Линия ангелов - Флакс Фелиция. Страница 1

Фелиция Флакс

Линия ангелов

Пролог

Я держала в руках свежевышедший журнал, который запросто может стать раритетом уже завтра. Он разошелся огромным тиражом буквально за сутки. В том журнале содержалась приоткрытая тайна, и вожделеющая публика жаждала выпить ее до дна.

Интересующую всех тайну открыла я. Взорвала ее. Тайна разлетелась на сотни фотографий и осела на полосах «Наклонной плоскости» — журнала с известным скандальным реноме, где я работала вот уже почти десять лет…

Я скосила глаза на красочное фото, украшавшее глянцевую обложку. Огромная старинная кровать под роскошным бархатным балдахином. Надпись под фотографией гласила: «Ангел-cityпредпочитает черные шелковые простыни. В этом номере Мирмекс раскрывает для наших читателей интимные подробности из жизни таинственного мистера Стефана Гарланда».

Мирмекс — это я. Псевдоним ловкого и изобретательного папарацци, который не дает спокойно спать знаменитостям. Мирмекс — это образ жизни. Мирмекс — это сама жизнь.

Моя жизнь.

Заполненная лишь щелчками фотоаппарата «Никсон» и интимными фотографиями из чужого звездного бытия.

Но сегодня — день моего торжества. И торжества Мирмекс как фотографа. У нас с ней это получилось. Мы добрались до пресловутого Ангела-city, таинственного Стефана Гарланда, и выхватили вспышкой фотоаппарата кусочек его замкнутой жизни.

И показали всему миру…

1

— Не нравится мне это, — затушив только начатую смрадную сигарету, произнес Барни. — Очень подозрительная тишина. — Он потянулся за новой сигаретой, шумно затянулся и повторил нараспев: — Не нравится мне это.

Мне тоже все не нравилось. Включая подозрительную тишину. Со дня опубликованных снимков из особняка Ангела-city прошло практически три недели. Публика уже захлебнулась от эмоций, успокоилась и выдохнула, заново проголодалась, требуя новых «фотоделикатесов», а со стороны Стефана Гарланда не последовало никакой реакции. Как будто сенсационные снимки вообще никогда не появлялись в печати. Как будто он о них ничего не знает.

Барни, мой редактор, был страшно разочарован. Обычно, когда я взрывала очередную «бомбу», редакция на некоторое время превращалась в бедлам. Стены ее сотрясались от звонков рассвирепевших «звезд» и их буйных адвокатов, а также от трелей восторженных поклонников и невменяемых психопатов.

Барни весь этот дурдом чрезвычайно нравился, он буквально купался в волнах бушевавших эмоций, что девятым валом затапливали редакцию по самую крышу.

Он страстно надеялся, что, после того как в «Наклонной плоскости» появятся фото из особняка Гарланда, начнется новое извержение Везувия, что легионы адвокатов Ангела-city будут атаковать редакцию на бронетранспортерах, телефоны от триллиона звонков расплавятся и стекут жидкой пластмассой со столов, а почтовый ящик просто разорвет от обилия официальных и неофициальных бумажек.

А вместо всего этого — тишина… Ти-ши-на. Абсолютная.

Однако я не стала говорить Барни, что с некоторых пор мне начало мерещиться, что я теперь в этом мире не одна. Я ощущала всем своим существом незримого некто, кто отныне существовал параллельно со мной. Бесстрашная Мирмекс стала часто оборачиваться по сторонам, начала вздрагивать от телефонных звонков, с ужасом смотрела на запечатанные конверты, которые приходили на мое имя. И что хуже всего — боялась засыпать одна в своей крохотной квартирке. И помногу часов лежала в постели с распахнутыми глазами, цепляясь влажными пальцами за край одеяла и таращась во тьму. Как будто ожидая, что из живого мрака выйдет тот самый загадочный параллельный некто.

Расскажи я обо всех своих «фантазиях» Барни, он бы счел, что девочка сильно переутомилась. И посоветовал бы хорошенько отдохнуть. Впрочем, в последнее время он мне и так настоятельно рекомендовал взять хотя бы трехнедельный отпуск и уехать в глушь- неизведанную, подальше ото всех, отключив все телефоны и прервав любые контакты.

