Резервация. Крепость на реке (СИ) - Баковец Михаил. Страница 1

Михаил Баковец

Резервация. Крепость на реке

                                                         Глава 1

 Сильфея чуть сменила позу давая понять, что рядом кто-то чужой. А секунд через десять из кустов вышла девичья фигурка.

- Привет, Оль, - кивнул я старой знакомой, - что привело сюда?

- Скучно стало, решила тебя найти и побыть рядом, - ответила  та и, подойдя ко мне, села на рядышком на траву. – Клюёт?

  Я с шши в данный момент был занят рыбалкой – сидел на берегу речки с удочкой, банкой прикормки и наживкой, в качестве последней был самый обычный опарыш, который парочка завзятых рыбаков ещё по Земле, наловчилась выращивать среди опилок и хлебных крошек.

- Ага, вон плещутся, - я кивком головы указал на самодельный садок в воде у самого берега.

- Нравится?

- Не знаю, - чуть вздохнув, ответил я, - правда, не знаю. Только чем ещё заняться?

 С того момента, как мой камень потерял энергию, превратившись по виду в обычный невзрачный булыжник, Медведь и весь Совет вокруг меня чуть ли не ламбаду отплясывают в надежде, что тикер вернёт свои свойства и я вновь начну приносить пользу обществу.

 Моя последняя выходка вызвала неоднозначную реакцию. Нет, волшебные диски, которые управляли порталами, вызвали бурю восторгов! А вот за лекарство, благодаря которому Ольга за одну ночь не только исцелилась от смертельной раны, но и вернула свою прежнюю внешность, ту, до встречи с шаманами пигмеев, я получил целую гневную отповедь почти от каждого члена совета. Медведь даже высказался в том духе, что теперь и прочие калеки потребуют для себя панацею из снов, раз какую-то девку вылечил один из «важняков» земного анклава.

 Пришлось послать и пообещать, что как только камень восстановит запас энергии, то создам список заявок, важность которых буду сам же и определять, и на первом месте будут всегда мои личные желания и потребности.

 Мигом отстали.

 К слову сказать, вместе с физическими увечьями у Ольги пропали и психические изменения. По крайней мере, Сильфея больше не превращается в кошку, что хлещет себя хвостом по бокам при виде врага рядом с котятами.

- Что с камнем?

 Хм, она что, мысли читает? Ведь только-только подумал про тикер и на тебе!

- Так, почти без изменений.

- Почти? – тут же уцепилась за слово собеседница.

- Чувствую, что процесс заполнения вот-вот начнётся, но дальше ощущения дело не идёт.

 Тут я немного слукавил: в драконьем камне появилась первая искорка, символизирующая, что функция автозарядки в этом волшебном предмете имеется.

- Тронк’ра, удочка…

 Шши успевала замечать всё – за окрестностями следить, за разговором и наблюдать за поплавком.

 Как раз от последнего я отвлёкся, задумавшись и попутно ведя беседу с Ольгой. А тот уже почти полностью ушёл под воду, оставив только самый кончик, и двигался в сторону от берега.

- Ап!

Я потянул удочку на себя и спустя секунду стал подматывать катушку, начав сражение с неведомым речным жителем. Рыба пару раз показывалась из воды, то боком, то спиной, а однажды высоко выпрыгнула в воздух, видимо, в попытке скрыться от неведомого врага, цепко ухватившего за нижнюю губу.

- Ух, хороша! – издал я довольное восклицание, когда рыбина оказалась на берегу. – Самая крупная из всего улова.

 Не похожая ни что с Земли: широкая и плоская, с хребтом, усеянным тонкими и длинными иглами, двумя плавниками на боку, тоже шипами-оружием, пасть огромная, прямо ротан, вместо зубов там белели две острейшие пластины, которым чуть-чуть не хватило времени, чтобы перепилить «плетёнку». Весу на глазок в добыче было килограмм пять. Только чудом я успел вытащить её на берег, прежде чем леска лопнула бы. Не для такой хищницы моя снасть.

 Когда освобождал крючок, то получил сюрприз: на нём сидела  небольшая, примерно в мою ладонь, рыбёшка. Получается, «камбала» эта атаковала рыбку почти одновременно с тем, как та схватила опарыша. Хм, бывает же.

