За борт! - Касслер Клайв. Страница 1

Клайв Касслер

"За борт!"

ПРЕЛЮДИЯ «САН-МАРИНО»

15 июля 1966 года Тихий океан

Девушка заслонила карие глаза от солнца и посмотрела на большого пеликана, проскользнувшего над стрелой кормового крана. Через несколько минут зрелище грациозного полета ей наскучило, она села, и стали видны ровные красные полоски от ремешков старомодного шезлонга на загорелой спине.

Девушка осмотрелась, нет ли поблизости палубных матросов, но никого не оказалось, и потому она стыдливо поправила чашечки узенького бикини.

От тропической жары по ней струился пот. Проведя ладонью по плоскому твердому животу, девушка почувствовала, как пот выступает сквозь поры кожи, успокоилась, расслабилась и снова легла: равномерный гул двигателей старого фрейтера и тягостная жара вызывали сонливость.

Страх, который жег ее изнутри, когда она села на этот корабль, постепенно рассеялся.

Теперь ей не приходилось лежать подолгу без сна, прислушиваясь к биению своего сердца, и она не поглядывала украдкой на лица членов экипажа, стараясь заметить в них подозрительность, не ждала каждую минуту, что капитан сурово объявит ей: «Вы арестованы». Постепенно ей удалось заставить себя забыть о преступлении и думать о будущем. И тогда она с облегчением обнаружила, что чувство вины может пройти.

На краю поля зрения появилось белое пятно на трапе — стюард, человек с Востока. Мужчина почтительно приблизился, не поднимая глаз от палубы, словно ему неловко было смотреть на ее тело.

— Прошу прощения, мисс Уоллес, — сказал он. — Капитан Мастерс почтительно просит вас отобедать с ним и его офицерами, если вам уже лучше.

Эстелла Уоллес мысленно возблагодарила загар, скрывший краску на ее щеках. С самого выхода из Сан-Франциско она притворялась больной и ела в своей каюте, чтобы избежать разговоров с офицерами. Теперь девушка решила, что надо прекратить разыгрывать отшельницу.

Пришло время попрактиковаться во лжи.

— Передайте капитану Мастерсу, что я с удовольствием пообедаю с ним.

— Он будет рад это слышать, — ответил стюард, и широкая улыбка обнажила просвет между его передними зубами. — Попрошу, чтобы кок приготовил для вас что-нибудь особенное.

Он повернулся и пошел. Его походка показалась Эстелле слишком подобострастной даже для азиата.

Уверившись в правильности своего решения, она оглядела надстройку «Сан-Марино», расположенную на три палубы выше. Небо над единственной черной трубой, изрыгающей черный дым, казалось удивительно голубым; черный цвет трубы резко контрастировал с белизной переборок.

— Надежный корабль, — хвастливо сказал капитан, вводя ее в кают-компанию. И принялся рассказывать историю корабля и описывать его устройство, как будто Эстелла — испуганная пассажирка, в первый раз сплавляющаяся на каноэ через пороги.

Построенный в 1943 году по типовому проекту «Либерти», [1] «Сан-Марино» перевозил военные грузы через Атлантику в Европу и совершил шестнадцать таких путешествий туда и обратно. В одном из них, когда корабль удалился от конвоя, его торпедировали, однако он не затонул и своим ходом добрался до Ливерпуля.

После войны в числе тридцати судов, принадлежавших нью-йоркской «Мэнкс стимшип компани», он плавал под панамским флагом, заходя в самые отдаленные порты. Имея наклонную мачту и почти вертикальную корму, он развивал в Тихом океане скорость одиннадцать узлов. «Сан-Марино» предстояло еще несколько лет приносить прибыль владельцам, после чего судно сдадут на лом.

Ржавчина проела его стальной корпус, и теперь он походил на проститутку, но в глазах Эстеллы был прекрасен и непорочен.

Прошлое Эстеллы уже начало расплываться. Каждый оборот вала изношенных двигателей отдалял ее от скучной, полной самоотречений жизнью и приближал к сказочному будущему.

