Эрмиты. Петербургская сказка - Бобринский Алексей. Страница 1

Алексей Бобринский

Эрмиты. Петербургская сказка

Глава первая

ВЫСТРЕЛ

БЕЛАЯ ночь растворилась в Неве. Июньское утро заблестело золотом куполов и шпилей, расплескалось фонтанами, зашелестело зеленью парков. Тёплый ветерок разогнал заспанные облака, воробьи весело зачирикали, машины заполнили набережные и проспекты, и ничего удивительного, наверное, не произошло бы, и никакая сказка бы не началась, если бы…

…Петропавловская крепость дала залп по Эрмитажу. Нет, это был не обычный полуденный выстрел, по которому горожане сверяют часы. Случилось это на тринадцать минут раньше: из пушки вылетело настоящее чугунное ядро. Вот так шутка — из пушки по музею! Кому же такое могло прийти в голову? Не найдёте вы шутника, сколько бы ни искали. Может быть, свежий ветерок обманул старую пушку — и пригрезилось ей на секунду, будто юность вернулась, и бой, и корабли неприятеля вокруг… Пальнула она спросонья, а когда дым рассеялся, оказалось, что нет никакой баталии. Только катер с туристами мирно идёт по Неве да чугунный снаряд со свистом удаляется в сторону Эрмитажа.

— Ух, ничего себе, — подумало ядро, вырвавшись из пушки, — в мои-то годы — вот так вот по небу лететь!

— Кар-р-раул! — закричала ворона Карла, шарахаясь в сторону. — Что же это за пр-р-роказы такие?

Но ядро уже было далеко.

— Ещё зашибу кого-нибудь в мирное время! Куда же мною метили? — гадало ядро. Уже середина Невы, сопротивляться встречному ветру всё сложнее, а времени для раздумий всё меньше.

— Надо бы в форточку… — решило ядро.

Звяк!..

Могучий старик Нептун создания Биржи проводил снаряд каменным взглядом и нахмурился:

— Эх, неспроста эта Добра не жди…

…А в это время Семён Пантелеймоновнч, старший хранитель пушек Петропавловской крепости, как обычно, собирался идти заряжать орудие для полуденного залпа. Услышав выстрел, он стремглав выскочил из своей каморки:

— А?! Что?! Кто стрелял?! Что случилось?

Но около дежурной пушки никого не было, да и вообще не было похоже, чтобы из неё только что стреляли.

— Может, показалось? — подумал Пантелеймоныч. Хотя нет, в воздухе явно пахло пороховым дымом. Старый артиллерист засеменил по лестнице на бастион осматривать орудия.

Так и есть! Из дула старинной мортиры, дослужившей до наших дней со времён Петра Великого, струился лёгкий дымок. Пантелеймоныч не верил своим глазам: кто же мог засыпать в древнее орудие порох, запалить фитиль и выстрелить? Тут он вспомнил, что в стволе мортиры когда-то давно застряло ядра Старик осторожно заглянул туда:

— Батюшки мои! А ведь и правда — пальнуло! Ядра в стволе не было.

— И куда же оно могло улететь? — задумался Пантелеймоныч, — В Неву, что ли, плюхнулось? Да нет, мортира далеко бьёт. До другого берега достанет, пожалуй.

Старик снял фуражку и почесал затылок.

— Чего же делать теперь? По всем описям ядро у меня есть. А придут проверять — и нет его? Куда, скажут. Семён Пантелеймонович, ты старинное ядро дел? Нет, ядрышко надо найти! У деда Семёна за семьдесят лет службы ничего не пропало. Хорошо, если до того берега снаряд долетел… Мортира ведь на другой берег Невы глядит, там моё ядрышко, стало быть, и упало.

Пантелеймоныч надел фуражку, подтянул пояс да и направился к лестнице.

— Так-так-так, — насупилась ворона Карла, присевшая на крышу Нарышкина бастиона, — а из своей пушки ровно в двенадцать Пантелеймоныч выстрелить-то забыл. Непорядок! Сейчас дух переведу — и за ним…

Но в утренней городской суете, кажется, никто и не заметил этого странного происшествия. Так же как не заметил, что на другом берегу Невы конь под Медным всадником вздрогнул от выстрела и пошатнулся: не ожидал его раньше времени услышать. Именно в этот момент змей под его копытами вдруг напрягся и завился тугими кольцами. Заскрежетав металлической чешуёй по Гром-камню, он выскользнул из векового заточения и тут же скрылся в траве.

