Я - свет (рассказ) (СИ) - Пашнина Ольга Олеговна. Страница 1
- Я – свет, сильнее этой тени.
Я – свет, я продолжение дня.
Я – свет, среди людских сомнений.
Я – свет, хоть безгранична тьма.
Хрупкая светловолосая девушка шептала эти слова раз за разом. Крупная дрожь сотрясала ее, слезы стекали по щекам, капая на высохшую землю. Незамысловатый стишок, что рассказал ей напуганный ребенок, мама которого погибла, растерзанная монстрами, вырвавшимися из глубин подземного мира. Всего лишь детская песенка, наполненная отчаянием и болью погибающего мира. Мальчик верил, что если шептать стишок, то все пройдет, тьма, опустившаяся на город, отступит, вернув людям солнце. Ей не помогало. Боль, растущая в душе, не боялась ее дрожащего голоса, ее слез и всхлипов.
Он убил в ней почти все. Все, чем она питалась, все, что делало ее сильной и красивой. Он убил радость, надежду, умиротворение. Лишь любовь еще вспыхивает отголосками сердец, где-то далеко – в подвалах и канализации, где прячутся остатки человечества.
Она слаба, едва может двигаться. От невыносимой боли, разрывающей сердце, хочется кричать так сильно, что она почти ничего не видит, и все силы уходят лишь на то, чтобы сдерживать это желание. Последнее, что нужно этому миру – ее отчаяние. Крик воплощенной радости, крик всего доброго, что было на прекрасной Земле, окончательно разрушит все, повергнет мир в вечный мрак. Она изо всех сил старалась поддержать хотя бы те крохи светлого, что еще существовали. С каждой секундой шансов все меньше и меньше. Она умирала и знала это. Шла к морю, спотыкаясь, шатаясь. Если и умирать – то на берегу, где стихия чуть менее восстает против самой себя, где нет жутких монстров, где не трескается почва под ногами. Упасть на песок, спрятать лицо, в последний раз вдохнуть свежий морской воздух, закрыть глазки и попрощаться. Война окончена. Беспрецедентный случай.
- Девушка! – ее останавливает старческий голос. – Стойте!
Он подходит к ней и ласково гладит по голове. Этот всплеск совершенно невероятной доброты дает ей немного сил, которых как раз хватает на то, чтобы поднять голову и взглянуть на того, кто еще может справляться со Страхом.
- Идемте со мной, в убежище! – говорит старик.
Он очень стар, худ и явно уставший. Голубые глаза глядят с грустью и добротой.
Она мотает головой, боясь сказать хотя бы слово: не уверена, что голос ей подчинится.
- Я понимаю, вам плохо. Но здесь опасно, совсем скоро наступит ночь.
- Рассвета не будет, - шепчет она. – Это последний день.
- Мы не знаем наверняка, - мягко возражает старик. – Идем со мной.
- Не будет. Это конец. Простите меня…я…не спасла.
Она захлебывается рыданием и падает на землю, а старик обеспокоенно склоняется и гладит светлые кудряшки. В глазах его блестят слезы.
***
Ее звали Ана, и ей было несколько десятков тысяч лет. Старик знал ее, слишком хорошо знал, чтобы сердце не болело за маленькую добрую девочку. Она медленно угасала, сидя рядом, смотря в безграничное пространство моря.
Сзади бушевал апокалипсис.
Противостояние двух полюсов началось так давно, что даже он не помнил начала. Тьма и свет, добро и зло, инь и янь, юг и север… в любой мелочи сквозила эта борьба. Ангелы и демоны… Ану нельзя было назвать ангелом, но этот ее образ, романтизированный людьми, был наиболее эффектен. Она была чистой, светлой, дарила радость и надежду. Улыбка не сходила с ее лица, когда она была рядом, все расцветало. Она покровительствовала любви, дружбе, надежде и удаче. Она сражалась со злом, сражалась неутомимо, яростно, защищая все, что было хорошего на Земле.
Противостояние длилось веками и ни одна сторона не брала верх.
Гэбриэл сражался не менее яростно. Он питался страхом, болью, ненавистью. Он властвовал над самыми страшными существами, был хозяином тьмы. Он не видел жизни без тени, не видел жизни в гармонии с Аной, и если девушка никогда не нападала первой, то Гэбриэл раз за разом наносил сокрушительные удары человечеству.
