Комната с видом на звезды (СИ) - Шиндлер Марина. Страница 1

Много лет назад в подсобной комнате старого института произошли странные события, неясные следы которых хранятся там по сей день. Главная героиня романа Кристина поступает на первый курс Медицинского института и даже не подозревает, какие тайны скрываются в стенах здания. Удастся ли ей распутать клубок загадочных явлений и поставить точку в истории, что никак не может закончиться?

*

Комната с видом на звезды

Глава 1

Это было утро первого сентября две тысячи восьмого года. Холодный и пасмурный день, который никогда не изгладится из моей памяти. Судьба, что оделась нынче в туман и ветер, уже шагнула на тропу, ведущую в прошлое. И моя юность встретилась с ней на этой тропе. Пройдет время, и я смогу разглядеть сквозь туман очертания женщины, чьи глаза полны безумия и скорби. Они устремлены в растворенное над миром звездное небо, играющее песнь, понятную лишь ей одной. Пожалуй, мою историю написали задолго до того, как она произошла на самом деле, и я, подобно бумажному кораблику, подхваченному проворным руслом реки, устремилась по шумным водам жизни.

А вот с чего все началось. Я поступила в медицинский институт и сейчас собиралась в главный корпус на собрание первокурсников. Родители уже уехали на работу, и дома со мной осталась только бабушка. Когда-то давно она закончила то же самое учебное заведение, и сегодняшние события будто вернули ее в молодость.

Я проверяла, все ли взяла с собой. Бабушка в это время снабжала меня массой заданий, связанных с ее давнишней учебой. Например, посмотреть, остались ли на месте стенды с портретами преподавателей и все в таком роде.

— Идем со мной, — попросила я бабушку и хитро заулыбалась. — Ты же хочешь, я вижу!

Но бабушка покачала головой и тоже улыбнулась.

— Нет, Кристин, мое время в том месте давно закончилось, — ответила она. — Плохая примета вернуться.

Я знала, что бабушка непреклонна в своих решениях, а потому не стала переубеждать. Поцеловав ее в щеку, я скрылась за дверью. На улице осеннее утро неприветливо встречало спешащих на работу людей, и северный ветер безжалостно трепал мои длинные темные волосы. Но ничто на свете не могло заставить меня сегодня грустить. Мне было семнадцать лет, и в моей душе цвели розы.

За двадцать минут автобус довез меня до нужной остановки. Пересекая пешеходный переход, я воображала, как много лет назад моя бабушка точно такой же дорогой пришла сюда юной студенткой. О чем она думала тогда? Верила ли в свое будущее так же, как верю сейчас я? Или та эпоха напрочь отбивала желание мечтать? Вопросы роились в моей голове точно стая встревоженных птиц.

Еще издалека я заметила пятиэтажное полукруглое здание университета, построенное из красного кирпича. На его территории были разбиты цветочные клумбы, стояли скамейки, а чуть поодаль росли молоденькие березки. У ворот толпились студенты. По мере приближения к ним в моей душе росло воодушевление, какая-то радость новизны, необъяснимое счастье. Я никого там не знала, но мне было безумно приятно войти в эту шумную, веселую толпу. Группа парней, отчаянно хохочущих и толкавших друг друга, пропустили меня вперед ко входу, и кто-то открыл дверь. Весь этот мир, казалось, улыбался и говорил: «Вперед! Смелее!»

Собрание назначили на третьем этаже в актовом зале, и я стала подниматься по центральной лестнице, которая была мне слишком хорошо знакома. Я видела ее на старой черно-белой фотографии бабушки. Она стояла здесь вместе с двумя подругами, сестрами-близнецами. В институте девушки были неразлучны, но после окончания учебы их судьбы больше не пересекались.

— Мои самые лучшие подруги за всю жизнь, — говорила бабушка, неизменно вздыхая и с грустью вглядываясь в снимок. — Одно лицо на двоих…

Нельзя сказать, что фото было необычным. Скорее, наоборот, очень будничным и простым. Но каждый раз, стоило мне взять его в руки, появлялось странное чувство. Наверное, что-то похожее испытывает человек, глядя на взлетающие в небо самолеты.

Я подошла к актовому залу и проскользнула внутрь, заняв место поближе к двери. По сцене сновали ребята и девушки, проверяющие работу аппаратуры. Зал был заполнен студентами, родителями, преподавателями. Словно маленькая девочка перед началом представления в цирке, я смотрела по сторонам и не могла перестать улыбаться. Сегодня волшебный день, я была в этом уверена.

