10600 или третий закон Ньютона в жизни - Поправкин Алексей. Страница 1
Алексей Поправкин
10.600, или третий закон Ньютона в жизни
Братьям моим и жене посвящается.
Рекомендуется для прочтения командно-лётному составу подразделений ГА, а также заинтересованным лицам налоговой инспекции.
«БАОБАБАМ» ЧИТАТЬ НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ
Часть 1
Конец
Странно, что написанное совсем даже просто так, более 25 лет назад станет началом повествования жизнеописания простого и совсем даже мало примечательного штурмана Ту-134. А строки из сочинения появились пробой пера в момент выпуска из Академии ГА в 1981 года выпускной газеты “Принимай страна подарок“, в которой, мне пришлось немного рисовать.
Июнь 2004, Москва, Сокол, ЦВЛЭК. Приговор был уже вынесен “Не годен. Больница. Инвалидность”, “Мы вам дадим даже вторую группу“, ”Радуйтесь, Вам хоть есть, что лечить“.
В общем, настроение ниже минимума. Даже подаренный снимок “Я, и правнук Орвиля Райта» на столетии первого полета, ничего не решил, и мое вранье (первый раз в жизни), что пенсии еще нет, как и обещания, что бы дали хоть один год полетать, и сам приду к ним в больницу, как и посулы мои тоже не дали ничего.
А знаете, как там проходят медкомиссию?
Догадываюсь, что не знаете.
В Москву на ЦВЛЭК (Центральная Врачебно-Экспертная комиссия) посылают, когда эксперты ВЛЭКА в чем-то сомневаются, или летчик дожил до 50. Тогда его тоже в Москву отправляют, чтобы списать его, или добавить несколько диагнозов, чтобы потом его все равно списать, или еще реже списать эти диагнозы. Мне рассказывали случай, как один летчик 55 лет от роду уснул на осмотре врача невролога! Вот это нервная система!
В общем, боясь предстоящей нищеты и потери своего главного предназначения — летать, летчики готовы заплатить любые имеющиеся у них деньги, пойти на любые медицинские процедуры, проглотить все что угодно и позволить врачам свершать над собой любые эксперименты.
Короче, положили меня в больницу, а там одни в прошлом летчики и при них скисать совсем даже не ловко, хотя все они пережили это горе и мое понимали не хуже.
И бродя по роскошному парку, чтобы поддержать, друг друга морально, рассказывали мы всякие хохмы, которых у нас было превеликое множество. Первое, что было рассказано мною и возымело успех, была Поэма о “Падающих деревьях“, которую я и расскажу вначале.
Причем само создание, мысли посвященные падающим деревьям простирались на много лет назад и именно об идее создания этого произведения следует рассказать более подробно.
Мне было лет 14. Я лениво гнал на велосипеде по Сестрорецку. Стоял замечательный июльский день, которые бывают в Питере только в июле. Вдруг, липа, стоящая у озера Разлив, упала сама собой и своим падением очень удивила меня!
Я уже закончил Академию, отлетал 10 с лишним лет в Архангельске, вернулся в Ленинград и по пути на работу вдруг увидел, как во время ветра липа, стоящая у автомобильной стоянки на Среднем проспекте придавила собой синенький Москвич. Москвич, конечно, очень сильно изменился.
“Не повезло“- подумал я.
Осень 93 была очень ветреной. Деревья падали часто. Я думаю, что когда наш любимый Президент свалился с моста в реку, то виной тому был только ветер! Да, я думаю, что сильные ветры бывают не только у нас в Питере.
Наступило лето и снова падает липа! Она упала на решетку садика, где есть кинотеатр Прибой, и первая строка будущей поэмы, просто пронзила меня скрипучим и вдохновенным голосом какой-то поэтессы.
Это был несомненный успех, начало.
Вторая строка пришла ко мне в тот же день.
Уже тогда я понимал, произведение может получиться выдающимся, но муза меня больше не посещала.
Не посещала она меня и наследующий, и наследующий день, а посетила меня лишь в июле.
Короче, поэму я смог закончить лишь в августе, ко дню рождения своей мамы. Вот эта Поэма.
…Капельницы сменялись уколами, а уколы капельницами. На день рождения приезжали жена и ребенок, приходили друзья. Все успокаивали, но на душе было все равно гадко.
Мой друг Женя не долетал до пенсии всего 200 часов. Он летал в Шереметьево и к своим чуть более 30 годам облетал уже всю Европу, но болезнь сбросила с летной работы. Он так и работает в Шереметьево и работа его очень интересная, но любовь к небу так и осталась. Откуда мне было 15 лет назад знать как ему тяжело, если все мы были еще абсолютно здоровыми?
А как поступал в Академию Шурочка? О, это история!
Донецкий шахтер Шура рубил уголь для нашей страны и даже не помышлял, что сможет поступить в Академию ГА. Когда наступил отпуск, он с друзьями решил покутить в Москве, но так жить в гостиничных апартаментах представлялось им скучно и дорого, то решение пришло быстро. Надо куда-то поступать, куда не поступить — дают общагу. И для этой цели был выбран МФТИ. После третьей четверки Шура понял, что кутить надо было в Питере и поступать в Академию ГА. Но поезд ушел, а через год предстояло служить в рядах Советской Армии. На следующий год дефицит сапог в С.А. привел к тому, что в армию Шуру не взяли, и он поехал кутить в Ленинград и заодно поступать в Академию ГА.
Поступил. Сейчас Шура пенсионер. А летал в Тюмени на Ми-6, а потом в Москве на Ил-76.
Забирал меня из больницы Дима. Меня он считает своим молочным братом, потому что родились мы в одном и том же роддоме с разницей в одну неделю. Сразу после Академии Дима летал в Москве в знаменитом тогда отряде 235 (правительственном). Он “Чернобылец”, так как обеспечивал над Чернобылем правительственную связь, потом возил многотонную аппарату для Майкла Джексона по миру, и появлению Сэра Пола Мак-Картни в Питере мы обязаны частично Диме.