Полюс. Неутоленная жажда - Карпенко Георгий. Страница 1

Об авторе

Мастер спорта по туризму, Яхтенный капитан. Действительный член «Русского Географического Общества» и «Ассоциации Полярников России», Член Союза писателей России.

Автор книг «Под парусом в Антарктиду» и «Полюс. Неутоленная жажда». Финалист конкурса в номинации художественно-публицистической литературы Международного Московского фестиваля экстремального и приключенческого туризма «Грань-2004 г.»

Родился в г. Кемерово. Окончил строительный факультет МИИТа. Строил БАМ. Сейчас живёт в г. Пушкино Московской области.

— Руководитель водных походов высшей категории сложности (1972–1984 г.)

— Капитан парусной яхты «Урания», совершившей плавания:

— вокруг Скандинавии из С.Петербурга в Мурманск (1991 г.)

— Мурманск — Шпицберген — Гренландия — Исландия — С.Петербург (1992 г.)

— Руководитель лыжных походов в районах Полярного Урала, Ямала, Таймыра (1972-95 г.)

— Руководитель автономного лыжного перехода от мыса Арктического (Сев. Земля) до С. Полюса (2003 г.), ставшего победителем третьего Международного Московского фестиваля экстремального и приключенческого туризма «Грань-2003»

— Участник перехода на собачьих упряжках из Москвы в С. Петербург (2003 г.), по побережью Чукотки (2004 г.) и Таймыра (2005 г.)

Идея

Не знаю, когда появились у меня первые мысли о Северном Полюсе, — возможно, в каком-то зимнем походе, куда ходили мы на институтских каникулах, а скорее за чтением литературы о путешествиях. Но это было уже в то время, когда мы лихо восходили на Хибины и когда в первый раз пошли на Полярный Урал, где, может быть, впервые нам открылись северные просторы. Желанная дорога, по которой мы легко бежали, уходила туда, где были дрейфующие льды, Северный Ледовитый океан и высшая категория этих понятий — Северный Полюс. Стоит ли нас винить, что мы не раз и не два сворачивали с этой прямой дороги, нас захватывали другие интересные путешествия. Звезда Полюса на это время как будто холоднела, но постоянно оставалась в поле моего зрения, и это наполняло мое будущее большим смыслом и всегда придавало сил. Поглядывая на нее, мы ходили на плотах по горным рекам или шли под парусами по желтой Балтике. К пятидесяти годам мысль о Полюсе внезапно вернулась. Что-то стукнуло в мозгу, предупреждая, что пришло время последнего шанса, из чего я заключил, что, если в ближайшие годы я не предприму попытки раскрутить полюсную экспедицию, это станет моей жизненной трагедией.

Уже давно ушло время, когда были произнесены слова о том, что все полюса достигнуты и все маршруты земного шара пройдены. Конец 80-х и 90-е были перенасыщены значительными путешествиями. Чуков в своих походах к Полюсу с каждой последующей попыткой очищался и приближался к чистой автономии. Малахов и Вебер лишь со второй попытки повторили маршрут Пири, только, в отличие от него, тянули груз сами и на Полюсе все-таки были. Антарктиду и Арктику пересекли по длинной оси через Полюса на собаках. Меснер без кислорода поднялся на все восьмитысячники. Яхта «Апостол Андрей» прошла Северо-восточный и Северо-западный проходы. Этим триумфом завершался двадцатый век, и всем казалось, что этими грандиозными экспедициями заканчивается череда больших путешествий-первопрохождений. Но от этого не становилось грустно, потому что Северный Полюс терпеливо и настойчиво продолжал ждать меня.

Подготовка

В 2001 году я писал книгу о нашем путешествии в Антарктиду на яхте «Урания-2». В том же году мы затеяли большую реконструкцию «Урании», стоявшей теперь под навесом в моем огороде. Сам дом мой, в тот период еще мало приспособленный для жилья, немым укором просил о продолжении строительства, которое я прервал на год, пока ходил в Антарктиду. Работа по зарабатыванию денег на стройке в трескучие морозы 2001 года также отнимала много времени и сил. Со всех сторон в этот период надо мной нависали незаконченные жизненно важные дела. Но главное, чем я по-настоящему жил в этот период, было другое.

Вот две записи в моем дневнике, которые характеризуют год 2001: «В этот год, где бы я ни находился и чем бы ни занимался, я постоянно думаю о Северном Полюсе, постоянно примериваюсь к нему». И еще: «Читая в последний год большое количество литературы по Арктике и особенно описание Чуковым своих попыток дойти до Полюса, я разрываюсь между двумя крайностями — страхом перед этим нагромождением ледовой стихии, которая ждет тебя, чтобы тебя поглотить, и заранее появившейся горечью: неужели Северный Полюс никогда уже не станет частью моей судьбы?».

