Как жаль, что этот контраст никак не влияет на ее желание затащить его в свою постель снова…

— Эшли, что касается ночи…

— Стоп. Не нужно ничего говорить. Мы взрослые люди, свободные от обязательств. — Эшли накинула на себя халат и позволила простыне упасть. — Мы даже не друзья, а просто деловые партнеры, которые поддались внезапному влечению.

Хотя внезапным оно стало, скорее всего, для Мэтью. Она-то мечтала о нем во время и после их нескольких встреч, на которых они обсуждали ужин для спонсоров в ее ресторане.

— Хорошо, что наши точки зрения совпадают. — Мэтью взялся за ручку двери. В полутемной комнате блеснули его золотые запонки.

— Тебе лучше уйти, чтобы успеть переодеться, — заметила она.

Мэтью стоял целую вечность — три долгих удара ее сердца, — а затем вышел в коридор. Эшли следовала за ним. Ее дом одновременно являлся и рестораном — в прошлом она заправляла там вместе со своими двумя назваными сестрами, которые недавно вышли замуж и перебрались к мужьям.

Не одна половица скрипнула под уверенными шагами Мэтью, пока они шли к выходу.

Эшли открыла входную дверь, избегая встречаться с ним взглядом.

— Я передам подписанные экземпляры контракта со всеми уточнениями твоему помощнику.

В прошлую ночь Мэтью именно для этого и задержался после делового ужина — чтобы в последний раз обговорить все нюансы. Эшли и не подозревала, что после нескольких случайных прикосновений между ними вспыхнет настоящее пламя.

Которое уже погасло. Мэтью быстро взял свои эмоции под контроль — ему не терпелось уйти. Эшли это ранило, по гордость помогала ей держать спину прямо куда лучше, чем корсет, который она носила, чтобы излечиться от сколиоза.

Мэтью положил ладонь на дверь.

— Я тебе позвоню.

Банальные слова.

— Не стоит. — Не нужны ей такие обещания. Чтобы она с замиранием сердца ждала его звонка или, забыв про чувство собственного достоинства, сама набрала номер и натолкнулась на автоответчик? — Мы начали с бизнеса. На нем давай и закончим.

Эшли протянула ему руку. Мэтью внимательно посмотрел на нее, взял ее руку в свою, наклонился, чтобы поцеловать Эшли… в щечку и вышел на веранду.

Черт бы его побрал!

— Еще рано. Ложись спать.

Он издевается?! Счастье, что ей есть чем заняться после его ухода. Эшли была уверена — уснуть она не сможет.

Она смотрела, как он направляется к парковке, на которой стояли две машины: его «лексус»-седан и ее крошечная «киа-рио». Внезапно осознав, что, глядя, как он уходит из ее жизни, она только усугубляет свою боль, Эшли захлопнула дверь.

Вся ее решимость тут же испарилась. Гордость еще была при ней, но она уже не помогала удержаться на ногах, и, сделав несколько шагов, Эшли сползла по стене на пол.

Винить Мэтью в том, что произошло, она не могла, раз сама принимала самое активное участие в событиях этой ночи. Они были на кухне, так как Эшли хотела дать ему попробовать десерт, который ее сестра Клэр намеревалась приготовить для ужина.

Стоя бок о бок у дверцы холодильника, они пару раз задели друг друга. Затем Мэтью медленно поднял руку и стер с ее губ сливочную начинку. Она не вспоминала о дурацком белом хлопковом белье, пока он не стал снимать его у самых дверей спальни, но довольно быстро забыла о нем на последующие несколько часов.

Внутри запульсировала боль. Чтобы справиться с ней, нужно отвлечься. Голова Эшли повернулась в сторону небольшого гардероба. Шлепая босыми ногами по деревянному полу, она подошла к нему и открыла. Ее взгляд остановился на бледно-розовом атласном неглиже в стиле «винтаж». Такое модно было носить в 1920-х годах. Ее пальцы пробежались по широким кружевным лентам, пересекающим лиф крест-накрест, погладили кайму на подоле и вырез углом.

Как же она мечтала о подобном белье в юности, вынужденная носить более практичный и прочный хлопок, который не рвался сразу, зацепившись за металлические крючки корсета! Корсет ей теперь не нужен, достаточно тонкого бинта для поддержки левого плеча. Повязка практически не заметна. И еще у Эшли есть невидимые шрамы на сердце — «подарки на память» от людей, считавших, что с ней что-то не так из-за ее болезни.

Эшли направилась в ванную, жалея, что она не надела эту сорочку вчера. Вряд ли, конечно, это помогло бы ей удержать Мэтью, но зато он вспоминал бы о ней — может быть, — не только как о владелице ресторана, но и как о женщине, с которой провел ночь.

Облачившись в сорочку, она села на французский пуфик времен Реставрации, приобретенный на аукционе. Нежный атлас красивого белья — нечто подобное она подарила своим сестрам в качестве свадебного подарка — холодил кожу, все еще горевшую после ночи любви с Мэтью. Рядом стояла ароматическая свеча, которую Эшли зажгла, чтобы ненадолго погрузиться в мир грез. Через несколько секунд в воздухе приятно запахло лавандой.