Я почти согласилась…

Но единственный вопрос, жгучий и мучительный, удерживал меня в душном городе, отгороженном от счастья густой ширмой из смрада выхлопных газов и горькой пыли.

Почему, Ангел-city, ты молчишь? Почему ты ничего не предпринимаешь? Я так много сделала, чтобы ты выдал-показал себя. Я прокралась в твой замкнутый мир. Я перетряхнула твои шелковые черные простыни. Я выставила твои тайны (жаль, что не все, лишь миллионную их часть) на всеобщее обозрение.

А в ответ — тишина.

Не может такого быть, чтобы ты не знал про опубликованные снимки.

Даже сидя на своем таинственном острове, ты всегда в курсе всех событий. А такое событие, как мои фотографии из твоего прелестного домика, должны вызвать гнев или хотя бы праведное негодование.

Почему же ты молчишь?

…Впервые я увидела Ангела-city около девяти лет назад. Тогда я только начинала работать в «Наклонной плоскости».

Случайное фото на столе редактора, запечатлевшее в анфас удивительное лицо: бледное, узкое, с огромными черными глазами, в которых не видно зрачка, слившегося с радужкой, и с выразительно изогнутыми губами, очерченными вечной потаенной усмешкой. Волосы, светло-серебряные, откинуты с высокого гладкого лба порывом ветра. Так выглядят эльфы, чьи кристальные сердца высечены из единого куска горного хрусталя.

Я невзначай поинтересовалась у Барни, кто этот человек. Барни многозначительно усмехнулся, стряхивая пепел прямо на ту фотографию. Помню, как меня замутило от подобного кощунства.

— Это, девочка, твоя проблема, — Барни с силой ткнул корявым пальцем в запорошенное пеплом лицо сфотографированного эльфа. — Стефан Гарланд собственной персоной, владелец знаменитой авиалинии «Линии ангелов». Второе его имя — Ангел-city. У него тайн больше, чем капелек в мировом океане. И если ты сумеешь хотя бы пару его капелек-тайн поймать в свой объектив, считай, что заслужила бессмертие. — Барни зло прищурился, глядя на серебряноволосого эльфа, который оказался ангелом. — Пока сей фокус никому не удавался. Ангел-city недоступен, словно священный Грааль. А это случайное фото мне посчастливилось украсть…

Я уставилась на своего редактора с непередаваемым выражением, смесью дикого ужаса и восторга. Барни довольно заржал:

— Да, да, дорогуша, именно украсть, потому что любую информацию об Ангеле-city обычным способом не добыть. И если ты вздумаешь гоняться за ним со своим «Никсоном», то уверен, что рано или поздно от отчаяния решишься на преступление.

Я была потрясена.

Ошеломлена.

Запрограммирована…

Я превратилась в зомби, у которого есть цель — Ангел-city. Я поклялась самыми страшными клятвами добраться до неуловимого эльфа-ангела, навеки поймать в свой объектив мгновения его скрытой жизни, заточить студеную душу ангела в вечный плен негатива…

…Барни говорил правду, когда утверждал, что Ангел-city недоступен, как священный Грааль. Гарланд почти всегда действовал исключительно через своих официальных представителей, не желая показываться публике лично. А там, где он все-таки появлялся, вход прессе был заказан строго-настрого! Словно в насмешку надо мной (именно надо мной, как я считала, ибо стала зомби, зацикленной на нем), Стефан Гарланд нарочно попадался в объектив другим фотографам в других странах. В Японии, Китае, Австралии, Бразилии… Но только не мне.

Барни оказался прав и тогда, когда говорил, что я решусь на преступление из-за Ангела-city. Первое злодеяние я совершила, когда выкрала у Барни ту самую фотографию, которой он хвастался и на которой ветер трепал светлые волосы Ангела-city. Я принесла ее домой, спрятала в глубину письменного стола и по большим праздникам извлекала на свет божий, позволяя себе посмотреть в черные глаза своему проклятию.