 Посмотрел я на истрёпанную серо-зелёную нить «плетёнки» и стал собирать вещи. Всё равно смысла ловить дальше на испорченную снасть не вижу.

 В лагере всё было по - прежнему – народ работал, караульные бдили, Медведь торчал в штабе, возясь с какими-то бумажками. При моём появлении тут же убрал их в папку, которую закрыл и только после этого посмотрел на меня с вопросом.

- Так зашёл. Просто. Заодно узнать насчёт подвижек каких.

- Да нет никаких подвижек, бытовуха одна, Максим.

- Что насчёт экспедиции к местным, у которых корабль разбился? Там наших людей хватает тоже.

- К ним потом, - отмахнулся от этих моих слов собеседник, - тут нужнее экспедиция в Золотой Город или к Максимову. У них уже тогда по лекарю среди иных было, а сейчас, возможно, и больше появилось. Нам бы своих раненых да увечных к ним направить. Тем более, есть у нас, чем заплатить за их услуги. Щедро заплатить.

- А Игнашова со своими фортелями? – я намекнул на ту сволочную девушку из иных в Золотом Городе, которая попала в неприглядное положение из-за меня, а точнее, по вине своего любопытства.

- Мы можем им дать столько тикеров, что Юлька утрётся под всеобщим давлением. Тем более, возможно, она растеряла своё влияние хоть немного после нашего ухода, ведь, по сути, из-за неё часть иных лишилась своих камней и некоторого оружия.

 Про камни, это камень в мой огород. Да, было такое дело, «кастрировал» я несколько молодых иных из Золотого.

- Но больше надежд я возлагаю на максимовских, этот прохиндей мне сто очков форы даст в охмурении ближних. Я про их старшего, Максимова.

- Ну, планируй, не стану мешать, - кивнул я и ретировался на улицу. Делать было абсолютно нечего. Желание помогать везде и всем, которое одолевало меня в первые дни, понемногу уходило прочь. Я всё больше хотел тишины и одиночества и… общения с девушкой. Вот только с красавицами мне что-то не сильно везло, большую часть потенциальных невест пугала моя шши, а прочие пугали уже меня.

 Подведя итоги последних месяцев, могу сказать, что у нас всё и хорошо, и плохо одновременно.

 В активе у нас достаточно сильный анклав, и сила тут как в количестве, так и в техническом – и магическом так же – обеспечении.

 В пассиве – очерствение людское. Мы очень быстро озлобились, выдавили из себя сострадание и жалость, на их место пришли совсем другие качества. Полезные анклаву, но опасные отдельным личностям. Пример – разговор с Медведем о потерпевших кораблекрушение, когда он предпочёл оставить их спасение на потом, занявшись другими делами, полезными анклаву. А что могут принести люди, считай, из средневековья с кучей суеверий? Вот то-то…

 Да уж, как нельзя лучше тут подходит поговорка: не мы такие – жизнь такая. Вот она нас и ломает, выхолащивает то, что может быть опасно не только отдельным членам анклава, но и всему сообществу в целом.

 А насчёт жестокости достаточно вспомнить армию. Не современную, где мало-помалу вытравливают дедовщину, а ту, во времена разброда и беспредела в стране. Мальчишки, вчерашние школьники, за считанные недели (даже не месяцы, заметьте) превращались в озлобленных волчат, готовые бить, унижать и подставлять окружающих, воровать. Что ж говорить про нас, тех, кто попал в этот чужой и страшный мир, где даже звери и те видят в нас чужаков, и как опасные бактерии в теле организма-мира они готовы выгрызать, не считаясь со своими потерями.

 Стыдно признаться, я и сам хорош. Альтруиста изображаю, лезу всюду и везде, а про того же Толика с которым попал к пигмеям, совсем позабыл. Вроде бы он в охотники затесался и вечно пропадает в лесах.

 Я прошатался по посёлку до темноты, наблюдая, как тот наполняется жизнью вместе с возвращением охотников, разведчиков, собирателей трав и кореньев, лесорубов и прочие партии работников.