В пятьдесят лет свои физические кондиции я оценивал на уровне сорокалетнего. Так почему же возникают сомнения?! У меня нет одышки, которая есть даже у моих младших по возрасту друзей, мое существо продолжает стремиться к спорту, что почти начисто отбито к сорока годам почти у всего мужского населения. Как бы то ни было, нужно было жестко тренироваться, чтобы тело стало безотказным механизмом. Раз в два дня я пробегал на лыжах свой восемнадцатикилометровый круг, а в конце марта поехал на Полярный Урал, где десять дней в одиночестве таскал по тундре нарты.

Нужно было начинать активную компанию по подготовке к Полюсу, но у меня не было даже напарника. Мои друзья стали совершенно непригодными для перетаскивания стодвадцатикилограммовых саней через торосы дрейфующих льдов. Большинство из них как-то незаметно покинули арену походных поединков и воинствующего единения с Природой. Перебирая кандидатуры друзей-туристов и просто знакомых, я понял, что мой напарник должен обладать двумя свойствами: турист с хорошим опытом верхних зимних походов и человек, которому автономное путешествие к Северному Полюсу было необходимо в той же степени, что и мне. Я составил список своих знакомых, кто в какой-то мере подходил под эти критерии, и даже начал крупномасштабный обзвон и встречи, но те, кто проходил первый тест, на втором обычно буксовали. Мой «избранник» жил где-то рядом, но где он и кто, этого я не знал.

Тогда, в своем желании быстрее определиться в этом вопросе, я пошел на авантюру. Я поехал на Большую Коммунистическую, в родной Московский городской клуб туристов, в котором перед каждым походом защищал маршрут, и дал платное объявление: «ИЩУ ПОПУТЧИКА В АВТОНОМНЫЙ ЛЫЖНЫЙ ПЕРЕХОД К СЕВЕРНОМУ ПОЛЮСУ».

С точки зрения правил, существующих в туристических кругах, такое объявление было крайне несерьезно и, наверное, проигрывало сразу же по прочтении. По объявлению можно было найти жену или мужа, но отыскать компаньона в путешествие на Северный Полюс было гораздо сложнее. В его появление слабо верилось даже мне, к тому времени уже порядочно истерзанному нетерпением. Такие люди могли появиться в результате некоторого количества трудных совместных походов, так мне казалось до этого года. Для серьезного туристического народа подобное объявление было столь же странным, как если бы я на улице хватал за рукав первого встречного и уговаривал его идти со мною на Полюс. Понимая это, я не подписался под текстом, а оставил номер своего мобильного телефона. Но, ставя себя на место человека, только что прочитавшего мое обращение, я надеялся на естественный интерес, зная железно, что люди, томящиеся неисполненным Полюсом, в туристических кругах существуют.

Я ожидал шквала звонков, но проходили часы и дни, а телефон молчал. Я ехал в клуб, в уверенности, что объявление потерялось, но видел его на том же месте под стеклом. Через какое-то время я перестал понимать, что же произошло в нашем огромном, всегда наполненном страстями мире экстремального туризма, когда однажды в половине первого ночи раздался звонок.

Через пару дней я встретился с бородатым человеком, которого звали Антон. Ему было чуть больше сорока — возраст, на мой взгляд, наиболее подходящий для подобных предприятий. Он имел за плечами штук пятнадцать зимних шестерок, причем арктических. Под одеждой угадывалось тренированное тело, я бы сказал — машина. Отрадно было то, что Антон, как мне казалось, легко принял мои полюсные наработки. 27 марта мы вдвоем поехали в Воркуту, и из двух недель, проведенных в движении по долинам и перевалам Полярного Урала, мне хватило первых трех дней, чтобы понять, насколько я ошибся: я еле выжил оставшиеся дни в обществе Антона. В последний день, перед выходом в населенный пункт, мы встретились с двумя туристами из Питера, так же, как и мы, заканчивавшими поход. Их звали Дима и Слава. Мы прошли вместе с ними почти целый день — плотный апрельский фирн позволял нам ехать рядом и разговаривать. Мы катили вниз по долине Большой Пайпудыны, причем, так уж получилось, что я шел рядом со Славой. После этого мы вместе ехали в поезде и почти двое суток провели в разговорах, нетрудно догадаться о чем. Я чувствовал флюиды, исходящие от Славы, когда мы говорили на главную тему. Я вывалил на Славкину голову свои планы относительно Полюса и наблюдал, как он справляется с этой информацией. Мне было знакомо его состояние, так было в начале моего пути, когда несколько как бы случайных встреч с асами позволили мне сделать несколько рывков в своем туризме. После таких встреч скорость продвижения к цели была сверхзвуковой. Антон и Дима не принимали участия в наших разговорах, да нам это было и не нужно. Мы со Славкой, казалось, понимали друг друга с полуслова, как будто уже давно вместе вынашивали идею Полюса. Я всегда хотел, а последние годы просто мечтал, чтобы мои профессиональные отношения с новыми друзьями непременно переросли в крепкую дружбу, как было, например, у моего отца. Я мечтал о том, что северный простор будет пронизан единением. При тяжелой работе и физических страданиях, ожидавших нас на трассе к Полюсу, это было просто необходимо моему романтизму.