Мой папа – идеальный семьянин - Дубинянская Яна. Страница 1

Яна Дубинянская

Мой папа – идеальный семьянин

Вот! Мой родной отец. В стране с почти полумиллиардным населением. Меня впечатлило, честное слово!

Мне сказал об этом дядя Алекс, папин заместитель. Он позвонил, когда я только-только вошла в прихожую и закинула в угол дорожную сумку. Я выждала звонков пять-шесть, но дома явно никого не было, и я подбежала к телефону сама.

– Кристина? Вот здорово, что ты дома! – обрадовался дядя Алекс. – Ты единственный разумный человек в этой семье, с кем можно поговорить по делу. Кристи, поздравляю, твой отец, похоже, выиграл премию «Идеальный семьянин»! Да, кстати, почему ты приехала? Разве у вас в университете каникулы?

– Не-а, – дяде Алексу я с детства привыкла рассказывать всю правду. – Просто мы с Бертом поссорились, Берт – это мой новый друг. Я ему наврала, что беременна, и укатила домой. Дня через два-три заявится, как миленький.

– Никому не говори об этом, Кристина, и особенно журналистам, – вдруг забеспокоился дядя Алекс. – Это может серьезно навредить отцу, – он понизил голос до шепота. Дядя Алекс всегда говорит шепотом по телефону, если подозревает, что линия прослушивается. – Ты можешь сейчас приехать в отдел? Есть одно дело, это не телефонный разговор…

Я пообещала выехать немедленно, но про себя решила, что имею право на десятиминутный душ с дороги. И переодеться. Пока я это делала, вернулась мама – правда, кажется, ненадолго. Я застала ее сидящей перед зеркалом за туалетным столиком. Мама сняла с губ ярко-красную помаду и осторожно накладывала пурпурную. Можно было, конечно, заявить, что пурпурная ее старит, и выслушать потрясающий монолог о безнадежном отставании современной молодежи от новейших тенденций парижских подиумов. После чего мама, конечно, поменяла бы пурпурный тон на абрикосовый. И стало бы ясно, что ее теперешний любовник тоже относится к категории «современной молодежи». Но я торопилась и потому сказала только:

– Знаешь, ма, а наш папа выиграл «Идеального семьянина»!

Мамино отражение в зеркале слегка приподняло выщипанные брови.

– Этот тюфяк? Странно. А что ты здесь делаешь, Кристина? Каникулы в университете?

– Да, – я не стала вдаваться в подробности. – Ма, это сто тысяч!

Я сделала эффектную паузу, на протяжении которой мамино лицо под слоем тонального крема довольно заметно пошло пятнами. И только потом выдала информацию, которой мама и сама бы владела, если бы хоть иногда читала газеты:

– И потратить их он обязан на семью!

Мамины глаза вспыхнули, а я накинула плащ и поехала к дяде Алексу.

Дядя Алекс – это просто чудо. Никак не пойму, почему он до сих пор не президент страны, а всего лишь папин заместитель в рекламном отделе. Кстати, не помню, чтобы я хоть раз, позвонив отцу на работу, застала на месте кого-нибудь кроме дяди Алекса. Без него не то что отдел – вся фирма давно бы вылетела в трубу. А вот отсутствие в природе папы навряд ли кто-то бы вообще заметил, на работе, я имею в виду. На дяде Алексе держится абсолютно все. Дядя Алекс лично знаком с абсолютно всеми нужными людьми: от пресс-секретаря премьер-министра до хозяина недорогой пиццерии через дорогу. Дядя Алекс не женат – а иначе я первая возмутилась бы, что это моему отцу дают «Идеального семьянина».

Да, может быть, кто-то не знает. «Идеальный семьянин» – это премия, которую лет десять назад учредил один компьютерный магнат, кажется, глубоко несчастный в личной жизни. Целых сто тысяч – любому мужику (естественно, женатому и обремененному хотя бы одним ребенком), анкету которого выберет любимый персональный компьютер того миллионера. Потом, кажется, еще какие-то собеседования и психологические тесты, но это уже формальность, компьютер – главное. Как он это делает, не знает никто, но ежегодно миллионы семейных мужчин направляют на конкурс свои анкеты. А то маленькое условие, которым я повергла в транс мою любимую маму, естественно, никого не останавливает. На сто штук можно спокойно всю жизнь содержать три-четыре семьи, не то что каких-то жалких жену и пару-тройку детей.