На безоблачном июньском небе вдруг непонятно откуда появилась тёмная туча.

…Распахнув форточку на втором этаже, ядро упало на дворцовый паркет Эрмитажа и покатилось. Ловко огибая ноги посетителей, лавируя между изящными стульями и креслами, ядро катилось из зала в зал, будто знало, куда направляется. В конце концов оно оказалось в Итальянском просвете, где в это время в ожидании своих друзей скучал мальчик Федя.

— И зачем я сюда пришёл? Собирались в рыцарский зал вместе сходить, настоящую живую мумию посмотреть, а они потерялись где-то… Друзья называются… Ой! Это ещё что такое?

Федя уставился на чёрный шар, что внезапно вкатился в зал и теперь метил прямёхонько к нему под ноги. Мальчику вряд ли бы удалось увернуться, но в последнюю секунду случилось нечто странное: шар остановился, поднялся над полом, повисел мгновение в воздухе, после чего тяжело бухнулся на паркет и устремился в другую сторону.

— Ничего себе боулинг! — воскликнул Федя и, поколебавшись секунду, побежал за шаром. А догнав его, с изумлением услышал, что этот чугунный мячик ещё и разговаривает.

— Пойдём-ка, покажем деду! — разобрал Федя тонкий, как будто детский голос.

— Что же это за штука такая? Может, кто из туристов забыл? — отвечал ему другой голосок.

Но нет! Это не шар разговаривал. Тогда кто же? Рядом никого не было. Феде стало ещё любопытнее. Тем временем в стене зала открылась неприметная дверца, и шар, легко перепрыгнув через порог, вкатился в открывшийся за дверью проём. Федя, ни секунды не сомневаясь, устремился вслед за шаром и странными голосами. Ему пришлось даже встать на четвереньки, чтобы протиснуться в низкий дверной проём, а за дверцей он увидел нечто такое…

Глава вторая

ДАР

ЗА дверцей взору Феди открылся коридор, ведущий в глубь Эрмитажа. Когда глаза привыкли к тусклому свету, льющемуся словно сквозь стены, он увидел, что шар катится вовсе не сам по себе. Его толкали два маленьких забавных человечка в коротких штанах старинного кроя и камзолах. На парадной одежде причудливым образом размещалось множество кармашков. Человечки были, наверное, чуть меньше аршина ростом, полметра от пола — не выше. Один из малышей — рыжий, весь в веснушках и с рюкзачком на спине — задорно улыбался; второй, темноволосый, с бледным лицом, казалось, был чем-то немного испуган.

— Ой, Теодор, оглянись, п-пожалуйста, — сказал темноволосый, заикаясь, — п-по-моему, за нами к-кто-то идёт.

— Не бойся, Иоанн, это за нами мальчик увязался, — ответил веснушчатый. — Мальчик, ты что, нас видишь?

Федя немного растерялся от неожиданного вопроса, но уверенно ответил:

— В зале не видел, только голоса слышал. А здесь — вижу Человечки от удивления отпустили шар, и тот медленно покатился дальше по коридору.

— А вы кто такие? Вы здесь работаете?

— Мы — ?эрмиты, мы здесь не работаем, мы здесь живём.

— Кто-кто? ?Эрмиты?

Малыш по имени Теодор повернулся к своему приятелю:

— Небось, и сюда начали экскурсии водить. По крышам, по подвалам, а теперь уже и к нам…

— Это вряд ли, наши ходы-переходы только эрмитажные коты на ус мотают, — ответил Иоанн, и мальчишки снова уставились на Федю.

— Да, мы ?эрмиты. Я — Теодор, а он — Иоанн. А тебя как звать?

— Фёдор Иванович Кузнецов.

— Фёдор! — заливисто засмеялся Теодор.

— Иваныч! — заулыбался Иоанн.

— Да мы с тобой тёзки! Со мной по имени, с ним — по отчеству, — объяснил Теодор.

Федя хотел возразить, но Иоанн всё объяснил.

— Понимаешь, наши предки родом из Европы, вот и имена нам дали такие, но на самом деле Теодор — это европейский Федя, а Иоанн — Иван. Нас и так и эдак можно называть.