Они сражались за этот мир, смиряясь с ничьей. Держали равновесие, переплетая страх и надежду, любовь и ненависть, добро и зло. Это была игра, известная с начала времен.
Гэбриэл и Ана были полноправными хозяевами Земли, королем и королевой, пускай даже и враждующими. Они были равны.
До сегодняшнего дня.
Она умирала вместе со своим миром. Свет жить во власти Гэбриэла не может, свету нужно питаться. Как жить в мире, которым завладел страх? Как жить в мире, ввергнутом в вечную тьму жестоким демоном? Как жить этой светлой девочке рядом с монстрами и смертью?
Старик вздохнул. Он ничем не мог помочь Ане, не мог даже успокоить, потому что девочка переживает все, что чувствуют люди. Каждую смерть, каждую боль, каждую потерю. Каждый ужас при виде нового монстра она пропускает через себя и на этом фоне крохотные частички счастья уже даже не ощущаются.
Старику было много тысяч лет, он давно скитался по мирам, видел гибель каждого из них, но ни разу еще ему не удавалось быть сторонним наблюдателем.
Все выходило из равновесия, тьма одерживала победу. Всегда. Исключений не было. Лишь в людских умах добро побеждает. На деле же обычно крах мира происходит под предсмертный крик света. Исключений не было, не будет и сейчас. Девочке суждено умереть.
***
Сначала погасло солнце.
Потом пришли они.
Воздух наполнился тысячью ароматов боли. Пространство разорвалось от криков ужаса. Смерть, казалось, обрела плоть и разгуливала по улицам, не щадя никого. Везде умирали люди: в домах, застигнутые врасплох монстрами, в подвалах, отравленные смертельными укусами, в лесах, растерзанные зверьми, на улицах, в машинах, в самолетах. Спасения не было нигде, было ясно, что эту ночь не переживет никто.
Ана раскачивалась из стороны в сторону, обхватив колени руками, и глухо стонала. Сил кричать или плакать уже не было, страшная слабость наваливалась на плечи, делала веки тяжелыми. Страшно хотелось спать.
Маленький клубочек, съежившаяся на песке девочка, она уже не могла ничем помочь своим людям, не могла дать ни капли надежды. У нее самой ее совсем не осталось.
Звезды мигали на небе, словно прощаясь. Умирать с целым миром…не спасла, не смогла бороться. Грош цена любви, страх всегда сильнее.
- Я – свет, сильнее этой тени.
Я – свет, я продолжение дня.
Я – свет, в аду людских сомнений.
Я – свет…
Голос, дрожащий и надломленный угасал.
На краешке сознания она увидела глаза. Темные, насмешливые. Они будто бы говорили: «Я победил! Я отвоевал этот мир!»
- Гэбриэл, - прошептала Ана.
Она знала, что умрет сама, на этом крохотном островке, куда не добрались ужасы апокалипсиса. Она умирала, поскольку умирал свет, медленно и мучительно. Когда – совсем скоро – последнее хорошее умрет, она закроет глаза.
Сердечко билось быстро-быстро, болело так, словно раскаленный прут вонзили ей в грудь.
- Я – свет…сильнее…
Шептать, ей нужно было шептать, это давало ощущение некоторой безопасности, не позволяло позорно демонстрировать ужас, в котором захлебнулось воплощенное добро.
Она увидела его, как всегда высокого, красивого и спокойного. Он шел по пляжу, наблюдая за последствиями разгрома. Шел к ней, чтобы посмеяться над поверженной соперницей.
- Гэбриэл, - она с мольбой посмотрела на него, готовая подчиниться, молящая лишь о том, чтобы оставил мир, дал жизнь тем, кто ее еще не потерял.
- Ана. Я победил.
- Да, - прошептала она непослушными губами. – Ты победил.
- Ты, наконец-то, признала это. Я сильнее.
- Сильнее, - словно эхо, отозвалась Ана.
- Наблюдаешь за концом Земли? Ты выбрала не то место.
- Мне всегда нравилось море, - она опустила голову, уже не надеясь на милость. – Я хочу быть здесь…до конца.
Он молчал, глядя туда, куда она не могла себя заставить посмотреть. Ей оставалось лишь море.
Сил совсем не осталось. Они утекали, принося невероятную слабость.
- Гэбриэл, - прошептала она, немного прикрывая глаза.