Я подозревала, что папину анкету на конкурс послал дядя Алекс. Разумеется, так оно и оказалось.

– Заходи, заходи, – заторопил он меня с порога. – Как ты вовремя приехала, девочка, ты даже представить себе не можешь! Ну к кому бы еще я мог обратиться, в вашей-то семейке? Садись вон в то кресло, Кристина, тут нас никто не должен услышать.

Естественно, в отделе никого не было. Ни начальника – он же мой отец, – ни рекламных агентов, ни даже той белобрысой голенастой девчонки, папиной секретарши. Не понимаю, на кой черт фирма вообще их держит, для нормальной работы отдела вполне бы хватило одного дяди Алекса.

В двух словах он разъяснил мне суть дела. Папина анкета вроде бы прошла, но для полной победы ему надо еще заполнить какой-то там дурацкий тест. Задания страшно засекречены, сегодня их пришлют папе на его личный электронный адрес. Рассказывая об этом, дядя Алекс положил на стол передо мной пачку компьютерных распечаток.

– Тут уже подчеркнуты правильные ответы, – сказал он. – Ради бога, проследи, Кристина, чтобы он все заполнил как надо. А лучше сама это сделай, твой отец такой безалаберный…

Он нетерпеливо махнул рукой в ответ на мой ошарашенный взгляд. А впрочем, с моей стороны было глупо так удивляться. Для дяди Алекса нет ничего невозможного, а знакомых психологов и компьютерщиков у него хоть отбавляй. Странно другое: все же знают, что эти психологические выверты – просто формальность, так чего же дядя Алекс так волнуется?

– Это очень важно, Кристи, – еще и повторил он. – Дело в том… в общем, в этом году компьютер выдал имена двух претендентов. Сначала хотели разделить премию, но это как-то не принято… и будут выбирать. Так что имеет значение не только этот тест, но и вообще каждая мелочь. Тем более, что второй – Спригглз.

– Тот самый?!

Дядя Алекс скорбно кивнул головой, и в этот момент входная дверь распахнулась.

– Крис!!!

И я очутилась в полуметре над землей в объятиях идеального семьянина. При этом раздался довольно ощутимый грохот – белобрысая секретарша, талия которой неожиданно лишилась поддержки, не удержала равновесия и рухнула на ящики в углу. Краем глаза я видела, как дядя Алекс рыцарски помогал ей встать. Папа минуты две покружил меня по отделу, а потом то ли устал, то ли решил все-таки посмотреть на родную дочь. Я снова оказалась на твердой земле.

– Что тут без меня? Ты надолго домой? – спросил он по неопределенному адресу. Мы с дядей Алексом честно поделили вопросы, и право первого ответа я предоставила ему.

– Звонили от Смита насчет поставок, – начал перечислять он. Дядя Алекс почему-то считал своим долгом держать папу в курсе всех дел. – «Нью-вуди» все-таки отказываются от рекламы. Пришло четыре факса от северо-западных компаний, кажется, ничего интересного, но проверить стоит. Да, и босс требует отчета за месяц.

Папа перестал его слушать где-то на «Нью-вуди», если не раньше.

– Разберешься сам, хорошо? Ко мне дочка приехала!!! Диди, солнышко, свари-ка нам кофе!

Папина секретарша – лет семнадцать, не больше, плоская и большеногая акселератка, на ее неприкрытом юбкой бедре уже начал проступать конкретный синяк, – явно не больше жаждала варить кофе, чем я – пить его. Я благородно озвучила ее стремления и сказала папе, что иду домой. Надо было раньше него залезть в электронную почту и сделать этот чертов тест. Папа к тому времени уже с интересом листал какой-то иллюстрированный журнал и неопределенно махнул рукой, а дядя Алекс проводил меня до дверей.

– Я только на тебя и надеюсь, Кристи. И никому ни одного лишнего слова. Помни о Спригглзе!

Я помнила и, честное слово, легче мне от этого не становилось. Спригглз держал «Мир скандалов» – самую желтую в стране газетенку. Если кому-либо надо было собрать и обнародовать несмываемый компромат на кого-либо, и первый кто-либо имел на это дело достаточную сумму, он мог смело идти прямиком к Спригглзу. Лучше него с подобным делом не справился бы никто. А я подозревала, что сто тысяч – вполне достаточная сумма.