На сцену поднялся директор института, Муромский Михаил Васильевич. На вид ему можно было дать лет пятьдесят, пятьдесят пять. Его густые волосы давно сменили свой цвет на серебристо-белый. Некогда зоркие глаза сейчас проницательно смотрели на каждого сидящего в зале сквозь хрупкие стеклышки очков. Сперва он, а затем и множество других начальников, заместителей, заведующих и прочих руководителей, принялись поздравлять поступивших. Среди преподавательского состава я заметила одного забавного старичка с тростью. При ходьбе он чуть прихрамывал на левую ногу. Багаж собственного жизненного опыта был для него чересчур тяжел, а потому он постоянно стремился поведать о нем кому-либо. Теперь старичок нашел парочку жертв, несмышлёных первокурсников, и с глазами влюбленного нищего рассказывал им нечто. Бедные студенты, не зная, как вести себя, ограничивались кивками и улыбками.

Примерно через час я поняла, что не слышу ни слова и бессмысленно смотрю на блестящий капюшон девушки, сидящей впереди меня. Казалось, поток желающих высказаться сегодня не иссякнет. От происходящего на сцене я довольно быстро утомилась и подумала о том, что неплохо бы выйти на воздух. Может, удастся хоть немного скоротать время. Я собиралась встать, но почувствовала легкий толчок в плечо и обернулась.

«…Все самое лучшее случается неожиданно», — кажется, это сказал Маркес. Однажды мне пришлось раз и навсегда поверить в эти слова как в молитву. Так уж сложилось, что многое, чем я дорожу, появилось в моей жизни волею случая. Например, все близкие друзья сами находили меня, не давая мне ни малейшей попытки к бегству.

Вот и сейчас, обернувшись, я поняла, что передо мной еще один подарок судьбы. Сзади сидела девушка, по выражению лица которой сразу видно, — это типичная милая зануда. К слову, я обожаю зануд. Они всегда немного оторваны от этого мира, и потому с ними так легко. С обычными, нормальными людьми я никогда не могла почувствовать свободу.

У моей собеседницы были каштановые волосы с медным отливом. Она улыбалась, и в ее серых глазах плескались утренние воды моря.

— Заколебали! — приглушенно воскликнула девушка. По залу уже давно ходил шепоток пришедших, все устали и не могли дождаться окончания церемонии.

— Да уж, — улыбнувшись, я кивнула, не зная, что еще сказать. Но прелесть милых зануд как раз в том, что они и без меня прекрасно могли находить тему для разговора.

— Ты на сайт не можешь залезть расписание глянуть? Вроде уже вывесили, — попросила девушка, и я поняла, что она все еще относится к той малочисленной группе молодежи, которая не обзавелась мобильным интернетом. Я нашла расписание и протянула телефон девушке со словами:

— Изучай, а мне надо выйти.

Так как абсолютно никому не было до этого дела, я незаметно покинула актовый зал. Коридор к этому моменту уже опустел, и непривычная тишина заполнила кирпичные своды института.

***

Я не спеша шла в левое крыло корпуса. В конце виднелся светлый холл с просторным входом, и чьи-то смеющиеся голоса доносились оттуда. Приблизившись, я заглянула внутрь и увидела, что из холла вели три двери. Так, отсюда можно было попасть в библиотеку, читальный зал и, видимо, одну из лекционных аудиторий. У стены в ряд были расставлены стулья. А посреди холла красовалась скульптура в виде молодого человека с кипой книг на одной руке и устремленным вперед взором. «Памятник студенту», — подумала я, вспомнив рассказы бабушки. Признаться, мне он представлялся несколько иначе.

Рядом с памятником крутилось двое парней. Один из них был мне незнаком. Второго, высокого и светловолосого, я узнала сразу. Это мой старый приятель Максим Давыдов, живший практически на соседней улице. Я помню, как вместе с ним и другими детьми мы поначалу играли в песочнице, потом гоняли в футбол и лапту. А одним летом, как-то вдруг, к нам с подругами пришли не мальчишки, а взрослые парни, да и мы перестали носить скромные косы. Тогда казалось, будто все повзрослели в один день… Но эта теплая дворовая компания через какое-то время распалась. Кто-то уехал из города, кто-то нашел новых друзей. Толком и не вспомнить, как вышло, что мы с Максимом продолжали поддерживать дружескую связь. Видимо, в какой-то момент мы оба были одиноки, и это нечаянно сблизило нас.