Первый шаг к превращению Арты Касилио в Эстеллу Уоллес был сделан, когда она нашла потерянный паспорт, лежавший за сиденьем лос-анджелесского автобуса, в котором Эстелла в вечерний час пик ехала по бульвару Уилшир. Сама не зная зачем, Арта сунула паспорт в сумочку и унесла домой.

Прошло несколько дней, но она не сдала паспорт водителю и не отправила его почтой законной владелице. Арта ежедневно по часу рассматривала страницы паспорта с заграничными штампами. Ее заинтересовало лицо на фотографии. Гораздо более накрашенное, но поразительно схожее с ее собственным. Обе женщины почти ровесницы — их дни рождения разделяло восемь месяцев. Одинаковые — карие — глаза; если бы не разные прически и оттенки волос, они вполне могли бы сойти за сестер.

Арта начала подражать Эстелле Уоллес, создавать свое второе «я», которое — хотя бы в мечтах — могло отправиться в экзотические края, где нет места робкой, маленькой Арте Касилио.

Однажды вечером, по окончании рабочего дня, Арта обнаружила, что смотрит на пачки свежеотпечатанных банкнот, которые только что доставили в их банк в Лoc-Анджелесе из Федерального резервного банка.

За четыре года работы она привыкла к крупным суммам и не обращала на них внимания — свойство, рано или поздно появляющееся у всех кассиров. Но в этот раз пачки зеленых купюр совершенно неожиданно околдовали ее. Ей вдруг представилось, что это ее деньги.

Этот уик-энд Арта потратила на то, чтобы укрепить решимость и спланировать преступление, которое задумала совершить; она отрабатывала каждый жест, каждое движение, пока не начала совершать их плавно, без запинки.

Девушка не спала всю воскресную ночь, а когда прозвенел будильник, встала вся в холодном поту, но полная решимости довести дело до конца.

По понедельникам деньги привозили в бронированной машине, обычно от шестидесяти до восьмидесяти тысяч долларов. Купюры пересчитывали и держали до среды, затем развозили по отделениям банка, разбросанным по всему Лос-Анджелесу.

Арта решила действовать вечером в понедельник, когда она укладывает свой ящик с деньгами в сейф.

Утром, приняв душ и накрасившись, Арта натянула панталоны. Обернула ноги от середины икры до бедер двусторонней липкой лентой, оставив верхний защитный слой ленты не тронутым. Это своеобразное дополнение к одежде она прикрыла длинной юбкой; юбка по щиколотку полностью скрыла ленту.

Затем она взяла пачки аккуратно нарезанной плотной бумаги и сложила к себе в сумку. Сверху и снизу в каждой пачке лежала новенькая пятидолларовая банкнота, а сама пачка была перевязана сине-белыми подлинными обертками Федерального резервного банка и внешне казалась абсолютно нормальной.

Арта стояла перед высоким, в рост человека, зеркалом и в тысячный раз репетировала свои действия. «Арта Касилио больше не существует. Ты теперь Эстелла Уоллес».

Эти уговоры как будто действовали. Арта чувствовала, как расслабляются ее мышцы, как дышится медленнее, ровнее. Сделав глубокий вдох, расправив плечи, она отправилась на работу.

Стараясь ничем не привлечь внимания, она нечаянно пришла на работу на десять минут раньше — поразительный факт для всех, кто ее знал, но было утро понедельника, и этого никто не заметил. Арта сидела за своей стойкой кассира, и каждая минута казалась ей часом, а каждый час — жизнью. Она испытывала странную отчужденность от привычного окружения, но тут же подавила мысль отказаться от опасного предприятия. Страх и паника, к счастью для нее, ушли в подсознание.

Когда пробило шесть и один из вице-президентов закрыл и запер массивные двери, Арта быстро подвела итог и выскользнула в женский туалет; здесь в кабинке она сняла верхний слой липкой ленты и спустила в унитаз. Потом взяла пачки поддельных денег и прикрепила их к ленте, несколько раз топнув, чтобы убедиться, что ни одна пачка не выпадет при ходьбе.

Убедившись, что все готово, она вышла и задержалась в вестибюле, пока все остальные кассиры не поместили свои денежные ящики в сейф и не вышли. Ей нужны были всего две минуты одиночества в огромном стальном кубе, и Арта эти две минуты получила.